Идрис Шах - Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции.
Представьте себе относительно небольшое число людей на земле, низкий уровень организации общения, использование переданной информации впустую, частые разнообразные эксперименты методом тыка, а затем спросите себя: как человечество ухитрилось выжить в течение всего этого времени?…
Теперь обратите внимание на существующие у всех народов устойчивые предания о получении знания и информации из «сверхъестественных» или иных источников…
Как «расширить свой кругозор», сузив его?При нынешних обстоятельствах вы вполне осилите этот трюк, просто будучи человеческим существом.
Люди, к какой бы культуре они ни принадлежали, сегодня непрерывно работают на самоуничтожение, сужая свой кругозор. Применяемый ими метод состоит в том, чтобы вообразить, будто кругозор расширяется. Такая убежденность крепнет довольно быстро и к тому же постоянно подтверждается культурными каналами.
Как самовозносящиеся, так и критикующие себя сообщества одинаково вовлечены в этот процесс. Они затрудняют диагностику своего состояния с помощью простого механизма: притворяются, что все зависит от разницы между указанными самооценками. Подобная позиция стала чем-то вроде общепринятой основы, и в результате человек лишает себя необходимой мысли, что вначале надо изучить проблему, а не способ ее решения.
Взгляните повнимательней на коллективные убеждения и мероприятия, и вы с удивлением обнаружите, что они сформированы всего лишь на нескольких грубых и простых допущениях. Люди игнорируют этот факт, провозглашая истиной то, что является лишь предположением, и объявляя возвышенными явления, сводящиеся к простой эмоциональности.
Подобный самообман был бы полезен, если бы человек действительно был таким пустым и безнадежным существом, каким, как ему кажется, он себя не считает.
Институты, модели поведения и догмы можно считать декларациями человеческой значимости и достоинства, утверждающими культурные ценности и даже высшее предназначение личности. Но в своих фундаментальных принципах, структуре и, прежде всего, в предпринимаемых действиях они компрометируют подлинную веру в эти замечательные концепции.
Вместо того чтобы действовать в согласии с верой в человека, большинство людей и сообществ давным-давно усвоили сегодняшние ограниченные суррогаты веры: внушение, обусловливание, насаждение одержимости. Все это называется, однако, обретением и поддержанием «веры». С помощью подмены слов человек может навязывать «веру» и думать, что имеет прямое или косвенное свидетельство ее существования. Полагая, что уже обладает чем-то или сможет, если очень-очень захочет, обрести искомое, он избавляет себя от необходимости поисков. Таким образом человек «верует».
Проводя аналогию с машинами, следует сказать, что аппарат, в котором обнаружилась бы подобная тенденция к смешению функций, нуждался бы в ремонте.
Мастерские по ремонту людей, пытаясь что-то исправить, постоянно доказывают свою несостоятельность. Даже когда этот факт признают, выдвигается автоматическое предположение, что ремонтной мастерской не хватает знаний. На самом деле ей нужны новые мастера.
Я вижу здесь поэтически красивую, но ужасающую ситуацию. Люди, больше всех интересующиеся ремонтными работами, часто менее всего способны их выполнять. Те же, из кого вышли бы хорошие механики, как правило, меньше всего интересуются указанной проблемой.
Однако нам и в самом деле необходимы ремонтники.
ПочитаниеПочитание — не самоцель, а всего лишь подготовка.
Если вы учите, что человек способен только ползать, и не даете детям дорасти до стадии, когда они смогут выпрямиться и пойти, то чего вы достигли?
Если вы мешаете людям учиться ползать, отвлекая их разговорами о ходьбе, то чего вы достигли?
Если, обучая только ползанью, вы взрастите поколение, которое будет так передвигаться до самой смерти, не способное ни на что большее, то чего вы добились?
Если вас научили, что ползать — высшее предназначение, и ничего не рассказали о ходьбе, то подходящий ли учитель вы сами?
Если вы думаете, что лучше научить людей ползать, чем оставить их лежать на месте, помните, что тот, кто может научить ходить, может научить и ползать: тот же, кто способен научить только ползти, рискует обречь учеников на неспособность усвоить следующий урок.
Почитание, поведение, дисциплина, правдивость, искренность — все это подготовка, а не конечная цель.
Высшие ступени обученияЕсли в области знания совершается новое открытие, понятное и на обычном уровне, оно становится частью образовательной системы общества. Можно увидеть, например, что такие инструменты, как алгебра, химия и даже литература, прививаются в сообществах, где их полезность легко продемонстрировать.
Когда же мы подходим к высшим формам обучения, то должны помнить, что по отношению к ним наши общества похожи на примитивные племена. В каждом племени лишь относительно немногие способны переварить и передать другим новые знания в приемлемой форме.
Не забывайте, что, прежде чем такая известная дисциплина, как математика, стала общедоступной, большинство людей считали числа магическими знаками. Некоторые из тех, кто разбирался в числах, ради личной власти или суеверия, сохраняли частную или групповую монополию на эти знания. И примитивной, и более развитой математикой продолжали пользоваться одновременно, в течение долгого времени, пока развитие общества не потребовало освоения высших форм вычислений.
Слишком большое количество людей считают само собой разумеющимся, что с помощью образования требуется только «вдолбить» людям необходимость в новом знании. Под «образованием» в этом случае подразумевается «внушение». Такой способ не работает.
Слишком многие воображают, что, если они долгие годы занимались поисками высших знаний о человеке, все их друзья тоже должны быть включены в подобную деятельность. Это похвально с точки зрения товарищества, но представляет собой неподходящую основу для учения.
Рассмотрим следующий случай: несколько человек привыкли играть с числами как с магическими или просто забавными символами. Этим людям дается одинаковый шанс использовать числа для другой цели — для вычислений. Можно заранее предсказать, что некоторые захотят получить «новые» знания, другие же предпочтут продолжать развлекаться.
Назовем их тип «А» и тип «Б». Так вот, и тип «А», и тип «Б», в силу того, что они создали (помимо общих целей) взаимную психологическую зависимость, будут сопротивляться всему, что грозит ее разрушить.
Если одни могут стать математиками, а другие — выдающимися специалистами в области развлечения (или учиться каким-нибудь другим образом), но при этом и те, и другие составляют группу социального характера, со взаимным влиянием друг на друга, в результате и люди из категории «А», и люди из категории «Б» неизбежно будут изо всех сил сопротивляться необходимости перегруппировки. Подобная реакция подтвердит, что группа настолько социализировалась, что стала необучаемой.
Так как члены группы своей ситуации не видят, то только фактические события и поведение людей в группе могут подтвердить эту тенденцию и сделать ее заметной, если, конечно, участники рассматриваемого объединения уже не обладают достаточными знаниями о социальной эволюции человека, чтобы распознать подобные тенденции в своих рядах. В этом случае им будет необходима изрядная доля чего-либо, напоминающего объективность, чтобы не выдать свое поведение за что-то другое. Найти рациональное объяснение своим поступкам достаточно просто, и так, собственно, оно и происходит во всех примитивных сообществах перед лицом любого «нового» фактора, воспринимаемого как угроза.
Когда «новое» требует от участников группы некоторого доверия, в этом видят попытку к доминированию и контролю. Необходимость в материальных пожертвованиях будет истолкована как скрытая форма коммерции. Если им предложат какой-то предмет для изучения, литературу или другие материалы, они решат, что это опасное или даже «бесполезное» занятие.
Такого рода поведение настолько же предсказуемо, как любой лабораторный эксперимент в химии или физике. Его источник — поверхностные слои человеческого мышления. В числе многих других вещей, полезных в предварительном обучении, эти реакции должны быть проверены и отслежены, а затем оставлены позади так скоро, как только возможно, чтобы не мешать высшему прогрессу.
Однако те, кто не способен воспринять данный урок, как бы социально дороги они ни были остальным, не могут оставаться учениками — без притворства или невежества со стороны инструктора. В противном случае социальная функция пастыря находится в диспропорции с его образовательной миссией.
