Елена Блаватская - Тайная доктрина. Том III
ибо она заимствует, и притом очень значительно, особенно по мнению тех, кто, будучи неосведомленными о ее символическом значении и всеобъемлемости истин, лежащих в ее основе и сокрытых в ней, – способны судить о ней только по внешности ее мертвой буквы. Она – великая книга, шедевр, состоящий из искусных остроумных мифов, содержащих в себе великие истины; но она раскрывает эти истины только перед теми, кто подобно посвященным обладает ключом к ее внутреннему значению; это сказание, высокое по своей нравственности и поучительности, и все же сказание и аллегория; это сборник выдуманных персонажей в своих более старых еврейских частях, и сборник затемненных изречений и иносказаний в позднейших добавлениях, и поэтому совершенно вводящий в заблуждение каждого, кто не знает его эзотеризма. Кроме того, это ничто иное, как астролатрия и сабеизм, которые обнаруживаются в Пятикнижии при эзотерическом чтении его, и – архаическая наука и астрономия в весьма убедительной степени при истолковании эзотерическом.
ОТДЕЛ VIII
КНИГА ЕНОХА – ИСТОЧНИК И ОСНОВАНИЕ ХРИСТИАНСТВА
В то время как евреи или, вернее, их синагоги, придавали большое значение «Меркаве», они отвергали «Книгу Еноха»; или потому, что она не была с самого начала включена в еврейский Канон, или же, как думал Тертуллиан, эта книга была
Отвергнута евреями подобно тому, как они отвергли все другие священные писания, где говорилось о Христе.[132]
Но ни одна из этих причин не была действительной. Синедриону нечего было с нею делать, просто потому, что этот труд больше относился к магии, чем к чистой каббалистике. Нынешние богословы как Латинской, так и Протестантской церкви относят его к апокрифическим произведениям. Тем не менее, Новый Завет, в особенности «Деяния Апостолов» и «Послания», изобилует идеями и доктринами, ныне принятыми и установленными в качестве догм непогрешимой Римской и другими церквями, и даже целыми фразами, целиком взятыми из Еноха или «псевдо-Еноха», который писал под этим именем на арамейском или сирийско-халдейском языке, как утверждает епископ Лауренс, переводчик эфиопского текста.
Эти плагиаты настолько бросающиеся в глаза, что автор книги «Эволюция христианства», который редактировал перевод епископа Лауренса, был вынужден сделать несколько многозначительных замечаний в своем введении. По доказательствам, вытекающим из существа книги,[133] установлено, что она была написана в дохристианский период (за два или за двадцать веков до Р. X., это не имеет значения). Как этот редактор правильно указывает, она есть
Или вдохновенное предсказание великого еврейского пророка, предсказывающего с чудесной точностью будущее учение Иисуса из Назарета, или семитическая выдумка, из которой последний заимствовал Свои концепции о триумфальном возвращении Сына человеческого, чтобы воссесть на свой законный трон среди возрадовавшихся святых и трепещущих грешников, ожидающих или вечного счастья или вечного огня, будь эти небесные видения приняты за человеческие или божественные, они оказывали такое огромное влияние на судьбы человечества в течение почти двух тысяч лет, что чистосердечные и беспристрастные искатели религиозной истины не могут больше откладывать исследований связей «Книги Еноха» с откровением или эволюцией христианства.[134]
«Книга Еноха» —
Также хранит записи по сверхъестественному управлению стихиями через деятельность отдельных ангелов, имеющих власть над ветрами, морем, градом, морозом, росой, вспыхиваниями молний и громовыми раскатами. Также даны имена главных падших ангелов, среди которых мы узнаем некоторые из незримых сил, названных по имени в (магических) заклинаниях, написанных на терракотовых чашах еврейско-халдейских вызываний.[135]
На этих чашах мы также находим слово «Аллилуйя», доказывающее,
Слово, которым сиро-халдеи пользовались в заклинаниях, через превратности судьбы языка стало теперь тайным паролем современных возрожденцев.[136]
После этого редактор приводит пятьдесят семь стихов из различных частей «Евангелий» и «Деяний» с аналогичными отрывками из «Книги Еноха» и говорит:
Внимание богословов было сосредоточено на отрывках «Послания Иуды», так как автор особо называет имя пророка, но совокупность языковых совпадений и идей у Еноха и авторов писаний Нового Завета, которые раскрылись в аналогичных цитатах при нашем сопоставлении, ясно указывает, что этот труд семитического Мильтона служил неисчерпаемым источником, из которого евангелисты и апостолы, или те люди, которые писали под их именами, заимствовали свои концепции о воскресении, суде, бессмертии, гибели грешников и всеобщем царствии праведности под вечным правлением Сына человеческого. Евангельский плагиат достигает своей кульминационной точки в Откровении Иоанна, который приспосабливает видения Еноха к христианству с видоизменениями, в которых мы уже не находим величавой простоты великого мастера апокалиптического предсказания, который пророчествовал от имени допотопного патриарха.[137]
Соблюдая честность по отношению к истине, следовало бы, по крайней мере, выдвинуть гипотезу, что «Книга Еноха» в ее нынешнем виде представляет собою просто копию – с многочисленными дохристианскими и послехристианскими добавлениями и вставками – с гораздо более старых текстов. Современные исследования уже настолько продвинулись, что привели к открытию, что в главе LXXI, Енох делит день и ночь на восемнадцать частей и представляет длиннейший день в году, состоящим из двенадцати из этих восемнадцати частей, тогда как день длиною в шестнадцать часов не может иметь место в Палестине. Переводчик архиепископ Лауренс по этому поводу говорит так:
Область, в которой жил автор, должна быть расположена не ниже сорока пяти градусов северной широты, где самый длинный день длится пятнадцать с половиной часов, и не выше сорока девяти градусов, где самый длинный день равняется точно шестнадцати часам. Это относит страну, где он писал, на высоту, по меньшей мере, северных районов Каспийского и Эвксинского морей... автор «Книги Еноха» был, возможно, членом одного из племен, которые Салманасар увел и поместил «в Хале и Габоре у реки Гошен, и в городах Мидии».[138]
В дальнейшем признается, что:
Нельзя сказать, что доказательства, вытекающие из сути дела, свидетельствуют о превосходстве Ветхого Завета над «Книгой Еноха». ... «Книга Еноха» утверждает предсуществование Сына человеческого. Избранника, Мессии, который «с начала существовал втайне,[139] и имя которого было названо в присутствии Господа Духов до того, как были сотворены солнце и знаки». Автор также ссылается на «другую Силу, которая была на Земле над водами в тот день» – очевидный намек на язык Книги Бытия, I, 2.[140] (Мы утверждаем, что это также подходит к индусскому Нараяне – «витающему над водами».) Таким образом мы имеем Господа Духов, Избранника, и третью Силу, которые, по-видимому, предвещают эту Троицу (так же как и Тримурти) будущего; но хотя Еноховский идеальный Мессия, несомненно, оказал значительное влияние на первичные концепции о божественности Сына человеческого, нам не удается отождествить его неясный намек на другую «Силу» с верой в догмат Троицы александрийской школы, тем более, что «ангелы силы» изобилуют в видениях Еноха.[141]
Едва ли оккультист не опознал бы названной «Силы». Редактор, заканчивая свои замечательные рассуждения, добавляет:
До сих пор мы узнаем, что «Книга Еноха» была опубликована до христианской эры неким великим Неизвестным семитического (?) племени, который, считая себя вдохновенным в послепророческом веке, заимствовал имя допотопного патриарха,[142] чтобы удостоверить свое собственное восторженное предсказание о царстве Мессии. А так как содержание этой чудесной книги свободно входит в состав Нового Завета, то из этого следует, что если автор не был вдохновенным пророком, который предсказал учения христианства, то он был восторженным визионером, чьи иллюзии были приняты евангелистами и апостолами, как откровения – вот два альтернативных заключения, которые сопряжены с вопросом божественного или человеческого происхождения христианства.[143]
По словам этого же редактора, в результате всего этого получилось:
Открытие, что язык и идеи предполагаемого откровения обнаружены в ранее существовавшем Труде, принятом евангелистами и апостолами за вдохновенный, но причисленном современными богословами к апокрифическим произведениям.[144]
