Рунный круг в сказках и мифах. У источника Урд - Прудиус Елена Константиновна
В годичном календаре уже глубокая осень (примерно с 7 по 22 ноября), приближается (а на севере фактически уже наступила) зима — ночь года, дни и власть солнца стремительно уменьшаются. Это Скорпион в гороскопе — существо, жалящее само себя. Ночь (Нотт) — мать Ёрд (Земли) и Дага (Дня). Нотт олицетворяет руну Наутиз, и таким образом, является матерью двадцать четвертой руны Дагаз. Самые темные часы бывают перед рассветом. Как они долги для ожидающих солнца, знают только те, кто не спал перед утром, мучимый безмерной усталостью. И все же Ночь рождает День.
Мантика и магия. Очень важно при получении руны не прийти в отчаяние, не предаться панике от своей несвободы, невозможности немедленно удовлетворить потребность. Она приучает таким образом к смирению, жизни после потери, лишения чего-то важного ранее (учитывая ее связь с предшествующей руной разрушения). Она сообщает нам, что зло у нас, как ни странно, внутри, и мы можем заразить им, в частности, дурным настроением, других людей вокруг себя, если не будем их щадить. Она призывает к молчанию и терпеливому преодолению сумерек своей жизни, она готовит красавицу к ее столетнему сну, призывая следующую руну, ледяную Иса.
В магии эта руна считается руной пива и ее основная функция — защита. Древние предки наши применяли ее как защиту от отравления, в частности, через спиртные напитки. Современники обращаются к ней для того, чтобы сохранить умеренность в употреблении алкоголя. Таким образом, это руна не только смирения, но и умеренности. Хороша она для преодоления ненависти, разногласий, стрессовых ситуаций, укрепления воли и веры. Не зря ее форма напоминает крест. Используется так же в сексуальной магии для того, чтобы найти партнера. Является, как Хагалаз и Кано, очень мощной руной, и применение должно быть очень аккуратным, чтобы не пострадал сам отпустивший ее на волю.
11. Иса
Сказка "Красавица и сиринга"
Иса — ледяная руна, пятая стихия.
Жил когда-то в диких первозданных лесах Пан — лесной бог. Такая судьба выпала ему, что внушал он страх почти каждому, кто его видел. Иногда даже панический ужас. И не удивительно, ведь едва появившись на свет, Пан перепугал до смерти собственную матушку, нимфу Дриопу, и она стремглав и без памяти кинулась прочь от него. Кто знает, что бы дальше было с младенцем, если бы вовремя отец родной не появился и не отнес малыша, украшенного рогами, копытами, хвостом и мохнатой шерстью, прямо на Олимп, во владения деда — самого Зевса — громовержца. Возрадовались боги появлению маленького Пана и разрешили ему жить рядом с собой столько, сколько сам захочет. Но Пан не захотел и вернулся в свои леса.
Пан был очень сильным и с утра до ночи без устали обходил свои владения, иногда присоединяясь к веселому и буйному Дионису. Их спутники, также рожденные в лесах, сами очень походили на Пана, так что здесь бог лесов и полей чувствовал себя просто прекрасно. Но однажды он встретил прекрасную нимфу Сирингу, в которую влюбился с первого взгляда. Если бы у него хранился портрет его матушки, он бы увидел, как похожа Сиринга на нее. И, что за ирония безжалостной судьбы — прекрасная Сиринга так же, как когда-то Дриопа, ужаснулась обличью бога лесов и полей и бросилась прочь от него. Он стал ее настигать, и она, не желая принадлежать этакому страшилищу, взмолилась богу реки, к которой подбегала, о защите. Бог реки внял ее мольбе и превратил ее в тростник, такой же стройный, какой была Сиринга.
Пан, увидев это, в отчаянии упал на берег и зарыдал, обхватив свою безобразную голову. Потом в память о девушке он срезал стебель тростника и сделал из него свирель — сирингу, с которой с тех пор не расставался. Мелодии, которые он играл на этой свирели, были столь прекрасны, что даже птицы замирали, услышав ее звуки.
Однажды такая сиринга попала в руки одного юноши, который был безнадежно влюблен в холодную и надменную красавицу. Она играла своими поклонниками, лепила их как куличики в песочнице. Что только они не делали ради нее! Но еще ни один не смог вызвать у нее слезы любви, ни один не заставил быстрее биться ее сердце. Она скучала. В конце концов, даже самое замечательное и самое вкусное блюдо в больших дозах может надоесть. И тогда красавица объявила свою волю (это произошло на очередном балу в ее честь): она выйдет замуж за того, кто сможет вызвать ее слезы. Она слышала от других людей, что есть на свете сердце. Оно, конечно, причиняет муки, но ведь это же не хуже, чем так скучать!
Что только не вытворяли кандидаты в женихи — рассказывали ей грустные истории, сочиняли стихи и серенады, бились на турнирах и приходили к ней, бледные и истекающие кровью. Она оставалась равнодушной. И наш юноша, узнав о решении красавицы, тоже принял участие во всех этих соревнованиях, получил немало ран, но все было впустую. Тогда он смирил свое сердце и стал играть на сиринге. Он полюбил эти прекрасные звуки, которые ему удавалось извлекать из тростника, они исцеляли его сердце. Даже птицы замирали, когда юноша играл на свирели. Чтобы видеть свою красавицу, он устроился музыкантом в ее дворце. При этом он не рисковал быть обнаруженным, потому что у девушки не было привычки рассматривать своих слуг.
Да, если человеку по-настоящему чего-то захочется, то непременно так и сбудется. Однажды вечером красавица в сопровождении своей камеристки гуляла по берегу моря. И, надо же такому случиться, услышала звуки свирели, на которой играл юноша. Свирель пела о том, как тяжела участь девушки, которая не может любить, как прекрасен мир вокруг, и как он недоступен ей, пленившей себя в тростнике. Сиринга пела о гордой красавице, оставившей позади себя груду разбитых сердец, красавицу с остывающим сердцем и холодным взором.
И вдруг наша красавица заплакала. Лились горячие щедрые слезы на ее шелковистые гладкие щечки. Ее сердце рвалось из груди. Оно словно хотело улететь вслед этим дивным звукам. От боли раненого сердца она двинулась в сторону звуков. Она шла крадучись, словно боясь спугнуть неизвестного музыканта. Лился свет восходящей луны, резкие тени от деревьев и кустов пугали красавицу. И вот звуки совсем близко… Она спряталась за деревом и продолжала слушать. Свирель пела, а девушка продолжала плакать. Потом свирель затихла и послышались шаги. Девушка выглянула и увидела удаляющуюся фигуру в плаще с капюшоном. Кто же это был? Она пошла вдогонку и окликнула музыканта. Он оглянулся, но не стал откидывать капюшон. Красавица в полутьме видела только блестящие глаза. Где-то в складках плаща пряталась свирель.
— Простите, что я останавливаю вас. Но я дала слово. Вы можете и не знать об этом. Я решила, что выйду замуж только за того, кто заставит меня плакать. Я хотела знать, есть ли у меня сердце, как у всех остальных людей. И вот… Когда вы играли, я узнала об этом. Оказывается, о сердце можно узнать только тогда, когда оно перестает тебе принадлежать. Я не вижу вас, но мое сердце с вашей музыкой.
Музыкант не отвечал, и красавица растерялась.
— Вы меня, наверное, даже не знаете. И с чего я взяла, что могу быть нужна вам? Но все-таки, возьмите — вот.
Девушка дала незнакомцу платочек со своим вензелем. Она его вышила сама специально для такого случая. Другого такого платка не было. Незнакомец взял его, и девушка увидела на правой руке музыканта свежий шрам полумесяцем. Он повернулся и пошел прочь. Девушка вздохнула и вернулась к себе домой. В ту ночь она так и не заснула до утра. Она стала ждать, не придет ли тот таинственный музыкант с ее платочком. Но он не приходил. Тогда красавица пошла снова на берег моря и стала искать его сама. Не сразу она услышала звуки свирели. Как и в первый раз, музыка вызвала у нее горячие слезы. Она хотела видеть музыканта, но ни за что на свете не решилась бы помешать ему. Потом, как и в первый раз, он прекратил играть и пошел. Она не решилась подойти к нему ни на этот, ни на следующий раз. Она пыталась проследить за ним, но он внезапно скрылся в темноте, и девушка не поняла, куда он исчез. Она даже не могла узнать, где он живет и какого он роду-племени.
