Хольгер Кальвайт - Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью
По своим отметкам в Типи ты знаешь, что у тебя остался всего лишь день. Твое время приближается. Собери свою семью и сообщи то, что я тебе скажу. Выслушай меня хорошо, так как мое сообщение содержит указания, которые ты должен будешь дать своей семье.
«Я должен умереть, — скажешь ты. — Когда я умру и вы захотите вернуть меня назад, вы должны будете сделать следующее. Сперва вам надо будет соорудить 4 паровые хижины, выстраивая их в линию с востока на запад. Та, что будет расположена восточнее всего, должна быть построена из 20 ивовых прутьев, следующая — из 18, затем — из 16 и самая последняя, западная — из 14. Эти хижины должны быть покрыты четырьмя шкурами бизонов. Затем над каждой из этих хижин должен быть устроен Типи, и каждый отдельный Типи должен быть сложен из бизоньих шкур. Шкуры на хижинах должны быть разложены соответственно четырем сторонам света».
Когда хижины будут готовы, а Типи установлены сверху, кто-то должен высоко поднять шкуры над хижинами, так, чтобы входы находились на востоке и западе. И таким же образом должны бы?ь устроены входы Типи. Когда все это будет сделано, четверо мужчин должны будут взять твое тело и понести его к этому ряду хижин. Когда мужчины будут вносить твое тело внутрь, двое должны быть у твоей головы и двое у ног. Они должны внести тебя в первую хижину через восточный вход и положить на сделанную из курений постель. Они положат твое тело на постель и подожгут курения. Затем мужчины, стоящие у твоей головы, пусть выйдут через западный вход, а те, что у твоих ног, — через восточный, закрыв за собой вход.
После того, как мужчины споют четыре песни, они должны открыть входы, таким же образом прийти ко второй хижине и в точности повторить там всю церемонию. Когда там все будет закончено, мужчины внесут твое тело точно таким же образом в третью хижину. Когда мужчины затянут там третье песнопение, они услышат Rumoren в хижине. Они не должны пугаться, но исполнить четвертое песнопение и точно таким же образом принести тебя в четвертую хижину, поджечь курильню, закрыть входы, и, пока мужчины будут петь, я позову тебя.
«Тростниковый пояс, покажись!» — скажу я. Я буду повторять этот nризыв всякий раз, когда мужчины будут петь свою песнь. В четвертый, и последний раз, когда я позову тебя, ты покинешь хижину на западной стороне. Затем, если люди захотят и последуют этим указаниям, ты вновь вернешься к жизни. Это те указания, которые ты должен будешь дать своей семьей Это та последняя сила, которую я передам тебе, как самому последнему Великому хранителю Манка».
В тот же день Лежбище Быка собрал свою семью, рассказал им о своем видении и дал им те указания, которые получил сам. В ту же ночь его семья осталась с ним. Около полуночи он велел своей семье идти спать — всем, кроме старшего сына и его жены. Внезапно Лежбище Быка зарычал, как медведь и затрясся. Когда он перестал трястись, его осмотрели сын и невестка и установили, что он умер.
Семья собрала всех людей в лагере и рассказала им о пророчестве. Собралось большое тайное заседание, чтобы решить, нужно ли следовать данным указаниям. В конце концов они решили, что вполне возможно последовать им.
Шкуры бизонов были истощены. Жизненный путь Большой Утробы подходил к концу. Вскоре пернатый свисток должен был потерять свою силу. Однако была сделана попытка дать одному человеку, Лежбищу Быка, великую силу возрождения, высшую силу, которая когда-либо давалась человеку».
Индейские дети подготавливались к посту уже шестилетними. Способность выносить боль, контакт с таинственными высшими силами, одиночество и боязнь явлений природы приводят их в соприкосновение с духовныш защитником, который уверенно ведет по жизни. Физические и психические явления, связанные с лишениями, оживляют в нас бессознательный динамический пласт, вводят в поле зрения жизненную ситуацию и тайные, желания индивидуума в форме метафорических видений. Подавление чувственного восприятия и привычных физических процессов являются самым действенным методом настраивания духа и тела на трансперсональное, благодаря чему активизируется внутренняя мудрость тела и психика. Тот, кто хочет установить контакт с внутренней самостью, должен сначала выключить те механизмы, которые поддерживают стабильность собственного «Я», зафиксированного на процессах внешнего мира. Такими средствами являются: одиночество, монотонность, сужение области концентрации в процессе молитвы и песнопения, отчего повседневная реальность уходит, растворяется и заменяется паралогической внутренней реальностью. Мы склоняемся к тому, что переживания, связанные с видением, должны быть полностью перенесены вовнутрь. Для переживающего видение [99] не существует внутреннего и внешнего; то и другое возникают для него в одной точке — в сознании, и оно становится для него той категорией, которая объединяет дух и материю, внутренний и внешний мир. То, что находится внутри, находится и снаружи, и наоборот. Противоречия, которые характеризуют нашу привычную реальность, здесь снимаются. Для «визионеров» существуют не только внутренние переживания. Потусторонние существа также оставляют свои следы и знаки в нашем материальном мире, животные из окружающего мира приближаются к адепту, гладят его тело и говорят с ним. «Визионер» находится в гармонии с окружающим миром, при этом разделение среди живых существ и разновидностей слабое и взаимопонимание возможно между различными видами.
Артур Амиотт, современный художник сью, ученик целителя сью Пета Кача, наблюдал, как во время его поста, посвященного Манку, над ним кружили орлы и рождали в нем ощущение, что они как бы управляли церемонией поста. Он то и дело упоминает о связи со всеми стихиями природы и со всеми животными. Поведение природных сил по отношению к ищущему является отражением его собственного состояния. Амиотт, у которого было во время первого поста несколько переживаний подобного рода, связанных с облаками, коровами, ястребами, описывает, как он строил свои внутренние отношения с одной птицей.
«Маленькая коричневая птица подлетела близко, села на пинию, удаленную от меня на четыре метра. Я разговаривал с ней, как с бабочкой; были и другие птицы на дереве — на севере, востоке и юге — и они чирикали, словно в ответ. Ощущение, что ты понят, ощущение себя частью этого места пробудило во мне желание остаться там навсегда. Одна из птиц, синяя, оставалась еще долго после того, как другие улетели и прилетала вновь в следующие два дня; она прилетала всегда одна, к одному и тому же дереву, где сидела часами и наблюдала за мной. Всякий раз я предлагал ей свисток. Тогда я еще не знал, что она вернулась, чтобы в течение следующих трех лет сидеть на дереве, восточнее от меня и исполнять для меня песнь ободрения, слова которой я стал понимать во время третьего поста и петь которую стал во время четвертого» [100].
Бывший физик Герхард Кунце, который жил некоторое время у мексиканских хуихол, познал подобные состояния, после чего шаман Падро де Харо сказал ему: «Ты не должен ничего пить и есть в течение пяти дней. И когда ты выпьешь воды на пятый день, тебе явится старуха [101]». «Пять дней? — спросил, ужаснувшись, Кунце. — Этого ни один человек не переживет!» «Это можно пережить», — возразил с нажимом Педро де Харо [102]. Кунце — один из немногих европейцев, набравшихся мужества подвергнуть себя шаманским техникам изменения сознания; он приступил к выполнению первого упражнения Мара Акаме: пост, одиночество, молитва. Во время его путешествия по долине Рио Верде уже в первый день обнаружились «знаки» и начались странные встречи с жм вотными. Первой его целый день сопровождала цапля, которая пролетала всякий раз 100 метров в определенном направлении, затем опускалась и ждала Кунце. Позднее его сопровождал орел, показывая ему самый удобный путь сквозь чащобу до тех пор, пока Кунце не последовал его совету и лишь затем улетел. Другую форму знака он получил, когда им управляла Библия, единственная книга, которую он взял с собой, — всякий раз, когда он нуждался в помощи, она открывалась на нужном месте. Раскрытые страницы Библии давали ему поразительно верный ответ. Позже, уже в конце поста, когда он от бесконечной жажды хотел отведать воды из источника, один из крупных мексиканских шершней ужалил его в ногу, которая быстро вздулась. Означало ли это, что он не должен был отправляться по долине в обратный путь, в цивилизацию? Его охватил смертельный ужас. Он опустился на колени и стал молиться, и, спустя две минуты, боль ослабела, а еще через несколько минут исчезли совершенно опухоль и рана от укуса. Означало ли это, что шершень предостерег его от преждевременного прекращения эксперимента?
Всегда удивительно то, как удается нам войти в мир живого взаимодействия и единства просто путем изменения сознания. Вещи приобретают смысл, звери идут к нам, образуя единое целое с нами в той ситуации, в которой мы пребываем, и даже в каждой раскрытой странице книги прочитывается состояние нашего духа. Возникает мир синхронностей, знаков и смыслов, универсум unio mistica [103], в котором мы не должны чувствовать себя потерянными. Видение как проявление трансперсонального, универсально, однако в своей символике и выборе образов, очевидно, связано с культурой. Сущность трансперсонального и мистического, напротив, лишена символики и формы, она есть абсолютная чистота. Так, по крайней мере, понимает это азиатская философия. Йог стремится к совершенной безобразности, к совершенной пустоте, а дзен-буддизм ищет лишенного оформленности просветления. Опыт родовых культур, напротив, чаще всего остается во власти форм и образов.
