Волхв Саньян - Веда. Постижение Руси. Начало XXI века
23-й лунный день. Понедельник. 19.06.2006.
В общем, отвлекся немного. Просто такая позиция все равно требует какого-то объяснения.
Все-таки я уснул. На рассвете я планировал запарить чай, да хорошенько посидеть, вжиться то бишь во все, что со мной произошло, извлечь, так сказать, квинтэссенцию, и шлифануть еще одну грань на своем драгоценном камне.
Зря, конечно, планировал. 23-й лунный день подразумевает физическую активность и работу с позвоночником, а также уверенное действие. Это я с самого пробуждения просто телом почувствовал. За все время моего паломничества мое тело стало потихоньку истощаться от однообразной нагрузки. Ему жутко не хватало хатха-йоговских движений, чтобы высвободить все астральные силы из забитых суставов, связок, позвонков. Ну и начал я из положения лежа в спальном мешке потягиваться, прогибаться, прокручивать суставы, в общем, хорошо пошло, тело прямо оживать стало, как соком налилось. Такая сразу четкость и ясность в сознании появилась. После такой импровизированной хатха-йоговской разминки я, наконец, решил сбегать на ручей и умыться. Плавать я сегодня уже не собирался. Вышел из палатки, а там потрясающая красота. Воздух как будто пронизан намерением, поляна аж звенит. Ну да, я ж полночи пронизывал ее своим намерением. В общем, поляна стала пригодной для любых телодвижений. Мне сразу захотелось сделать какие- нибудь сложные магические пассы, чтобы впитать в себя эту звенящую силу, которая впитала в себя всю красоту этих гор, лесов и рассвета. Циклон практически стал слабнуть, и небо было в красивых голубых просветах. На востоке из-за гор восходило солнце, а на западе из-за перевала поднимались лучи и расходились на полнеба. И вот это явление было не понять. Мой теперь уже друган таксист, встретив меня на вокзале, сказал, что я не первый, кто это видел, и объяснений этому пока никаких нет. Тогда я себе объяснил просто — это лучи святой Монголии. Там поутру шамбалисты просыпаются и медитируют, ну и лучи их духовного сияния простираются с западной стороны по небесам. С востока — солнце, а с запада — свет земли встает навстречу свету солнца.
Вообще было страшное желание подпрыгнуть повыше, чтобы заглянуть за перевал и увидеть лик святого, чей нимб так ярко сияет на рассвете. Хотя, честно говоря, это сияние меня не сильно удивило, ибо в своих медитациях здесь я видел сие пространство внутренним зрением, оно здесь все пронизано лучами, лучами высокой духовности. Сам воздух непрерывно электризуется горными грозами и чистыми ветрами, белыми снегами и чистыми ручьями.
Я стал делать дыхательные упражнения на ходу. Первое это «руки толкают небо». Появилось такое ощущение, что я реально руками упираюсь в небо, и по позвоночнику проходит тугая упругая волна отдачи. Здесь просто воздух пропитан энергией и, если ты грамотный маг, то, вступая во взаимодействие с окружающей средой, ты ее структурируешь в более высокие формы. И тогда среда начинает поддерживать все твои телодвижения как свои собственные. Получается так, что ты двигаешься в каком-то волшебном пространстве, которое разумно откликается на все твои телодвижения, напитывая своей энергией твое тело и дух.
Но я планировал пить чай. Поэтому я вскипятил кружку и запарил чай. Чай мне как-то не пошел. Он даже в желудке как-то колом встал. И я еще раз понял, что планировать по старой памяти ничего не нужно. Тело хотело двигаться и играть с силами пространства, а я его засунул в палатку и налил в него чая. Короче, чуть не расстроился. Это, наверное, местные духи меня запутали в моих желаниях. Если уж они сбили московского йога, вооруженного до зубов картами, в том же месте, где они запутали на дороге меня, вооруженного до зубов объяснениями местного бурята, то уж соблазнить меня пить чай, вместо того, чтобы делать магические пассы и укреплять дух им, наверное, ничего не стоило. На то они и духи.
Добил чай и стал собираться. Упаковался. Попрощался с местом и ринулся в путь искать обратную дорогу. Помню, как я москвича убеждал, что он за два часа до низа добежит.
Сам шел и не понимал. Как у меня из памяти напрочь выпали эти места. Мне казалось, что от моей последней стоянки до сухого русла реки сто метров. А оказалось два часа ходьбы. И еще от русла реки до главной дороги час. Даже неудобно как-то стало перед москвичом, ведь он мог и опоздать. Вообще, мне странно, что место это сыграло со мной такую шутку. Такие огромные пространства дороги и выпали из памяти. Вот духи, чего творят.
На обратном пути повезло. В дацане не было никого. Я спокойно зажег палочку, постоял. Но все равно не то. Как закончил свое созерцание, подъехали два пьяных аксакала. Один немой мелочь сгребал, а другой докопался. Я от него легко и доброжелательно отделался, хотя он был настроен не очень доброжелательно. Доковылял до Ниловой пустыни. Там нашел укромный уголок. На реке островок, а на ней танцплощадка. Видно, пока я в горах боролся со стихией в своем савикальпа самадхи, люди здесь не по мелочи боролись физически со стихией. Танцплощадка целая, но размыт к ней подход. Я по камням допрыгал. Там разложился и поставил варить кашу. Сам стал крутить тайцзи. Так я скоротал время до автобуса. Когда автобус стал отъезжать, горы совсем открылись. Все белые, как будто пятитысячники. Но красивые, сволочи. По -мальчишески обидно, что не прорвался к озеру. Вроде «экстремист», но, честно говоря, с моим снаряжением об этом думать было нельзя. Я понимал, что то, зачем я сюда шел, я взял, а озеро — это был предлог и путеводная нить. Оно просто указало направление, в каком я должен был идти. Именно в конце долины вся концентрация лучей и энергий, а все остальное тело долины — это только поддерживающая и трансформирующая структура.
Могу сказать с уверенностью одно, что это какая-то узловая точка, но для чего и откуда — мне это не открыто. Отсюда мне прекрасно было видно, какой ворох работы я еще должен буду здесь в Томских болотах провести. Здесь мне был задан шаблон моей дальнейшей работы. Здесь мне было показано, как строятся структуры света в привязке к определенной местности. И тут я понял, что надо бежать скорее домой, а то если я пропущу день летнего солнцестояния, то спица моей свастики над Томском не состоится. А ребята, я в курсе, они даже не имеют понятия об этой работе. И рухнет солнечная свастика, и рухнет Томск под игом запада ли, востока ли, разницы уже не будет. Пусть все-таки Томск останется русским городом в высшем смысле этого слова. Пусть это будет башня света. Пусть это будет город богов. Ведь мы здесь уже и так немало поработали. И это было отчетливо видно с гор. И это нельзя оставить. И это нельзя забыть.
А эта часть дневника приведена для сравнения, здесь моё сознание ещё претерпевало сопротивление буйной молодости, здесь материал, который покажет, как сложно развязывать узлы, завязанные по незнанию, да ещё, возможно, и не тобой...
Это период моей службы в рядах постсоветской армии, Российской я бы поосторожничал её называть, именно ту, в которой я оказался.
Поездка на семинар — первая встреча с Алтаем
01.07.1995 г.
Радость и счастье всему живому. Блаженство исполнения прекрасной мечты.
Все шло по плану (отпуск в рядах вооруженных сил я невероятным образом выбил в летний месяц, как раз во время учений, в такие дни никого не отпускают в отпуск, но у меня был важный семинар по сталкингу — кастанедов- цы проводили), но с необходимым напряжением, я думаю, сказывалась моя неуверенность, легкая разбросанность, поэтому часть сил уходила на преодоление сопротивления (собственного, внутреннего сопротивления, порождавшего внешние негармоничные каузальные завихрения). Поспешив на вокзал, я имел час свободного времени. Тут я и обрел покой: скамейка, зеленые друзья. Ходили вокруг человеки, решали свои проблемы, но глубокая внутренняя тишина, напитанная счастьем исполнения мечтаний, утоляла жажду сердца по бесконечно иному, нежели мир человеческой суеты. Тут и шелест деревьев на ветру, говорящий сразу обо всем, и маленькая пушистая травка, вся горящая желанием поделиться радостью своего роста, и кто-то совсем невидимый, но наполняющий всех и даже наталкивающий людей на неожиданные и непонятные действия...
(Во время службы в армии я продолжал заниматься с группой ребят, каждые выходные, не смотря на угрозы моего командира, я вырывался в Томск, и проводил семинары.
Поэтому, этот дневник писался как отчёт для ребят о проделанной работе в отъезде).
Внутри просто все раскрывалось, расправляло крылья, «темное» лишь чуть касалось, как тут же обжигалось о неведомое, ибо в этот момент все было отдано Ему, всё работало на Него. Это был медленный, извечный переход в фантастическое измерение, где все вокруг тебя в тихом счастливом кружении, а ты, словно боишься открыть глаза, и стоишь, замерев сердцем, вслушиваясь в эту прекрасную необыкновенность.
