Джидду Кришнамурти - Невыбирающее осознавание. Собрание выдержек из бесед
Чтобы полностью добираться до сути мысли, доходить до самого ее корня, должно быть осознавание, в котором нет ощущения осуждения, оправдания и всего остального, а также ощущения попытки преодоления проблемы. Поскольку если я просто пытаюсь уничтожить проблему, мое внимание сосредоточивается на ее уничтожении, а не на ее понимании. Проблема – это то, как я думаю, как я действую; и если я осуждаю свою манеру, то, каков я, очевидно, это препятствует дальнейшему исследованию. Если я говорю: «Я не должен быть этим, я должен быть тем», тогда нет никакого понимания особенностей «меня», сама природа которого – зависть, стяжательство. Вопрос таков: могу ли я быть столь глубоко осознающим без всякого чувства осуждения или сравнения? Ибо только тогда возможно полностью добраться до сути мысли.
Лондон, 6-я публичная беседа, 26 июня 1955 г.Собрание трудов, т. IX, стр. 72–732. Ревность
В этом состоянии осознавания… вы обнаружите, что полностью устранили то чувство, которое обычно отождествляется со словом ревность.
У меня есть определенное чувство, и я даю ему название, поскольку хочу знать, что оно такое; я называю его ревностью, и это слово – результат моей памяти прошлого. Само чувство – это нечто новое; оно возникло внезапно, спонтанно, но я отождествил его с чем-то, назвав его. Назвав его, я решил, что понял его, но я лишь усилил его. Так что произошло? Слово вмешалось в мое смотрение на факт.
Я думал, что понял чувство, назвав его ревностью, тогда как я всего лишь поместил его в систему слов, памяти, со всеми прошлыми впечатлениями, объяснениями, осуждениями и оправданиями. Но само чувство ново; это не что-то вчерашнее. Оно становится чем-то вчерашним, только когда я даю ему название. Если я смотрю на него, не называя его, то нет центра, из которого я смотрю. Пожалуйста, понимайте это. Работаете ли вы так же старательно, как я?
Я говорю, что как только вы даете этому чувству название, ярлык, вы ввели его в систему прошлого, а прошлое – это наблюдатель, отдельная сущность, состоящая из слов, идей, мнений о том, что правильно и что неправильно. Поэтому очень важно понять процесс называния и видеть, как мгновенно появляется слово ревность. Но если вы не называете то чувство – что требует огромного осознавания, огромного немедленного понимания, – вы обнаружите, что нет никакого наблюдателя, никакого мыслителя, никакого центра, из которого вы судите, и что вы не отличаетесь от чувства: нет никакого «вас», которое его чувствует.
У большинства из нас ревность стала привычкой и, как любая другая привычка, она остается с нами. Разрушать привычку значит просто осознавать ее. Пожалуйста, слушайте это. Не говорите: «Ужасно иметь эту привычку, я должен ее изменить, я должен от нее избавиться» и так далее, но просто осознавайте ее. Осознавать привычку значит не осуждать ее, а просто на нее смотреть. Вы знаете, когда вы любите что-либо, вы на это смотрите. Только когда вы не любите что-то, начинается проблема того, как от этого избавиться. Я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, когда использую слово «любовь» по отношению к чувству, которое мы называем ревностью. Любить ревность не значит отрицать или осуждать ее; тогда нет никакого разделения между чувством и наблюдателем. Если в состоянии полного осознавания вы будете очень глубоко исследовать без слов, вы обнаружите, что полностью устранили чувство, которое обычно отождествляют со словом ревность.
Саанен, 4-я публичная беседа, 29 июля 1962 г.Собрание трудов, т. XIII, стр. 236–2373. Честолюбие
Если вы пристально наблюдаете его с определенным проворством, то выйдете за пределы честолюбия…
Теперь, что значит наблюдать, скажем, движение честолюбия? Я считаю, что в нашей жизни честолюбие – это нечто уродливое, хотя некоторые из вас могут называть его прекрасным. Что значит наблюдать структуру, анатомию честолюбия? Не слово, поскольку слово – это не само явление. Слово дерево – это не дерево. Вы можете говорить: «Да, это так», но психологически, наблюдая в себе честолюбие, мы сразу отождествляемся с этим состоянием, с этим словом, и застреваем в нем. Просто видеть, что слово дерево не является деревом, но наблюдать в самом себе, без слова, то необычное состояние, называемое честолюбием, – это совсем другое дело. Это состояние встроено в вас, в вашу мысль, в само ваше существо обществом, окружением, в котором вы живете, вашим воспитанием, церковью, бесчисленными столетиями агрессивного стремления человека достигать, преуспевать, убивать и все такое. И важно наблюдать это состояние в самом себе не только сейчас, когда мы о нем говорим, но и когда вы идете в офис, когда вы читаете газету, восхваляющую какого-то героя или успешного человека. Если вы наблюдаете это чувство без называния, то обнаружите, что это не нечто статичное, а движение, не отождествленное со словом, и потому не отождествленное с именем, с «вами». И если вы пристально наблюдаете его с определенным проворством, то выйдете за пределы честолюбия; оно утратит свое значение, и в то же время вы сможете быть полностью в действии. Но наблюдать это состояние в себе, смотреть на мышление без наблюдателя, без наблюдающего мыслителя, чрезвычайно трудно.
Наблюдение подразумевает отсутствие накопления знания, даже несмотря на то, что на определенном уровне знание, очевидно, необходимо: знание врача, знание ученого, знание истории, всего, что было. В конце концов это знание – информация о прошедшем. Не существует знания завтрашнего дня, – только догадки о том, что, возможно, произойдет завтра, основанные на вашем знании того, что уже было. Ум, наблюдающий со знанием, не способен проворно следовать течению мысли. Только наблюдая без ширмы знания, вы начинаете видеть всю структуру собственного мышления. И когда вы будете наблюдать – что означает не осуждать или принимать, а именно просто наблюдать, – вы обнаружите, что мысль приходит к концу. Время от времени случающееся наблюдение отдельной мысли никуда не ведет, но если вы наблюдаете процесс мышления и не становитесь наблюдателем, отдельным от наблюдаемого – если вы видите все движение мысли, не принимая и не осуждая ее, – тогда само это наблюдение немедленно кладет конец мысли, и потому ум становится сочувственным, он находится в состоянии постоянного изменения.
Саанен, 4-я публичная беседа, 14 июля 1963 г.Собрание трудов, т. XIII, стр. 299–3004. Страх
В момент осознавания страха находитесь ли вы уже в состоянии бегства от факта?
Пожалуйста, послушайте, это несложно. Это требует внимания, а у внимания есть своя собственная дисциплина; вам не нужно вводить систему дисциплины. Знаете, господа, мир нуждается не в политиках и не в большем количестве инженеров, а в свободных людях. Инженеры и ученые могут быть необходимы, но мне кажется, что миру нужны люди, которые свободны, созидательны и лишены страха. А большинство из нас одолевает страх. Если вы сможете глубоко погрузиться в страх и действительно понять его, то выйдете из него с простодушием, и ваш ум прояснится. Это то, в чем мы нуждаемся, и именно поэтому очень важно понимать, как смотреть на факт, как смотреть на свой страх. В этом вся проблема – не как избавиться от страха, не как быть смелыми, не что делать со страхом, но полностью быть с фактом.
Господа, вы хотите целиком и полностью быть с волной удовольствия, не так ли? Когда вы переживаете момент удовольствия, нет ни осуждения, ни оправдания, ни отрицания. В момент переживания удовольствия нет фактора времени; физически, чувственно все ваше существо вибрирует с ним. Разве не так? В момент переживания для вас нет времени, правда? Когда вы сильно раздражены или когда вы полны страсти, никакого времени нет. Время вступает, мысль вступает только после момента переживания, и тогда вы говорите: «Господи, как хорошо» или «Как ужасно». Если это было хорошо, вы хотите больше этого; если это было ужасным, пугающим, вы хотите этого избегать; поэтому вы начинаете объяснять, оправдывать, осуждать, а это – факторы времени, препятствующие вам смотреть на факт.
Теперь, вы когда-нибудь встречались непосредственно со страхом? Пожалуйста, внимательно слушайте вопрос. Вы когда-нибудь смотрели на страх? Или в момент осознания страха вы уже находитесь в состоянии бегства от факта? Я рассмотрю это немного подробнее, и вы увидите, что я имею в виду.
Мы называем, мы даем обозначения различным чувствам, не так ли? Говоря: «Я сердит», мы даем определенному чувству обозначение, название, ярлык. Теперь, пожалуйста, очень внимательно следите за своими умами. Когда у вас возникает чувство, вы называете это чувство, вы называете его гневом, страстью, любовью, удовольствием, ведь так? И это называние чувства представляет собой процесс мышления, препятствующий вам смотреть на факт, то есть на чувство.
