Юрий Назаренко - Сознание вне мозга, или Многомерность живого
Эсдейл провел аналогичный опыт и со слепым человеком, что исключало возможность визуального контакта «Я молча усадил его на стул и за десять минут загипнотизировал его, ни разу не прикоснувшись к нему. Затем я поднял его и ввел в сомнамбулическое состояние. Он стал с трудом двигаться, говоря при этом, что находится в своей постели и спит. Вскоре он полностью потерял над собой контроль, вновь погрузился в транс и оставался в нем два часа. Это человек стал так хорошо поддаваться внушению, что, сосредоточив на нем свое внимание, я мог загипнотизировать его на любом расстоянии в пределах больницы, независимо от того, чем он в это время занимался».
Эсдейл также пишет: «Вне всяких сомнений, люди, пытающиеся объяснить все случаи гипноза обычным внушением, предвкушением и игрой воображения, скажут, что слепой узнал о моем присутствии и намерениях с помощью слуха и обоняния или же по моему неритмичному дыханию и отсутствию каких-либо движений». Эсдейл возражает, что все это неприменимо к его гипнотическим опытам со слепым, которые проводились на расстоянии. Эсдейл писал: «На первых сеансах гипноза я просто молча смотрел на слепого поверх перегородки, а он в это время в одиночестве ужинал метров в двадцати от меня. Вскоре он перестал есть и через четверть часа уже находился в состоянии глубокого транса и оцепенения. Я проводил подобные опыты в самое неподходящее время, и, хотя слепой не мог знать о моем присутствии, результат всякий раз был таким же».
Очень интересные опыты по передаче мысленных внушений от человека к собаке были проведены в начале двадцатого века академиком В.М. Бехтеревым (1857–1927) и В.Л. Дуровым (1863–1934), они описаны в докладе Бехтерева «Об опытах по мысленному воздействию на поведение животных» (1919). Суть этих опытов в том, что человек мысленно представлял действия, которые должна выполнить собака, после чего она в точности исполняла эти действия. А задания были весьма непростыми, например, подойти к роялю, запрыгнуть на стул и ударить лапой по правому краю клавиш. Или принести книгу со столика в прихожей, или поцарапать правой лапой картину на стене, для чего надо сначала запрыгнуть на стул, а затем на стол. Понятно, что такие задачи вообще очень сложно объяснить собаке, даже с использованием слов и жестов. А Дуров делал это, просто глядя собаке в глаза в течение минуты, а иногда проводил внушение даже с завязанными глазами. Причем, когда он разъяснил суть своих мысленных действий Бехтереву, тот тоже смог повторить опыты с внушением, и собака выполняла его мысленные приказы. Очевидно, что в этих опытах была произведена демонстрация прямой передачи образов из сознания человека в сознание собаки без участия материальных носителей, то есть процесс передачи происходил непосредственно в смежном пространстве.
Аналогичные успешные опыты по передаче мысленных образов от одного человека к другому были проведены неоднократно различными учеными, о чем довольно подробно рассказано в упомянутой выше книге Дина Радина. Конечно, много отдельных поразительных случаев телепатии было описано различными авторами и ранее, но их нужно было принимать на веру, а здесь описываются опыты, проведенные в соответствии с научной методологией. Хотя, как уже говорилось ранее, принятие любой новой информации за достоверную, является личным выбором каждого человека. И если он не хочет принимать что-то за истину, то и научные аргументы не смогут убедить его.
Еще существует ряд явлений указывающих на то, что сознание может отделяться от своего физического тела, сохраняя при этом свои основные функции: видеть, слышать, думать и т. п. В 1976 вышла книга Раймонда Моуди «Жизнь после жизни», где он приводит множество свидетельств о выходе человеческого сознания за пределы своего тела в момент клинической смерти. То есть человек лежал на столе и врачи-реаниматоры пытались вернуть его к жизни, а в это время его сознание или, иначе говоря, информационное тело отделялось от физического тела. При этом возможны были варианты: или оно уходило в некий совершенно другой мир, что трудно проверить, или оставалось рядом со своим физическим телом, что легко проверяется. В последнем случае информационное тело могло видеть и слышать происходящее в комнате, где находилось физическое тело, или даже в соседних помещениях. При этом, конечно, само информационное тело никак не ощущалось другими людьми. «Многие люди сообщают о том, что когда они были вне своего тела, они видели события, совершающиеся в физическом мире. Подтверждаются ли какие-нибудь из этих сообщений другими свидетелями, в отношении которых известно, что они присутствовали рядом? В отношении довольно большого числа случаев на этот вопрос можно ответить утвердительно. Более того, описания событий, которые содержатся в свидетельствах людей, переживших внетелесный опыт, отличаются весьма большой точностью. Несколько докторов говорили мне, что они просто не в состоянии понять, каким образом пациенты, не имеющие никаких медицинских знаний, могли так детально и правильно описать процедуру реанимации, тогда как врачи проводившие реанимацию точно знали, что пациенты мертвы» (Р. Моуди «Жизнь после жизни»). Понятно, что такие события совершенно необъяснимы в рамках представления о том, что сознание и память находятся в мозге.
Вот что пишет о таких случаях академик Н.П. Бехтерева в своей книге «Магия мозга и лабиринты жизни».
«Туда, откуда никто не возвращается!» Это было правдой много-много веков. Да может быть, это правда и сейчас, если придраться к построению фразы. «Оттуда» стали иногда возвращаться. Если быстро. Если умело. А когда научились, оказалось, что элементы феномена, о котором шумят и пишут, давно бытовали рядом с нами, только мы их не видели.
Психотерапевт Андрей Владимирович Гнездилов, которого я знаю, который жив и сейчас, рассказал мне, а затем и написал об этом «странном» явлении, в котором он частично и поучаствовал – правда, не в «странной», а во вполне обычной его стороне.
Оперировали женщину средних лет (судя по тому, что ее мать была жива и имелась школьница-дочь). Поводов умереть именно от операции у этой женщины почти не было. И тем не менее на операционном столе развилась клиническая смерть. Больную вернули к жизни, и о своей короткой «смерти» она ничего не знала. А проснувшись, рассказала об удивительном сне. Ей снилось, что она вышла из тела, находится где-то наверху, видит свое тело лежащим, врачей вокруг него и понимает, что, скорее всего, она умерла. Стало страшно за мать и дочь – она их не предупредила об операции, хотела сказать тогда, когда все будет позади. И, подумав о домашних, внезапно оказалась дома. Дочка примеряла голубенькое платьице в горошек. Вошла соседка и сказала: «Люсеньке бы это понравилось». Люсенька – это она, здесь присутствующая и невидимая. Все спокойно, мирно дома – и вот она снова в операционной, проснулась.
Психотерапевт предложил съездить к «Люсеньке» домой, успокоить домашних. Предложение было встречено с благодарностью, и он немедленно поехал. Удивлению матери и дочери не было предела, когда он упомянул о голубеньком платьице и соседке. Они никак не могли понять, откуда он знает о событиях, о которых «по всем законам природы» он знать не мог. Кто ему сказал?!
Я начала с рассказа об этом нашем отечественном чуде – как более близком мне лично. Я знаю А.В. Его рассказ – о событиях, легко проверяемых. Аналогичные описания в книжках Моуди, Калиновского и других широко известны. Они определяются в зависимости от того, описывается ли именно феномен или нечто более понятное для нас, с нашим сугубо материалистическим прошлым. В форме: «и невинность соблюсти, и капитал приобрести». В первом случае – как «выход из тела» (чего? – не надо новой терминологии – пусть будет – души!). Во втором случае – как изменение состояния сознания, или, по новой терминологии Л.И. Спивака, изменение психического состояния.
Надо сказать, что тогда, когда Моуди и другие начали описывать феномены, развивающиеся во время клинической смерти, произошло резкое изменение отношения к ним.
Неожиданно многих то, что писалось, не удивило. Они сами или их близкие испытали этот «выход из тела» с возможностью наблюдать события, происходящие здесь же или в отдаленных местах, но тщательно скрывали это от посторонних, считая то, что они наблюдали, во-первых, уникальным, а во-вторых – того рода отклонением, с которым очень легко попасть в психиатрическую больницу, откуда, как это было в недавние времена, выбраться сложнее, чем войти. Да и «клеймо» останется, которого, как известно, поголовно не страшатся только работники искусств. Для них это что-то вроде медали за эмоциональность, в сфере их деятельности – в истинном или хорошо имитированном варианте – необходимую. Сейчас оттуда, «откуда никто не возвращается», вернулась целая армия людей, и что-то около 10 % (по разным статистикам цифры разные) описывают довольно схожие «сны», причем достоверность явлению придает и (1) то, что субъект описывает в своем «сне» события, реально происходившие, но которых он не мог видеть, и (2) факт схожести снов, виденных умершими и ожившими в разных концах земли, во всяком случае – в типовом варианте. Следует подчеркнуть, что и опрашивали больных разные люди, что также (3) повышает достоверность сходных событий.
