Бхагаван Раджниш (Ошо) - Невинность, знания и ощущение чуда: почему мы перестали удивляться миру, как это было в детстве?
На китайской границе его остановил стражник. Он сказал:
– Я не позволю вам покинуть страну, если вы ничего не напишете.
Должно быть, этот стражник был очень чутким человеком. Весь мир находится в долгу перед ним за одно из величайших произведений когда-либо написанных – «Дао Де Цзин». Ни одна книга не сравнится с ней.
Стражник не позволял ему уйти. Лао-цзы стремился покинуть страну как можно скорее (смерть становилась все ближе, а он хотел умереть в тиши Гималаев). Осознав неизбежность, вынужденный писать, он три дня просидел в комнате стражника и закончил эту книгу, «Дао Де Цзин».
Но первым, что он написал, было: «Дао не может быть высказано. Будучи произнесенным, это уже не Дао».
* * *Вы можете понять, что он имеет в виду. Лао-цзы говорит, что если вы прочтете первое предложение, то не нужно продолжать читать дальше. «Истину нельзя выразить словами. Как только о ней сказали, это уже не истина», – вот его заявление. Итак, если вы понимаете, то это конец книги. Что может быть сказано об истине? Да, ее можно постичь, пережить на опыте. Вы можете любить, жить, быть, – но определить это нельзя. Если вы хотите определений, вам придется отправиться в университет. Профессора дают толкования истине, каждый профессор философии толкует ее по-своему. Существуют миллионы определений, и все они ложны. Ни одно определение не может быть истинным.
Что можно сказать об истине? Даже незначительным жизненным переживаниям невозможно дать толкования. Что такое любовь? Или что такое вкус сахара на вашем языке? Какое ему можно дать определение? Что такое красота, когда вы видите ее в цветке лотоса?
Один из величайших современных философов, Дж. Э. Мур, написал книгу Принципы этики, в которой он попытался объяснить, что такое добро. Конечно, это первый вопрос в мире этики. И на протяжении двухсот или двухсотпятидесяти страниц он напряженно, всеми способами пытается, но не может найти определение. А он был одним из самых проницательных людей, которых подарил миру этот век.
Испытавший поражение, уставший, изнуренный, в итоге он говорит, что добро невозможно определить. Оно неопределимо, как желтый цвет. Если кто-то спросит: «Что значит желтый?» – как вы будете объяснять? Что еще я могу сказать? Желтый есть желтый, добро есть добро, красота есть красота. Но это все тавтология, вы ничего не определяете, вы просто повторяете слова.
Что такое истина? Ее невозможно определить.
Я не учу вас философии, я делюсь с вами истиной. Не просите толкований. Если у вас достаточно мужества, тогда ныряйте в тот опыт, который здесь доступен: совершите прыжок в медитацию, и вы узнаете. И все же, даже когда вы будете знать, вы не сможете объяснить.
Ты спрашиваешь: «Что такое Бог?»
Это еще одно имя истины – имя влюбленного. «Истина» – имя, данное тотальности медитирующим. «Бог» – это имя, данное тотальности, истине, влюбленным, преданным. Обе стрелы указывают на одно и то же явление, но влюбленный не может думать абстрактными словами. «Истина» очень абстрактна: вы не можете обнять истину, ведь так? Вы не можете поцеловать истину – или можете? Вы не можете поприветствовать ее или пожать ей руку. «Истина» безлика, это слово было придумано медитирующим, который не хочет привносить никакую личность.
«Бог» – это имя, данное из любви, из личных отношений с существованием. Влюбленный хочет сказать: «Ты», влюбленный хочет сказать: «Привет», влюбленный хочет общения, диалога. Это та же тотальность, но влюбленный делает ее личной. Тогда истина становится Богом.
Ты спрашиваешь: «Что значит духовное?»
Быть в отношениях с истиной или Богом – значит быть духовным. Помните: не говорить о духовности, не следовать определенному вероисповеданию, догме, церкви, но быть в прямом непосредственном взаимодействии с существованием есть духовность. Быть сонастроенным с целым, чувствовать гармонию, радость и подлинно праздновать пребывание здесь – вот что такое духовность. Она не имеет никакого отношения к посещению церкви или храма, она не имеет ничего общего с цитированием Корана, Библии или Гиты. Она никак не связана с ритуалами поклонения. Духовность – это общение с деревьями, общение со звездами, общение с реками, – со всем сущим. Необходимо качество безумной любви, тогда вы духовны. Духовность познается не головой, это диалог двух сердец, а в предельном выражении – диалог двух существ.
И твой четвертый вопрос: «Что значит факт?»
Факт – это истина, на которую смотрят неосознанно, смотрят слепыми глазами, смотрят закрытыми глазами, неразумно, немедитативно. Тогда истина становится фактом.
Например, вы встречаете будду. Если смотреть на него неосознанно, то вы увидите всего лишь исторический факт. Будда однажды родился и однажды умрет. Он – тело, которое вы видите глазами, он – определенный человек, личность. История может отметить его, вы можете понять, как он выглядит.
Но если вы смотрите с огромной сознательностью, с осознанностью, с великим светом, безмолвием, тогда факта больше нет – есть истина. Тогда Будда – это не кто-то, кто однажды родился, он тот, кто никогда не рождался и никогда не умрет. Тогда Будда – это не тело, тело – лишь пристанище. Тогда Будда – не то ограниченное существо, каким он кажется вам, он олицетворяет тотальное, целое. Тогда Будда – это свет бесконечности, это дар запредельного земле. Внезапно факт исчезает, уступая место истине.
Но история может не обратить на истину никакого внимания, история состоит из фактов. У нас в Индии есть две различные системы. Одну мы называем историей, она интересуется фактами. Вторую мы называем пурана, мифология, она интересуется истиной. Мы не писали исторических книг о Будде, Махавире или Кришне, нет. Это означало бы тащить нечто потрясающе красивое в грязное бессознательное человечества. Мы не писали историю этих людей, мы писали мифы. Что такое миф? Миф – это притча, которая лишь показывает, но ничего не говорит, это палец, указывающий на луну, указание, летящая стрела.
Пойдите в джайнский храм и вы будете удивлены. Вы обнаружите двадцать четыре статуи двадцати четырех великих просветленных мастеров, двадцати четырех тиртханкар. И самым поразительным будет то, что все они выглядят совершенно одинаково. Так не бывает – в мире нет даже двух совершенно одинаковых людей, даже близнецы не совсем идентичны. Как же это возможно, – а временной интервал большой, тысячи лет, – чтобы двадцать четыре тиртханкары были совершенно одинаковыми?
Это не история. Статуи не изображают реальных людей, нет, совсем нет. Они не являются художественными портретами. Так что же они собой представляют? Они передают внутренний мир, некую внутреннюю неподвижность, медитативность. Они передают само существо. Эти двадцать четыре статуи – просто изображения, видимые изображения чего-то невидимого.
Если вы продолжите безмолвно наблюдать, сидя перед этими статуями, то будете удивлены. Внутри вас начнет что-то происходить. Статуя – это форма объективного искусства, она синхронизируется с внутренней формой вашего существа. Поза статуи синхронизируется с вашей позой. Если вы сидите так же – с прямой спиной, полуоткрытыми глазами, глядя на кончик своего носа, ничего не делая, будто бы вы тоже мраморная скульптура, вся белая – внутри и снаружи – тогда вы осознáете, что смотрите не на обычные статуи, перед вами – великие символы. Это мифология.
Мифология неизбежно будет поэтичной, потому что только поэзия может дать несколько проблесков неизвестного.
Говорят, что всякий раз, когда шел Будда, деревья начинали цвести, даже если сезон цветения не наступил. Так вот, это – поэзия, чистая поэзия, этого не было на самом деле. Но это показывает что-то, что по-другому выразить нельзя. Это говорит о том, что всякий раз при встрече с Буддой даже деревья начинали цвести не в сезон – так что же говорить о человеке?
Есть истории о том, как всякий раз, когда Магомет оказывался под палящим солнцем пустыни, где всюду было пекло, маленькое белое облако следовало за ним, чтобы дать ему тень – как зонтик. Это поэзия – прекрасная поэзия, но это не исторический факт. Человек, подобный Магомету, получает защиту существования, человек, подобный Магомету, получает от существования безграничную опеку. Тот, кто целиком отдался существованию, неизбежно будет получать заботу от существования. Как существование может не заботиться о том, кто проявил тотальное доверие? И, чтобы выразить это, появилась метафора об облаке, которое висело над головой Магомета, куда бы он ни шел.
Иисус умирает на кресте, и потом, спустя три дня воскресает. Это поэзия, не история. Это не факт, это – истина. Просто повествование о том, что те, кто умирает в Боге и ради Бога, постигают вечную жизнь. Те, кто готов умереть ради предельного, воскресают на другом уровне бытия. Они утрачивают физическое тело, но получают тело света. Они больше не являются частью земли, они становятся частью неба, они исчезают во времени и появляются в вечности.
