Лаура Джексон - Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой
Порой в ходе обычного разговора с коллегой мне начинала поступать информация об этом человеке. Если я чувствовала, что этим надо поделиться, я осторожно вставляла нечто вроде «Мне вот о чем подумалось…» или: «У меня такое чувство…». Но как-то раз, во время разговора с Йоном, учителем, с которым мы приятельствовали и чья энергия мне нравилась, на меня буквально хлынул поток информации. Я оглянуться не успела, как уже делилась ею с ним.
– Вы знаете, Йон, ваша машина вот-вот сломается, – сказала я ему. – А еще вы скоро расстанетесь со своей девушкой. Но не волнуйтесь, оба эти события приведут к лучшему. У вас будет машина получше, и скоро вы встретите новую девушку, и эта следующая девушка станет вашей женой.
Йон посмотрел на меня странно.
– Так вы?.. – произнес он после паузы.
– Только никому не говорите, но – да.
К счастью, Йон сохранил мой секрет в тайне. К тому же выданная мной ему информация подтвердилась. Он расстался с тогдашней девушкой, но сразу после этого встретил другую, и в итоге они поженились. И его машина таки сломалась, но он начал водить гораздо более крутую. Думаю, Той Стороне очень хотелось подбодрить его, чтобы вместо уныния от этих, на первый взгляд, плохих событий он понял, что все это часть более масштабного плана.
Мои частные сеансы шли хорошо, но я чувствовала потребность расширить свою деятельность. Мне хотелось помочь как можно большему числу людей увидеть более ясный путь в жизни. Я хотела дать им знание, что они не одни. Также не терпелось помочь людям в горе. Я хотела помочь им сориентироваться в несчастье и почувствовать присутствие любимых в их жизни.
Я прослышала об организации под названием Фонд вечной семьи (ФВС), чьей задачей было «утвердить непрерывность семьи, даже если один из ее членов покинул физический мир». У них имелась серьезная научная база, и они посвятили себя патронажу исследований жизни после смерти. Вся работа у них велась на некоммерческой основе, и все аккредитованные ФВС медиумы-ясновидящие были волонтерами.
Придумали и воплотили в жизнь эту организацию Боб и Фран Гинзберги. Боб – теплый человек с мягким голосом, добрыми глазами и озорной улыбкой. Фран – темноволосая красотка замечательной внутренней силы. Она наделена глубокой интуицией, и порой ей выпадает трансцендентальный опыт – например, она может увидеть человека, возящегося с машиной, и мгновенно понять, что ему надо починить. А однажды она заявила Бобу, что выиграет новую машину, и спустя два дня на Таппервеа Ралли выиграла зеленый «форд-пинто».
Как-то ночью в сентябре 2002 года Фран в испуге проснулась от яркого сна. Потом она рассказала Бобу, что испугалась, что в тот день случится нечто ужасное.
– Давай будем осторожны на улице, – сказала она.
В тот вечер Гинзберги выбрались поужинать в китайский ресторан на Лонг-Айленде со своим старшим сыном Йоном и младшей из дочерей, жизнерадостной пятнадцатилетней красавицей Бейли. После трапезы Фран и Боб отправились домой на своей машине, а Йон и Бейли сели в его «мазду-миату». Фран и Боб еще заехали в лавку за молоком. По дороге домой они наткнулись на аварию.
На узкой извилистой двухполосной дороге, где с одной стороны была вода, а с другой травянистый склон, встречный джип-паркетник врезался в «миату». Внедорожник отделался разбитой фарой, но у «миаты» пассажирская сторона была просто всмятку – там сидела Бейли.
Йона вертолетом отправили в больницу в нескольких милях к востоку. С ним полетел Боб. Бейли «скорая» помчала в больницу Хантингтон, Фран поехала следом на полицейской машине. За время пути бригада «скорой» реанимировала Бейли несколько раз.
В больнице Фран, в ужасе и шоке, сидела в комнате ожидания, пока врачи трудились над Бейли. На несколько минут ее сморило, и ей успел присниться яркий сон. Во сне она увидела себя на пассажирском сиденье «миаты». Увидела паркетник, летящий навстречу не по той полосе – прямо на нее. Увидела, как Йон резко выворачивает руль налево, чтобы избежать столкновения, подставляя пассажирскую сторону. И увидела, как джип протаранил «миату», отчего та полетела кувырком.
Авария во сне напугала Фран, и она проснулась. Она позвонила мужу и сказала: «Я знаю, как это произошло».
Вскоре к Фран вышел врач. Повреждения у Бейли были огромны, и врачи больше ничего не могли сделать.
– Бейли умерла в больнице всего через несколько часов после аварии, – говорит Фран. – Это был самый черный день в моей жизни.
Брат Бейли выжил, но не помнил аварию напрочь. Приехавшая на место полиция необъяснимым образом отпустила женщину-водителя джипа без единого вопроса, и та бесследно исчезла. Боб и Фран никак не могли узнать, что случилось, за исключением привидевшегося Фран сна.
Спустя несколько недель Боб спросил жену:
– Откуда ты знала, как произошла авария?
– Не знаю, – отвечала Фран. – Просто знаю.
Ответ рассердил Боба.
– Он думал, что если я знала, если какая-то невидимая сила рассказала мне, что произошло, тогда почему я не сумела остановить это до того, как все случилось? – говорит Фран. – Он страшно разозлился на меня. Он не понимал. Это был его способ справляться с горем.
Через несколько месяцев после аварии страховая компания наняла эксперта-реконструктора для воссоздания картины случившегося. Рапорт специалиста подтвердил визуализацию событий, изложенную Фран. Но это вызвало лишь новые вопросы. Откуда Фран узнала? Почему ей это приснилось? Кто передал ей эту информацию?
– Нам требовались ответы, – говорит Боб. – Мы чувствовали, происходит нечто, о чем нам следует знать.
У Боба и Фран возникла идея, что в том таинственном пространстве, где сны пересекаются с жизнью, можно отыскать до некоторой степени утешение для горюющих родителей вроде них самих. Возможно, история жизни и смерти их дочери – до сих пор неприемлемо простая история, в которой красавица Бейли только что была с ними, а в следующий миг ее не стало, – еще не рассказана до конца.
Поэтому они читали книги по парапсихическим явлениям. Встречались с медиумами. Открыли свое сознание новому взгляду на всё. Все эти раскопки привели к одному-единственному неизбежному выводу.
– Существует невидимый мир, – говорит Боб, – и мы должны работать с ним.
Боб и Фран объединились с доктором Гэри Э. Шварцем – профессором психологии, медицины, неврологии, психиатрии и хирургии, директором Лаборатории передовых исследований в области сознания и здоровья при университете Аризоны – и вместе основали Фонд вечной семьи. С его помощью они помогали бы переживающим горе людям, пытаясь соединить их с любимыми, которых они потеряли, выстраивая мост между этим миром и соседним. Мост Бейли.
В 2005 году я связалась с ФВС и предложила свои услуги медиума. Первым требованием, как мне сказали, являлось прохождение жесткого сертификационного испытания, включавшего в себя одно за другим несколько последовательных считываний с начислением баллов за точность.
Жарким августовским днем я вместе с еще четырьмя медиумами очутилась в конференц-зале отеля на Лонг-Айленде. Двое других медиумов оказались знакомы между собой, а я из-за этого чувствовала себя новичком в первый день в новой школе. У меня не водилось друзей-медиумов, я не состояла ни в каком сообществе ясновидящих. О своем даре мне было почти не с кем поговорить.
Нас провели в большой танцзал, где проводились испытания. Ввели мужчину средних лет и усадили перед всеми медиумами. Нам велели молча считать его в течение пятнадцати минут и записать то, что проявилось, в разлинованный блокнот.
Я нервничала. Меня еще никогда не просили «читать» публично и, уж конечно, мою работу никогда не оценивали в баллах. Я изо всех сил сосредоточилась на мужчине и принялась спешно записывать все, что проявлялось.
Когда пятнадцать минут истекли, сотрудник ФВС сообщил нам, что мужчину зовут Том. Сидевшая рядом со мной женщина возбужденно пихнула меня локтем.
– Есть! – воскликнула она, тыча пальцем в свой блокнот. Там было написано «Том».
Я вежливо улыбнулась. Мне-то удалось всего лишь уловить, что имя начинается с буквы Т. Однако что-то в этом кратком обмене репликами с той женщиной – я выяснила, что ее зовут Ким Руссо и она медиум-ясновидящая – что-то успокоило меня. Как будто мы вместе в окопах, может, даже ровесницы. Это странное ощущение товарищества неожиданно утешало.
Далее нас переместили к одной из пяти станций, устроенных в пяти отдельных кабинках. Каждая была оборудована видеокамерой для записи результатов. На каждой станции сидел адресат с планшетом. Адресатам не разрешалось с нами разговаривать, они могли отвечать только да или нет. С начала сеансов медиумам давалось четверть часа на считывание каждого адресата, потом полагалось перейти на следующую станцию для следующей пятнадцатиминутной сессии. Адресаты должны были ставить нам баллы за точность. Эта часть испытаний, все пять станций, занимала семьдесят пять минут.
