Бхагаван Раджниш (Ошо) - Немыслимый экстаз. Быть больше, чем вы есть
В-четвертых, впервые в истории создано атомное оружие. Теперь существуют две возможности: либо мы научимся жить вместе, либо мы вместе умрем, – всемирное сообщество или всемирное самоубийство. Из-за возможности мировой атомной войны молодежь беспокойна, ее будущее кажется неясным. Возможно, что нет никакого будущего, – атомная война может начаться в любой момент, быть может, времени на то, чтобы жить, не осталось – так что текущий момент становится очень важным.
Существует глубокая взаимосвязь между осознанием времени и беспокойством: чем больше общество осознает время, тем более беспокойным оно становится. Но если общество не обладает сознанием времени, оно всегда довольно. На Востоке мы веками жили в полном удовлетворении только благодаря теории реинкарнации. «Время бесконечно. Потеряв жизнь, ты ничего не теряешь». Но в христианстве есть только одна жизнь: «Время быстротечно, а человеку так многого хочется». Времени так мало, что вы становитесь беспокойными.
С угрозой ядерной войны для надежд на будущее нет времени. Кажется, что в любой день вся планета может быть уничтожена. Впервые молодежь больше заинтересована настоящим моментом, – прожить его, насладиться им, – потому что кажется, что будущего не будет.
Таковы причины. Но, на мой взгляд, все они являются хорошими знаками, потому что благодаря им мы можем создать новый мир, может даже родиться новый образ мышления. Призыв хиппи звучит здорово: «Занимайтесь любовью, а не войной». Это прекрасно! После 1984 года мира либо не будет вообще, либо будет совершенно другой мир. И я надеюсь на последнее.
Почему большинство методов медитации людям больше не помогают?Существует множество методов медитации, и каждый метод имеет значение для определенного склада ума. И есть также определенные методы, которые важны в определенный временной период.
Все традиционные методы в основном являются тихими. Динамическая медитация тоже заканчивается тишиной, но начинается – с катарсиса; в наше время умы нуждаются сначала в глубоком катарсисе, только тогда они могут стать тихими.
Этот метод необходим лишь потому, что современный ум – христианский или нехристианский, индуистский или неиндуистский – является продуктом жесточайшего подавления желаний, мыслей, инстинктов… всего. Веками мы жили с крайне репрессивным отношением к жизни. Сначала это подавление должно быть отброшено, только тогда вы сможете проникнуть в свой центр.
Так что мой метод в некотором отношении нов – не по результатам, а по методологии. Сначала вы должны избавиться от безумия; только тогда вы сможете исследовать свой внутренний мир.
Какова твоя концепция саньясы?Моя концепция саньясы полностью отличается, или, скорее, противоположна старой, традиционной. Старая концепция саньясы – это концепция отречения от мира. Моя идея заключается просто в принятии нового внутреннего отношения к жизни, без внешнего отречения. Вы остаетесь в мире, вы продолжаете работать, как работали, но теперь вы не относитесь к этому серьезно. Теперь это просто игра. Вы просто играете роль в драме, вот и все.
Нет никакой необходимости в отречении, я не сторонник отречения, потому что если вы не вовлечены в мир, не отождествлены с ним, вы можете оставаться в нем и быть в то же время вне его.
Так что будьте в мире, но не позволяйте миру быть в вас. Это и есть саньяса.
Глава 7. Секреты ученичества
Прежде всего, гуру – это не учитель; гуру – это человек, образ жизни которого религиозен. Религия – не информация, ее нельзя выучить, религия – это способ жизни. Само присутствие гуру – это причастие. И тому, кто живет рядом с гуру, нечто передается, хотя и не через слова. Эти отношения так глубоки, что напоминают не столько учителя и ученика, сколько возлюбленного и любящего.
Во-первых, гуру должен быть просветленным, он сам должен достичь истины, потому что гуру не может передавать чужой опыт. Религиозный опыт может быть передан только из первых рук. Учителю не нужно быть предельно осознанным, но гуру должен быть таковым. Учитель может передавать информацию из вторых рук – из писаний или традиций, но гуру – нет. Гуру – это человек, который познал истину. Он – первоисточник; он сам встретился с реальностью, он столкнулся с ней лицом к лицу. И тогда ученик соприкасается со знанием из первых рук, потому что гуру пережил то, о чем он говорит, и то, что он делает.
Во-вторых, гуру не осознает того, что он гуру; он не может это осознавать. Гуру не станет утверждать, что он гуру, подобное утверждение в принципе невозможно. Человек может знать только, достиг ли он состояния вне эго; иначе он не может встретиться с истиной. Встреча с истиной происходит лишь тогда, когда эго полностью исчезает.
Я всегда говорю, что в религии, в духовности, бывают только ученики – потому что гуру не присутствует, он есть лишь само присутствие. Его абсолютно непретендующая, неэгоистическая, непоучающая позиция и его жизнь в истине и есть обучение. Так что человек, который провозглашает себя гуру, – просто учитель, не гуру.
В английском языке нет слова, которым можно было бы перевести слово «гуру», потому что отношения между гуру и учеником чисто восточные. Таких отношений нет в западной культуре и традиции, поэтому на Западе никак не могут понять, что представляет собой гуру. В лучшем случае, они могут понять, что представляет собой учитель.
Отношения между гуру и учеником настолько глубоки… они как любовь. Они полны чувства благоговения, которое переживается как любовь, но с одним отличием: течение энергии в любви происходит на одном уровне, а благоговение направлено к тому, кто наверху, к тому, кто выше. Любовь порождает дружбу, потому что любящий и возлюбленный находятся на одном уровне. Благоговение – это тоже любовь, но с одним существенным отличием: уровни разные, один человек находится выше. Если существует любовная близость с тем, кто выше, автоматически по отношению к нему возникает и благоговение. Но этого никто не ожидает, этого никто не требует.
Существуют только ученики, – потому что они являются учениками сознательно, они решили быть учениками. Гуру не выбирает, он действует. Его действие едино с его образом жизни, так что он учит самим своим действием. Его учение и его образ жизни являются аспектами единого существования. То, как он сидит, стоит, ходит, говорит, молчит – все является обучением. Ученик всегда должен быть готов воспринять то, что исходит от самого существования гуру. Ученик – это тот, кто обладает открытым умом, восприимчивым умом, так что он не столько учится, сколько воспринимает. Вот почему доверие является основной составляющей ученичества.
Когда мы сталкиваемся с неизвестным, логические, рациональные объяснения невозможны. Когда мы сталкиваемся с неизвестным, нами может руководить только доверие. Если я скажу что-нибудь об известном, вы можете обсудить это со мной, потому что вы тоже это знаете. Мы можем об этом спорить, мы можем об этом рассуждать, – возможен диалог. Но если я говорю о том, что вам абсолютно неизвестно, тогда диалог невозможен, и не может быть никакой дискуссии. Вы не можете подойти к неизвестному рационально, потому что разум действует только в сфере известного.
В тот момент, когда приходит неизвестное, разум бесполезен, бессмысленен. Размышлять о неизвестном абсурдно, как можно размышлять о неизвестном? Это как если бы вы были слепы, а я говорил бы вам про свет. Вы можете только поверить в то, что я говорю, – другой возможности нет.
Отношения между учеником и гуру – это отношения глубокого доверия. Я говорю не о слепой вере; гуру никогда не ожидает, чтобы вы в него верили, такого ожидания нет. Но сама природа неизвестного такова, что без доверия вы не сможете продвинуться вперед ни на шаг. Ученику доверие необходимо, потому что он не сможет сделать ни одного шага в неизвестное, не доверяя гуру. Неизвестное темно, это неизведанное пространство, это не блаженство, это не предельное – и гуру всегда говорит: «Прыгни в него! Сделай это!» Но для прыжка необходимо доверие, без доверия вы не прыгнете. А знание может прийти только через прыжок.
В науке сначала появляется гипотеза, а затем начинают проводить эксперименты. Гипотеза означает предварительное мнение. Если эксперимент подтверждает гипотезу, она становится истиной, а если эксперимент опровергает ее, она объявляется ложью. Но без гипотезы, без предварительного мнения экспериментов не проводят.
В религии то же самое: так же как в науке сначала нужна гипотеза, в религии сначала нужно доверие. Однако между научным отношением и доверительным отношением существует большая разница. Человек может гипотетически верить в научное предположение и все-таки относиться к нему скептически. Ни о каком благоговении речь не идет, потому что дело касается объективного явления: вы можете провести эксперимент и посмотреть, что получится. Но в религии гипотетической веры недостаточно, потому что вы имеете дело не с объективной проблемой, которая находится вне вас. Вы имеете дело с самим собой, а это субъективное явление. Вам придется быть вовлеченным, преданным. Вам предстоит эксперимент не с внешними объектами, вы сами будете экспериментом. Вам придется совершить прыжок и самим стать экспериментом. Для этого нужно огромное доверие.
