И. Мудрова - Книга примет и суеверий
Животное-растение, оно приносило плод, похожий на ягненка. Стебель его шел через пупок и возвышался над почвой; ноги мохнатые, рогов нет, передняя часть — как у рака, есть даже клешни, ими баранец до крови щиплется, приводя в ужас любого прохожего, а задняя часть — это сплошное мясо. Это животное-растение живет, не сходя с места, до тех пор пока имеет вокруг себя пищу. Местные жители шили меховые шапки и уверяли, что они из меха баранца.
Бирюза (ферюза)
Камень синеватый, смешанный с некоторой белизной, да так, чтобы синего было больше, чем белого. Имеющему этот камень приносит он радость. Если бирюзу носить на теле, то она подскажет, от каких недугов следует беречься. Она даже покажет начало болезни. При ухудшении состояния человека она теряет или изменяет цвет безвозвратно. Носимая в перстне или кулоне меняет цвет не так заметно, но при улучшении состояния здоровья (или дел) вернется к прежнему виду. Камень снимает недобрые влияния, улучшает зрение, исцеляет ушибы. Он налаживает нервную систему, исцеляет кости и позвоночник, кожные заболевания, останавливает кровотечения, излечивает бессонницу и лечит бесплодие. Если человек с коня упадет, тот камень сохранит его от убиения. Для лечения бирюзой носили бусы и делали накладки из тонких срезов или просто прикладывали бусы.
Если кто носит его при себе, того никогда не убьют, потому что никогда не видали сей камень на мертвом человеке.
Ветры
Во все времена они олицетворялись, выступали как божества. Фантазия древнего человека представляла их дующими — выпускающими из своих открытых ртов вихри, вьюги и метели. Ветер, приносящий град и снег, изображается в виде окрыленных человеческих голов, дующих из облаков. Крылья, данные ветрам, — эмблема их быстрого полета. По народному поверью, зимние вьюги бывают оттого, что нечистые духи, бегая по полям, дуют в кулак.
Народные сказки, песни и заговоры наполнены обращениями к ветрам с просьбой о помощи, как к существам живым и готовым выручить в беде.
В народе ветер до сих пор слывет господином. Ветры олицетворены в человеческих образах и, соответственно четырем сторонам света, представляются четырьмя братьями: первый — ветер Восточный, второй — Полуденный, третий — Западный, а четвертый, самый холодный, — Полуночный. Все они сыновья старухи, ветровой матери.
Существуют любовные заговоры на семь братьев, буйных ветров, с просьбой навеять в сердце девицы любовь. Это соотносится с пониманием такого явления, как брачный союз неба с землей, который становится возможным после того, как ветры нанесут дождевые облака, принесут весенние грозы, оплодотворяющие землю. Плодотворящая сила весенней грозы соединилась с сопутствующими ей ветрами. Как первый весенний гром пробуждает земную природу (только после его ударов земля, по народному убеждению, принимается за свои роды и деревья начинают одеваться зеленью), так о весеннем ветре говорят, что он приносит семена (то есть семя дождя) из страны вечного лета и разбивает почки деревьев. Ветры не только дышат на землю теплым веянием весны, принося с собой благодатные дожди: они несут на своих крыльях град и снега, возбуждают и зимние вьюги и метели. В преданиях морозы отождествляются с бурными, зимними ветрами. Такие олицетворения ветров происходят из отдаленной языческой старины.
Вода
Еще на заре человеческой истории люди отчетливо сознавали великое значение водной стихии. Это подтверждает и мифология всех стран и всех народов, и позднейшие философские системы: как без огня, нет культуры, так без воды нет и не может быть жизни. Сообразно с таким пониманием мировой роли воды языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия — земля.
Одно из наследств седой старины — древняя, присущая не только славянским народам, слепая вера в родники и почтение к ним не как к источникам больших рек-кормилиц, а именно как к хранителям и раздавателям таинственных целебных сил, но из разряда таких, которые наиболее усердно оберегаются и, несмотря ни на какие соблазны, не исчезают. В доисторические времена вместо храмов посвящали богам ручьи и колодцы.
Милостивым заботам этих существ и поручались такие места.
За реками сохранились, в виде легенд, следы олицетворения их как живых существ богатырского склада.
Ввиду такого повсеместно распространенного почитания воды — первые просветители темных людей и последующие за ними основатели монастырей, святые отшельники, одною из главных забот ставили себе рытье колодцев.
В народном представлении становились священными те колодцы, появление которых вызвано каким-либо чрезвычайным случаем, например, так называемые громовые (гремячие) ключи, бьющие из-под камня и происшедшие, по народному поверью, от удара грозы (огненных стрел Ильи-пророка или, по древнейшему поверью, из-под копыт богатырского коня Ильи Муромца, а еще прежде — Перуна). Подле таких ключей всегда спешат поставить часовенку и повесить образа Богоматери.
Святыми названы народом некоторые небольшие озера, во множестве разбросанные по лесной России, и притом не только те, которые оказались в соседстве с монастырями. С некоторыми из таких святых озер соединены поэтические легенды о потонувших городах и церквах. Из глубины этих озер благочестивым верующим людям слышатся звон колоколов, церковное пение и видятся кресты и купола затонувших храмов. Например, Светлояр в Керженских заволжских лесах близ города Семенова. Последнее до сих пор привлекает на свои берега тысячи народа, верующего, что в светлых струях пустынного лесного озера сохраняется чудесным образом исчезнувший во времена нашествия Батыя город Большой Китеж.
При погружении святого и животворящего креста в воду из нее, силою и наитием Святого Духа, изгоняется дьявольская скверна, и потому всякая вода становится безукоризненно чистою и непременно святою, то есть снабженною благодатью врачевания не только недугов телесных, но и душевных. «Богоявленской воде» в этом отношении всюду придается первенствующее значение, и она, как святыня наивысшего разряда, вместе с благовещенскою просфорою и четверговою свечой, поставлялась на самое главное место в жилищах, в передний правый угол, к иконам. В обыкновенное время, при нужде, пьют эту воду не иначе как натощак. При этом существует повсеместное непоколебимое верование, что эта вода, сберегаемая круглый год до новой, никогда не портится (не затухнет и не замутится), а если и случится что-нибудь подобное, то это объясняется прикосновением к сосуду чьей-либо нечистой руки. Точно также повсюду сохраняется суеверное убеждение, что в верхних слоях освященной в чашах воды заключаются наиболее благодатные силы, устраняющие недуги и врачующие болезни.
Стихийная, природная чистота воды, сделавшая ее единственным, верным и легким, очистительным средством, потребовала, в самые глухие времена язычества, особого себе чествования, выразившегося в торжественном празднике Купалы. Как предшественники этого главнейшего праздника, во многих местах еще сохраняются определенные дни, когда производится обязательно «обливание водой» — обычай, в некоторых случаях успевший пристроиться к христианским праздникам. Обливают холодной водой всех, проспавших одну из заутрень на неделе Святой Пасхи. Обычай обливания водой носит совершенно другой характер в тех случаях, когда он получает название «мокриды»: в этой форме он сохраняет явные осколки цельных языческих праздников вызывания дождя.
Народ очень чтил дождевую воду. Выбегая на улицы босыми, с непокрытыми головами, деревенский и городской люд становился под благодатные небесные потоки первого весеннего дождя, пригоршнями набирал воду, чтобы вымыть лицо три раза; выносил чашки, собирая целебную влагу, и в крепко закупоренных бутылках сохранял ее круглый год, до нового такого же дождя. Точь-в-точь так же чтил народ и речную воду, когда пройдет весенний лед и реки вскроются. Едва пройдет весною лед по рекам и ручьям, только что очистится вода, как все дети, взрослые и старики бежали на берег зачерпывали пригоршнями воду и умывали три раза лицо, голову и руки.
Эти обычаи приводят нас к целому ряду суеверных гаданий, где воде предоставлено главное место, подобно так называемому отчерпыванию воды и прощению у воды.
В первом случае при болезни домашних животных или ввиду какой-либо неприятности окачивают водою крест или медный образок, стараясь спускать эту воду на уголья, облепленные воском и ранее опрыснутые богоявленскою водою; в то же время читают про себя самодельные молитвы и кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной помощи. «Прощение у воды» испрашивается больным и обездоленным. Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: «Пришел-де я к тебе, матушка-вода, с повислой да с повинной головой, прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!» Отступая по одному шагу назад до трех раз повторяют этот приговор с поклоном и, во все время заклинаний, стараются ни с кем не разговаривать, не оборачиваться и ни одного раза, конечно, не налагать на себя крестного знамения.
