У. Г. Кришнамурти - Ошибка просветления
Ты не отличаешься от животного – и ты не хочешь признавать этот факт. Единственное различие в том, что ты думаешь. Мышление есть и у животного, но у человека оно стало очень сложным – вот в чем разница. Не говорите мне, что животные не думают; они думают. Но в человеке это превратилось в очень сложную структуру, и проблема в том, как освободиться от этой структуры и использовать ее только как инструмент для функционирования в этом мире – она бесполезна для чегото другого – она обладает только условной ценностью, чтобы сообщать чтото, функционировать в повседневном мире: «Где железнодорожный вокзал? Где можно купить помидоры? Где находится рынок?» – вот и все. Не философские концепции – это совершенно бессмысленно. Желание иметь чтото кроме насущных потребностей – пищи, одежды и крыши над головой – вот где начинается твой самообман, и ему нет конца. Так что все это мышление не имеет никакого смысла; оно только изнашивает тебя.
Мышление необходимо только для того, чтобы общаться с кемто. Зачем мне постоянно общаться с самим собой? Для чего? «Я счастлив», «Я несчастен», «Я страдаю», «Это микрофон», «Это человек», «Он такойто» – видите, зачем мы делаем это? Каждый разговаривает сам с собой – и только когда он начинает разговаривать вслух, вы помещаете его в психушку. (смех)
В: Я думаю, вы намекаете – и я с вами соглашусь, – что это очень утомительное занятие. Оно изнуряет нас, и потому естественно мы ищем методы, как это прекратить.
У. Г.: Это изнашивает тебя, и все методы, которые мы используем, к сожалению, лишь усиливают это. Все техники и системы только подливают масла в огонь. Ты ничего не можешь сделать, чтобы прекратить мышление.
В: Ладно, тогда как вы это сделали?
У. Г.: Твой вопрос – «Как не думать?». Ты знаешь, что подразумевает этот вопрос? Ты хочешь какогото способа, какойто системы, какойто техники – и ты все еще продолжаешь думать.
В: Я не хочу думать. Если этот вопрос неправильный, может быть, вы подскажете вопрос получше.
У. Г.: Я не уверен в том, что ты не хочешь думать. Понимаешь, ты должен дойти до точки, где скажешь себе: «Я сыт этим по горло». Никто не может подтолкнуть тебя к этому.
В: То есть ты либо можешь сделать это либо нет?
У. Г.: Понимаешь, даже тогда ты обнаружишь, что не можешь сделать этого. Видишь ли, мысль есть, когда в ней есть потребность. Когда в ней нет потребности, ты не знаешь, есть она или нет. Меня не заботит, есть она или нет. Но когда появляется необходимость, потребность в ней, она готова вести тебя и помочь тебе общаться с кемто. То, что определяет эту потребность, находится не здесь; оно там, снаружи. Ситуация требует ее использования; она не вызвана «мной» самим.
Все мы говорим о мысли. Можешь ли ты посмотреть на мысль? Нет, есть другая мысль, которая смотрит, – вот в чем хитрость, понимаешь, она делится надвое, иначе ты не можешь смотреть на мысль. Когда одна мысль смотрит на другую, есть не две мысли, а одна. У тебя создается впечатление, что есть две мысли, но на самом деле есть только одно движение. Так что же создает это разделение? Разделение создано мыслью – это начало твоего мышления. Это очень хитрая штука. Это одно движение, а то, что смотрит на называемое тобой «мыслью», есть имеющиеся у тебя определения мысли.
«Что есть мысль?» – задаешь ты себе вопрос. Как ты можешь посмотреть на это? Этот вопрос и есть мысль, понимаешь. «Что есть мысль?» – на это нет ответа; любой ответ, что ты дашь, является лишь определением. Ты можешь сказать: «Мысль – это…» (Я столько всего говорил: «Мысль – это время; мысль – это пространство; мысль – это материя».) «Мысль – то; мысль – сё» – вот и все, что ты можешь сказать, понимаешь.
Но если ты хочешь взглянуть на мысль напрямую и узнать сам, у тебя нет никакой возможности сделать это. Ты никак не можешь узнать сам, что такое мысль, потому что ты не можешь испытать мысль; ты можешь испытать мысль только через знание, которое у тебя есть о мысли. Что происходит, когда ты не принимаешь ответов, данных другими? Чтото должно произойти с этим вопросом «Что такое мысль?». Вопрос сжигает сам себя и вместо него появляется ответ, энергия. Этот вопрос, мысль, есть материя. Когда вопрос сжигает себя, остается энергия, которая есть проявление жизни. Другими словами, «жизнь» и «энергия» – это синонимичные понятия.
Откуда приходит мысль? Изнутри или извне? Где располагается человеческое сознание? В целях общения или просто чтобы дать некое представление, я говорю, что существует «мыслесфера». Все мы функционируем в этой «мыслесфере», и вероятно, у каждого из нас есть чтото вроде «антенны», созданной культурой, в которой мы родились. Именно она и улавливает определенные мысли.
Ты никак не можешь выяснить местоположение человеческого сознания, потому что оно повсюду, и ты не отделим от этого сознания. Даже со всеми экспериментами, которые проводят физиологи мозга и психологи, тратя миллионы долларов, чтобы только узнать местонахождение человеческого сознания, они никогда не смогут обнаружить это. Я совсем не делаю догматического утверждения, ничего такого.
В: Есть определенная способность улавливания мыслей через «антенну». Теперь, не зная, что такое «антенна», можем мы увеличить эту способность?
У. Г.: Почему ты хочешь увеличить ее? Я, знаешь ли, принимаю ограничения как факт. Я (используя ваш научный термин) генетически ограничен в моей способности. Я думаю, что способность индивида очень ограничена – не знаю – генетически определена.
В: Но даже этот генетический потенциал – мы используем лишь частицу его.
У. Г.: Лишь частицу. По той или иной причине культура ограничила возможность потенциала развиваться в полной мере. Когдато, вероятно, была необходимость в мысли, но теперь она стала врагом человека. Она стала врагом человека, потому что потенциал эволюционного процесса (если таковой вообще существует, не знаю; я не могу сказать ничего определенного, но, кажется, чтото такое есть) пресекается культурой, поскольку культура создала «совершенного человека», «религиозного человека», «истинного джентльмена», «настоящего тори», и так далее, и тому подобное, а это совершенно противоположно тому, что присуще человеку. Это врожденное качество (или назови это как угодно) я называю «личностью».
Я употребляю слово «личность» в совершенно другом смысле, чем психологи. У каждого человека есть своя собственная уникальная личность, которая пытается выразить себя. Культура создала то, что называется «нормальным человеком». Понимаешь, воспитание характера – в интересах продолжения общества. Механизм построения характера подавил и пресек то, что есть внутри. Именно в этом смысле я употребляю слово «личность». Нет никого подобного тебе в этом мире среди четырех миллиардов людей. С точки зрения физиологии индивид – это экстраординарный кусочек творения в результате эволюционного процесса, так что я говорю, что каждая индивидуальность уникальна.
Сущее пытается выразить себя и расцвести в человеке. Человек потерял все животные инстинкты, а человеческие инстинкты не развил. То, о чем говорят люди, – психические силы, ясновидение, яснослышание – все это человеческие инстинкты. И они необходимы, потому что человеческий организм заинтересован в двух вещах. Вопервых, его выживание любой ценой. Почему он должен выжить? Я не знаю; глупо задавать такой вопрос. Это одна из самых важных вещей: у него есть собственный механизм выживания, который отличается от механизма выживания движения мысли. Вовторых, воспроизводство. Оно должно воспроизводиться. Это две основные характеристики человеческого организма, живого организма.
Культура сделала невозможным для человека посвоему проявлять себя, потому что у культуры есть различные идеи. Она создала невротическое состояние. Она создала это разделяющее движение мысли. Это разделяющее движение должно прекратиться, если сущее выразит себя и расцветет. Эта возможность составляет часть человеческого механизма: она встроена в него. Так вот, это разделяющее движение, это невротическое состояние человека должно прекратиться. Но можем ли мы чтото сделать?
В: Как быть с этим?
У. Г.: Проблема в том, что все, что ты делаешь, – любое движение в любом направлении, на любом уровне – дает продолжение структуре мысли. Разделение между умом и телом должно прекратиться. На самом деле нет никакого разделения. У меня нет никаких возражений против слова «ум», но он не находится в какомто определенном месте; у каждой клетки в твоей системе есть свой собственный ум, и его функционирование или работа отличается от другой клетки.
