Николай Ходаковский - Коронованный на кресте
Ю. Эвола обозначает те аспекты, которые в перспективе разных традиций составляют универсальный имперский миф о новой манифестации «царства» (Regnum). Он говорит о необходимости рассматривать все средневековые формы этого мифа в общем и универсальном контексте, далеко превосходящем узкие границы сугубо христианских представлений. Уже в римскую эпоху, в ее имперско-языческий период, можно встретить определенные признаки пробуждения идеи золотого века, царь и правитель которого Кронос считался вечно живущим, но пребывающим в состоянии сна в гиперборейских регионах. При Августе пророчества сибилл возвещали о приходе «солнечного правителя», на которого ссылался и сам Гораций, когда он говорил о приходе гиперборейского бога золотого века, Аполлона. Вергилий также провозглашал близость нового золотого века, века Аполлона и «героев». Император Август именно в этом ключе осознавал свою символическую «генеалогию», идущую от Аполлона, и Феникс, часто появляющийся среди образов Адриана и Антония, также имел прямое отношение к идее воскресения примордиальной эпохи в Римской империи. Именно связь Рима со сверхисторическим и метафизическим принципом Империи (Imperium) лежит в основе самой теории непреходящести и вечности (aeternitas) Рима.
В византийский период имперский миф получил у Мефодия такую формулировку, которая, акцентируя так или иначе его связь с Александром Великим, снова обращается к вышеперечисленным темам. Здесь снова встречается мотив царя, которого посчитали мертвым, но который ожил и основал новый Рим. После его непродолжительного царствования появляются орды Гога и Магога, которым некогда Александр Македонский преградил путь, и начинается «последняя битва». Именно эта форма и была воспринята и широко развита средневековыми гибеллинами.
Ожидаемый император, сокрытый, но не умерший, пребывающий в недоступном и невидимом центре, здесь превращается в того или иного правителя Священной Римской империи: Карла Великого, Фридриха I, Фридриха II.
Раненый король, король, пребывающий в летаргии, король, умерший и лишь кажущийся живым, или живой, но лишь кажущийся мертвым, и так далее — таковы близкие и взаимозаменяющие темы, которые мы постоянно встречаем в цикле Грааля, вдохновенным особой жизненностью и силой последних высоких стремлений Запада восстановить свою сакральную структуру в согласии с законами великой, духовно-мужской и традиционно имперской цивилизации.
Особое внимание Ю. Эвола уделил мифам о пресвитере Иоанне, широко распространенным в средневековье. Так, в древней итальянской новелле говорится о том, что «пресвитер Иоанн, благороднейший индусский повелитель», отправил послов к императору Фридриху как к «подлинному зеркалу мира, чтобы узнать, насколько он мудр в словах и делах». От «пресвитера Иоанна» «Фридриху» (скорее всего, речь идет о Фридрихе II) были переданы три камня, и вместе с тем ему был задан вопрос о том, что является самой лучшей вещью на свете. «Император взял камни и не спросил об их достоинстве». На поставленный вопрос он ответил, что самая лучшая вещь на свете — это «мера». Из всего этого пресвитер Иоанн заключил, что «император был мудрым в словах, но не в делах, поскольку он не спросил о достоинстве камней, каждый из которых являлся столь ценным». Пресвитер Иоанн посчитал, что «эти камни, не будучи познанными Императором, со временем потеряют свою ценность», и потребовал их назад. Особенно ценным был один из камней, о котором пресвитер Иоанн сказал, что «он стоит больше, чем вся ваша Империя».
Согласно другой легенде, записанной Освальдом Шрайбером, Фридрих II получил от пресвитера Иоанна платье из несгораемой кожи саламандры, воду вечной молодости и кольцо с тремя камнями, дающее возможность жить под водой, становиться невидимым и неуязвимым. Камни пресвитера Иоанна чаще всего фигурируют в немецких текстах периода около 1300 года вместе с упоминаниями о силе, делающей невидимым.
Эти легенды являются очень важными, подчеркивает Ю. Эвола, если вспомнить, что царство пресвитера Иоанна — это не что иное, как средневековое название «Высшего Сакрального Центра». Считалось, что это царство находится в Центральной Азии — или в Монголии, или в Индии, или, наконец, в Эфиопии, а это последнее название в те времена обозначало не только страну, известную сегодня под этим именем, но и нечто иное. Атрибуты, приписываемые этому царству, по мнению Ю. Эволы, не оставляют никаких сомнений в его символическом характере. «Дары пресвитера Иоанна» императору Фридриху являются как бы внешним «мандатом», предложенным германскому правителю Священной Римской империи с тем, чтобы он установил реальные контакты с принципом «Универсального Господина». Вода вечной юности означает бессмертие. Несгораемое платье напоминает о Фениксе, обновляющемся посредством огня и могущем в нем пребывать безо всякого для себя вреда. Способность быть невидимым часто символизирует возможность иметь контакты с невидимым и сверхчувственным миром, переходить в него. Способность жить под водой, не утопать в ней, ходить по ней (это заставляет вспомнить хождение по водам Калки-аватара, поднимающийся над водой меч короля Артура и т. д.) означает реальное соединение с Принципом, стоящим высоко над течением мира, над потоком становления.
С учетом всего вышесказанного, итальянская легенда, как считает Ю. Эвола, повествует о некоторой неадекватности Фридриха для получения такого мандата. Предел Фридриха — это достоинство светского рыцаря и чисто временного правителя, на что указывает его ответ: «мера» — лучшая вещь на свете. Фридрих «не задал вопроса», вопроса о символах могущества, предложенных ему пресвитером Иоанном.
Из-за отсутствия осознания смысла высшего мандата его действенность была отныне обречена на убывание, поэтому пресвитер Иоанн и взял этот мандат обратно.
Особая форма бытия императора, который «живет и не живет», чья жизнь — это только видимость, равно как и тема короля, пребывающего в летаргическом сне, тесно связаны с основополагающим мотивом историй о Граале: «с виной, сущность которой заключается в отсутствии „постановки вопроса“, так как уже сам факт такой постановки означал бы начало реставрации».
Ю. Эвола добавляет еще несколько деталей к описанию царства пресвитера Иоанна. «Tractatus pulcherrimus» называет его «царем царей — rex regum». Он объединяет в себе духовную и светскую власть и может сказать о себе: «Пресвитер Иоанн, Божьей милостью Господин всех господ, которые только есть под небом от Восхода солнца до земного рая». Но сущностно пресвитер Иоанн — это титул, имя, обозначающее не индивидуума, а некоторую сакральную функцию. Так, у Вольфрама фон Эйшенбаха и в «Титуреле» мы встречаемся с именем пресвитер Иоанн, взятым в качестве титула, и сам Грааль указывает, кто и в какой последовательности должен становиться пресвитером Иоанном.
В различных средневековых легендах пресвитер Иоанн сдерживает племена Гогов и Магогов и управляет видимым и невидимым мирами (и естественными, природными, и сверхъестественными, невидимыми существами), препятствует проникновению в свое царство «львов» и «гигантов». В этом царстве находится также «источник вечной молодости», и не случайно оно часто смешивается с местопребыванием трех волхвов или с городом Сеува (Seuva), воздвигнутого рядом с Холмом Победы — Vaus или Victorialis — по приказу трех волхвов.
Здесь снова обнаруживается «полярный» символизм «вращающегося замка», имитирующего вращение небосвода, а также символизм места, где хранится камень света, или камень, «заставляющий слепых прозреть», или камень, делающий невидимым. В частности, пресвитер Иоанн обладает камнем, который может воскресить Феникса или Орла. Это указание особенно важно, так как Орел всегда, и особенно в эпоху, когда складывались эти легенды, был символом имперской функции, которая в своем «вечном» аспекте уже в Риме часто связывалась с Фениксом. Некоторые источники утверждают, что иранский царь Ксеркс, Александр Македонский, римские императоры и, наконец, Огьер, король Дании, и Геррино «посещали» царство пресвитера Иоанна. Речь идет о мифологизированных и смутных воспоминаниях относительно контактов, которые великие исторические правители и легендарные герои имели — в более или менее прямой форме, через невидимую санкцию, узаконившую их царственное достоинство, — с Высшим Центром, где находится камень, могущий воскресить Орла.
На основании таинственных и чудесных историй, рассказанных различными путешественниками, в средние века далекая и могущественная империя «Великого Хана», императора татар, отождествилась с империей самого «Короля Мира». Она часто смешивалась также с царством пресвитера Иоанна. Так, в связи с легендой о «Великом Хане» появились мотивы таинственного Древа, дающего тому, кто к нему приблизится или повесит на него щит, победу и универсальную империю.
