Клаус Джоул - Беседы на острове. Что делает нас счастливыми?
Примерно неделю назад я чуть не умер. А случилось это так: я сделал небольшую работу по укладке плитки и возвращался домой по автостраде. Увидел заправку, на ней вывеску «Ледяной капучино», заехал, взял себе один ледяной капучино и снова выехал на хайвей.
День был жаркий, окна в машине опущены. Я ехал по шоссе, и так получилось, что через соломинку засосал в себя слишком большую порцию этого холодного напитка. Не знаю, испытывали ли вы когда-нибудь острую головную боль от холодного напитка в жаркий день, но у меня стало происходить именно это[4].
Голова буквально разрывалась, вдобавок это ощущение стало растекаться в грудь, в область сердца. В легких появилась сильная боль, и перед глазами начали прокручиваться эпизоды моей жизни. Я подумал: «Ну что ж, сейчас у меня будет инфаркт. Потом машина съедет на обочину, врежется в толстое дерево, взорвется, и я уйду из жизни во вспышке взрыва».
В тот момент я практически мгновенно примирился с этой мыслью и инстинктивно так взялся за руль, чтобы при потере сознания или при смерти от инфаркта вес тела повернул бы руль и направил машину на обочину, где она врезалась бы в дерево. Я подумал: «Не хочу умирать от сердечного приступа. Лучше уйду в яркой вспышке взрыва».
Представляете, стоите у врат рая, и один из местных служащих кричит: «Все умершие от старости, те, кто уже не мог обслуживать себя, — в очередь А! Очередь А находится здесь!» А потом он поднимает руку и кричит: «Умершие в яркой вспышке взрыва, пожалуйста, пройдите в очередь Б». Конечно, вы бы предпочли оказаться в очереди у таблички: «Умер в яркой вспышке взрыва». Ха-ха! Звучит намного привлекательней. А я в тот момент думал: «О’кей, всего через несколько минут узнаю, так ли все после смерти, как я полагал». Мне было очень интересно!
Эта история окончилась хорошо. Через десять минут я по-прежнему был жив и ехал по автостраде. Боль еще была, но уже начала уменьшаться. К этому времени я уже понял, что глотнул слишком много ледяного капучино и что еще поживу на свете. Меня это устраивало.
Позже в тот же день я ехал на своем скутере... Ну, правильнее это назвать «скейтборд с моторчиком» — возможно, вы видели детей, катающихся на таком. Если их родители могут позволить себе купить такую игрушку. Я завел его себе, потому что во времена моего детства их не существовало, а если бы они и были, то мне бы его не купили. А раз так, то почему бы мне не завести эту игрушку сейчас, когда я могу ее купить и у меня даже есть время играться с ней? И вот я счастливо проезжаю мимо пожилого мужчины, который говорит мне: «Не пора ли повзрослеть?» Мне уже почти пятьдесят — без одного года. Может, я и выгляжу чуть моложе, но в голове уже есть седина... И вот я такой еду мимо него, слышу его вопрос, но в ответ только улыбнулся, оглянувшись. Я был удовлетворен собой и понимал, насколько он не прав и насколько прав я.
Когда-то, много лет назад, я был таким же взрослым, как и все остальные. Я вставал в шесть утра, чтобы к восьми быть на работе. Фактически, моя работа начиналась в шесть, поскольку мне надо было встать, умыться, одеть выстиранную и выглаженную одежду, потом от сорока пяти минут до часа ехать на работу, чтобы успеть к восьми. По окончании рабочего дня, в пять вечера, весь процесс надо было повторить в обратном порядке. Дома я был к шести, если не заезжал за продуктами, в прачечную или в химчистку. Если заезжал, то дома был уже в полвосьмого. Еще надо было приготовить что-то поесть, а это уже полдевятого. Весь день прошел. И ради чего? Ради чего? Ради двух выходных в конце недели?
Но я был большим мальчиком и работал по субботам, чтобы иметь возможность покупать взрослые вещи: красивую машину, на которой ездят на работу, красивую офисную одежду. Все по-настоящему! Я ощущал, что что-то тут неправильно: не могло же это быть моей жизнью. Заниматься тем же всю оставшуюся жизнь до шестидесяти пяти лет? А что потом? В шестьдесят пять ходить по причалу и советовать другим повзрослеть — только потому, что сам всю жизнь был взрослым, каждый день выполнял одну и ту же работу, был настолько взрослым, что в воскресенье, вместо отдыха и игр, стриг и поливал газон, красил дом, наводил порядок... Ну, а на неделе я не просто ездил на работу. По пути я отвозил детей в школу, забирал их оттуда, плюс делал все остальное, что положено в моем случае. А когда же наслаждаться жизнью?
Да, конечно, в жизни должна быть какая-то работа. Но не всем ее нужно так много. Я встречал тех, кто работал лишь несколько дней в неделю — и лишь по несколько часов, остальное же время они наслаждались жизнью. Они даже играли с детьми! Им хватало на это времени, чему я очень завидовал. «Вот было бы здорово так жить... Как же это устроить? Найти работу, где больше заработаю, или что?» — думал я. Эти люди излучали какое-то спокойствие и вели себя как-то иначе. Что-то в них было — я еще не понимал, что это, но видел, что оно присутствует.
Сегодня я сам живу такой жизнью. Я продолжаю работать, зарабатываю тем, что кладу плитку, и мне это нравится. Получаю какие-то деньги от книжек, но большая часть поступает от того, что кладу плитку. Деньги от книг большей частью идут обратно в книги, плюс туда же идет и часть денег от плитки — ведь многое я бесплатно выкладываю в Интернет, как и эту беседу. Но работаю я по три, самое большее, по четыре часа в день. На место работы обычно приезжаю к девяти утра — и, самое позднее, к полудню уже свободен. Дома я к часу дня, и это учитывая ланч по пути. Обычно же я стараюсь быть дома в двенадцать тридцать, закончив работу в одиннадцать тридцать. И так работаю три дня в неделю, очень редко — четыре дня. Это уж когда сильно надо.
И достаточно! Остальное же время я играю. Играю в компьютерные игры (очень люблю), играю с радиоуправляемыми машинками, катаюсь на скутере, плаваю на своих малых яхтах — у меня полно игрушек. И есть список игрушек, которые хочу достать. Еще я играл со своим псом, когда тот был жив. Он уже умер, но вернется в сентябре, через несколько месяцев — и тогда мы снова будем играть. Я хожу на пляж, рассматривать, что океан выбросил на берег... Я делаю все, что мне так нравилось в детстве, плюс еще те новые штуки, которые теперь могу позволить себе купить, — они тоже добавляют радости в мою жизнь.
Вы когда-нибудь задумывались над тем, что если какими-то делами можно заниматься только в детстве — это же большое ограничение! Ведь твои возможности в детстве невелики, плюс там не так много времени, плюс родители, возможно, не могут купить часть игрушек, а другой части игрушек в то время еще вообще не изобретено. И вот детство внезапно заканчивается — что теперь? Надо становиться взрослым, копить деньги, работать, стричь газон, ездить на работу, ездить с работы, стоять в пробках — ради чего? Что, это называется жизнью?
Да, так живут миллионы людей, и потому мы принимаем эти правила. «Все живут так, и я живу. Так заведено». А мой сын? Это же очень важно для меня! Пару лет назад, нет, три года назад он шокировал меня. К тому времени он работал точно так, как я описал выше. Как-то он влез в эту схему — снял квартиру, завел девушку и решил, что им надо работать полный день и копить деньги... А так как за час работы ему платили немного, то он работал много часов. И вот он говорит мне: «Отец, ты бы устроился на нормальную работу. Начал бы продвигаться по карьерной лестнице — каждые несколько лет получал бы прибавки к зарплате, а к шестидесяти пяти годам ушел бы на приличную пенсию. И тогда смог бы спокойно заниматься любимыми делами».
Я ответил ему: «К шестидесяти пяти мое здоровье будет уже не очень, и я просто физически не смогу осуществить многого». Ко времени выхода на пенсию большинство людей теряют способность что-либо менять. Работа и отсутствие радости на протяжении многих лет буквально высасывают из них половину жизненной силы.
Сын тогда не согласился со мной. Конечно, сейчас он уже думает иначе. Поработав, он понял, что попал в беличье колесо, — и я не читал ему лекций об этом, а позволил ему самостоятельно приобрести этот опыт. В его жизни не было радости. Он рассказал, что работал все свободное время, и, когда приходил домой, времени уже ни на что не оставалось.
Сейчас он живет иначе и работает только несколько часов в день. Стоило решить, что прежняя жизнь ему не подходит, как он быстро создал себе что-то новое. А получилось это потому, что он жил со мной все то время, что я работал над совершенствованием процесса творения. И, хоть он и не участвовал в моих играх... Но ведь дети учатся у нас всему — они следят за каждым движением, за каждым словом, за каждым действием. Внимательно наблюдают за нами и, как губки, впитывают. И вот, наблюдая за мною, он впитал знания о созидании. Потому, стоило ему принять решение, как жизнь тут же стала меняться.
А дело в том, что у него в голове есть представление о том, что изменить жизнь — это легко. Нужно только обратить внимание на то, чего ты хочешь, — и оно начнет приходить в жизнь. У него сложилось это представление потому, что он рос при мне. Он никогда не сомневался в этом, хотя для меня (и для многих других, может, даже для вас) довольно трудно принять мысль о легкости перемен. Ведь у нас в голове сидит представление: «Изменение жизни потребует много работы и займет много времени, а потому у тебя не получится. Нелегко найти новую работу...» Но это факт, что, работая лишь три дня в неделю по три часа, мы можем зарабатывать столько же денег, сколько сейчас зарабатываем за полную рабочую неделю.
