Сабин Бэринг-Гулд - Книга оборотней
В «Панчатантре»{75} есть сюжет о сыне брахмана, на которого наложили заклятие, так что днем он превращался в змею, а ночью — обратно в человека.
Отец Викрамадитьи{76}, сын Индры{77}, был обречен дни проводить в обличье осла, а ночи — в образе человека.
А вот более современная индийская сказка: некий принц решил жениться на обезьяне, в то время как его братья предпочли взять в жены прекрасных принцесс. На пиру, который дала королева в честь своих падчериц, она предстала перед всеми дивной красавицей в дорогом наряде: в честь праздника она сняла обезьянью шкуру и обрела человеческий облик. Тогда принц прокрался в комнату жены и сжег ту шкуру, чтобы предотвратить обратное превращение.
Натаниэль Пирс в сочинении «Жизнь и приключения Натаниэля Пирса, описанные им самим во время пребывания в Абиссинии в 1810–1819 гг.» (Лондон, 1831) рассказывает об одном абиссинском суеверии, весьма сходном с аналогичной европейской традицией.
В Абиссинии золотых и серебряных дел мастера ценятся очень высоко, в то время как на простых кузнецов там все смотрят с презрением и едва ли не считают низшими существами. Соплеменники приписывают им способность превращаться в гиен и прочих хищников. Также считается, что кузнецам ничего не стоит навести порчу, доведя выбранных жертв до конвульсий и истерических припадков. У народа амхара эти злодеи зовутся буда (Buda), у народа тигре — теббиб (Tebbib). Мусульмане и иудеи также верят в подобных существ. Буда отличается от обычных людей тем, что носит в ухе золотую серьгу. Исследователь Коффин утверждает, что сам видел гиен с серьгами в ушах и даже подстрелил нескольких, но так и не смог понять, откуда у зверей эти украшения.
Буда не только может превращаться в гиену, ему приписываются и другие странные деяния: якобы такие, как он, по ночам разграбляют могилы. Еще буды на дух не переносят сушеное мясо, зато обожают свежую дичь, особенно если присутствовали при ее умерщвлении. Тот же Коффин рассказывает историю, свидетелем которой он стал.
Среди его слуг был один буда. Как-то раз вечером он пришел к хозяину и попросил позволить ему отсутствовать на следующее утро. Коффин дал разрешение и занялся каким-то делом, как вдруг услышал крик другого слуги: «Смотрите, буда превращается в гиену!» Коффин взглянул туда, куда указывал слуга. И хотя он сам не увидел процесс превращения, но вместо юноши, ушедшего в том направлении, шагов в сотне от дома он заметил гиену, трусящую прочь по пустой равнине, где не было ни дерева, ни кустика, за которыми мог бы укрыться исчезнувший буда. Назавтра, едва слуга-оборотень пришел на работу, все прочие слуги стали расспрашивать его о вчерашнем превращении. Буда ничего не стал отрицать и оправдал свое поведение особенностями собственной природы.
Сведения, которые мы находим у Натаниэля Пирса, подтверждает сэр Гарднер Уилкинсон{78}. В произведении «Геродот» (книга IV, глава 105) он пишет: «Абиссинцы верят в существование особой группы людей, которые могут по собственной воле превращаться в гиен. Когда я усомнился в этом, мой приятель, проживший в тех местах много лет, сказал мне, что ни у кого из знающих людей на этот счет сомнений быть не может. Сам он однажды шел и беседовал с таким оборотнем, и стоило ему на миг отвернуться, как на месте его собеседника вдруг оказалась гиена. Позже он еще не раз встречался с тем оборотнем, который был кузнецом».
Точно такое же поверье распространено в Америке. Хосе де Акоста{79} в своем труде «Естественная и нравственная история Индии» (Historia natural y moral de las Indias) повествует о правителе города Мехико, которого решил пленить предок Монтесумы. Он послал за тем правителем воинов, но прямо на их глазах градоначальник превратился сперва в орла, затем в тигра и, наконец, в огромного змея. Потом он все же сдался и был приговорен к смерти. Вдали от дома бедняга утратил чудесный дар и не мог спастись. Епископ округа Чиапа, что в Гватемале, в сочинении, опубликованном в 1702 году, пишет о способности превращаться в зверей, которая свойственна нагуалям (шаманам), и негодует, что они пытаются обратить в свою веру тех детей из своего племени, которые по воле правительства были воспитаны в христианском духе. Вернувшись в племя, новообращенные христиане пытаются вести себя так, как их учили, и открывают соплеменникам объятия, шаманы же пугают их, оборачиваясь львами и тиграми (Recueil de Voyages et de Mémoires publié par la Societé de Géographie. T. II. C. 187).
Мотив превращения человека в зверя очень распространен в фольклоре североамериканских индейцев. Сюжет легенды, приводимой далее, во многом универсален.
«Один индеец построил себе жилище на берегу озера Большой Медведь и поселился там, взяв с собой только собаку, которая была на сносях. В урочное время собака родила восьмерых щенков. Каждый раз, уходя на рыбалку, индеец привязывал щенков, чтобы они не натворили чего-нибудь в его отсутствие. Иногда по возвращении ему казалось, что он слышит в хижине голоса, смех и возню детей, но, войдя внутрь, он не обнаруживал там никого, кроме щенков, оставленных на привязи. Хозяину, однако, стало любопытно, и он решил понаблюдать за своими собаками. Как-то раз он сделал вид, что уходит на рыбалку, а сам вместо этого спрятался за деревом возле дома. Через некоторое время изнутри снова раздались голоса, индеец кинулся в хижину и увидел там играющих детей. Рядом с ними на полу лежали собачьи шкуры. Хозяин тут же бросил их в огонь, и с тех пор дети стали жить у него. Потом они выросли, и от них произошло племя, называемое народом собачьего ребра» (Джоунс Д. А. Предания североамериканских индейцев. 1830. Т. II. С. 18).
В том же сборнике есть другая, не менее интересная легенда, которая называется «Мать мира». В ней также можно найти целый ряд аналогий с ранее приводимыми историями других народов: женщина выходит замуж за пса, ночью пес сбрасывает шкуру и оборачивается мужчиной. Этот сюжет сходен с сюжетом упоминавшейся ранее саги о Бьёрне и Бере.
Мне хотелось бы завершить эту главу словацкой быличкой, включенной Т. Т. Ханушем в третий выпуск журнала «Немецкая мифология» (Zeitschrift für Deutsche Mythologie).
ДОЧЬ ВОЛКОЛАКАВ стародавние времена жил отец с девятью дочерьми. Все девять были красавицы-невесты, а младшая — прекраснее всех. Отец же их оказался волколаком. Однажды подумал он: «Почему это я должен кормить всех этих нахлебниц?» — и решил избавиться от дочерей.
Он пошел в лес нарубить дров и велел дочкам принести обед. Только отец принялся за работу, а уж старшая дочь тут как тут.
— Что это ты так рано? — спросил дровосек.
— Да вот, батюшка, решила покормить тебя, пока ты не проголодался и не загрыз нас.
— Ах ты, моя умница! Посиди со мной, пока я ем.
Отец принялся за еду, а сам в это время замыслил недоброе. Пообедав, он сказал:
— Доченька, пойдем-ка со мной, я покажу тебе яму, которую вырыл.
— А зачем тебе яма?
— Чтоб нас в ней схоронили после смерти. Ты ведь знаешь, мы бедны, и, случись что, о нас некому будет позаботиться.
Они остановились на краю глубокой ямы.
— А теперь, — прорычал оборотень, — ты умрешь, и лежать тебе в этой могиле.
Девушка умоляла пощадить, но все напрасно. Отец схватил ее, бросил в яму и стал швырять туда валуны. Огромный камень пробил бедняжке голову, и она испустила дух. Оборотень же как ни в чем не бывало вновь принялся за работу. Вечером пришла в лес вторая дочь и принесла дровосеку ужин. Отец и ее привел к яме, сбросил туда и тоже завалил камнями. Так обошелся он со всеми своими дочерьми, явившимися в лес. Настал черед младшей дочери. Она знала, что ее отец — оборотень, но все же не могла понять, отчего ее сестры так долго не возвращаются домой, и все думала и думала:
— Куда же они запропастились? Неужели отец попросил их остаться? Может, они решили ему помочь?
Так ни до чего не додумавшись, девушка приготовила еды для отца и пошла в лес. Она издали услышала стук топора и почуяла дым костра. Подойдя к огню, девушка увидела, что на нем жарятся две человеческие головы, в ужасе отпрянула и поспешила на стук топора. Вскоре она встретила отца:
— Батюшка, я принесла тебе поесть.
— Спасибо, доченька. Поруби-ка за меня деревья, пока я трапезничаю.
— Скажи, батюшка, а где же мои сестры?
— Вон там, в долине, укладывают дрова. Давай я тебя к ним отведу.
Они пришли к яме, и оборотень сказал:
— Смотри, это твоя могила. Сейчас я убью тебя и сброшу туда — будешь там лежать вместе с сестрами.
Тогда девушка взмолилась:
— Позволь мне, батюшка, снять одежду перед смертью. Отвернись, прошу тебя, я разденусь, а потом ты можешь убить меня.
Оборотень отвернулся, и тогда — ух! — девушка изо всех сил толкнула его, и он полетел в яму, которую выкопал для нее.
