Дан Борисов - Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру
Раз в месяц я отдавал им некоторую сумму денег, но это было мне не особо обременительно и даже выгодно. Я все время находился под незримой охраной. В случае любого наезда мне достаточно было набрать номер, сказать пару слов и вопрос моментально решался. Ну, самое простое - как-то мы всем коллективом отмечали какой-то праздник в ресторане. Рядом гуляла еще одна большая компания, мягко выражаясь хулиганского вида. Когда уже собрались расходиться, началась драка. Виноват, собственно, был мой шофер, он приревновал свою жену к одному из этих. Драка постепенно становилась массовой, пришлось звонить. И что?
Я не знаю, кто и как тут вмешался, но драка прекратилась почти сразу. Они собрали по всему залу разбросанные вещи, пуговицы и бусинки, положили на наш стол, после чего их представитель чуть ли не на коленях просил у меня прощения. Были и более серьёзные поводы к звонкам. Но об этом я даже сейчас рассказывать не хочу.
Как-то летом, ребята подъехали за деньгами. Тогда мы уже переехали в другое здание, где отремонтировали под себя три этажа. Я говорю им, ребята, а денег-то нету. Лето, говорю, товар никто не берет, склады полны, а денег тю-тю. Они говорят, не вопрос, давай возьмем товар. Я велел грузчику отнести им в машину пару мешков. Уехали. Через два-три часа появляются опять. Говорят, что сгоняли на Рижский рынок, товар наш там понравился, готовы забрать всё, деньги вперед, только нужно нормальную упаковку. А где ж я её возьму? Даже фондовых способностей КБО на это не хватило. Обождите, говорят. Еще через час к нашему подъезду подрулил грузовик с красивыми полиэтиленовыми пакетами, причем, того размера, что было нужно. Стоило им платить деньги? Я думаю, что да.
Когда всё наладилось и стало идти, как бы само собой, работать стало скучно. Надо было как-то развлекать себя. В новом помещении я сделал себе большой кабинет и поставил там бильярд, чтобы совмещать приятное с полезным. Но не только для этого.
Еще раз повторюсь, что мы тогда пытались построить новый мир, многие, няне исключение, хотели всё делать не так, как раньше, не так, как это было принято по советским бюрократическим канонам. У всех директоров в кабинетах столы для совещаний, а меня - бильярд. Вот вам! Еще у меня в кабинете стоял диван, за которым хранились несколько ящиков с патронами для стендовой стрельбы.
Я тогда познакомился с директором стрельбища неподалеку от городка. Оплатил безналом и эти патроны, тарелочки и аренду стенда для занятий. Два-три раза в неделю я ездил стрелять и брал с собой еще кого-нибудь за компанию.
Сначала у меня со стрельбой получалось плохо, верней со стрельбой то всё было в порядке, с попаданиями - плохо. Я удивлялся, как я на охоте-то попадаю по летящим уткам, а здесь никак не могу. Из 25 выстрелов на круглом стенде я попадал раза три-четыре, ну пять. Это продолжалось довольно долго, потом я поймал кураж, и сразу пошло дело. Честно признаюсь, мне ни разу не удалось выбить 25 из 25-ти, но 24 тарелки бил частенько.
Когда работа стабилизировалась Зуб, стал пить по-черному. У него выявился дефект, который я очень не люблю в людях - после определенной дозы спиртного, он становился совершенно невыносимым, начинал себя чувствовать Наполеоном, приставать к рабочим и учить их жизни. Как же - начальник, председатель. Я его несколько раз отправлял домой, но он возвращался, потому что не мог без аудитории. Он, собственно, отвечал за снабжение и сбыт, но толку от него становилось всё меньше и меньше.
Впрочем, однажды он оказался на высоте. Я тогда не дал ему опохмелиться и высказал всё, что я думаю о его пьянках. Он ходил по подвалу туда-сюда мрачный и злой. Это было в первую зиму нашей работы. Вдруг он остановился и заявил, что подвал может затопить грунтовыми водами. Я никогда с этим не сталкивался и, поначалу, отнесся скептически, но у его отца была дача с подвалом, и он был в курсе таких дел. Я перестал возражать, и мы вместе поехали в страховую компанию, заключать договор.
Примерно через месяц я замыслил обновить ассортимент. У своего бывшего начальника производства с ТСФ, который теперь работал директором фабрики в Чертанове, я купил небольшую партию яркоцветной пряжи, чтобы делать колготки для девочек. Пробные бобины прошли хорошо, образцы получились красивые, торговля одобрила, но основная партия не пошла. Обрывность была слишком высокой, появились полоски, в общем, брак сплошной.
Коробки с этой пряжей и браком стояли на полу в цехе, всем мешали, но куда было всё это девать не понятно. И вдруг! В один прекрасный весенний день подвал затопило грунтовыми водами! Мы, конечно, пробили дырку в полу, установили туда насос и выкачали воду, но сначала мы вызвали страховщиков! Мы им сказали, что ремонт оборудования и электропроводки так и быть включать в акт не будем, но полностью испорченную пряжу и изделия из неё - обязательно. Страховщики согласились, велели всё по акту уничтожить. Можно было всё это сдать во вторсырье, но по их правилам только огонь мог оправдать страховую премию.
Всю эту дрянь мы стащили на пустырь и в присутствие представителя страховой компании облили бензином и подожгли. Минут через пятнадцать нас окружила милиция. Их вызвал кто-то из бдительных жителей, чтобы поймать злостных кооператоров, сжигающих народное добро на месте преступления. Хорошо хоть у страховщицы были при себе документы. Еле отбодались.
Заодно я там провел учения по пожарной безопасности, научил всех пользоваться огнетушителями на догорающем пепелище. Я знал, что будут проверки по всем статьям и старался быть готовым, заставил Акимыча завести все положенные журналы, по пожарной безопасности, ТБ и проч. И меня действительно проверяли все кому не лень, включая КРУ. Но самая крутая проверка была из ОБХСС.
Они приехали на трех машинах, человек десять. Мы уже тогда перевели производство в большое отдельностоящее здание. Старший группы, майор со старой княжеской фамилией, предположим Оболенский, сразу прошел ко мне в кабинет, предъявил свое удостоверение и бумаги на проверку. В это время остальные блокировали все помещения. Тогда еще не было привычки закрывать лица масками, но по сути, это было настоящее маски-шоу.
Часа полтора переливали из пустого в порожнее, где то, где это, а как ведется учет? ОБХСС это ж не милиция, там работали люди культурные, а старшим группы приехал уж совсем Рюрикович. Кстати с Оболенским мы потом подружились, а сейчас, он сидел передо мной и не знал, что делать дальше. А я сидел и пытался понять, откуда ветер дует, они же не могли приехать просто так, кто-то же их навел? Они привыкли работать по цеховикам и, я думал, приехали они по спискам арендаторов КБО, хотя откуда тогда у них накладные, которые они мне предъявляют якобы в качестве компрометирующих материалов?
Вопрос разрешился после телефонного разговора Оболенского с начальством. Положив трубку, тот сразу направился к моему сейфу. Ага! В моем дружном коллективе завелся «крот». Ни в каком КБО про мой сейф знать не могли, даже среди работников не все знали. Причем, далеко не все, только ограниченный круг. Сейф у меня был замаскирован плотной портьерой между окном и дверью, а при открытой двери, как сейчас, даже заподозрить там что-нибудь никому бы не пришло в голову - Оболенский точно знал, куда шел и что искал.
Он прикрыл дверь, отодвинул занавеску и попросил открыть сейф, хотя никакого сейфа видно не было. Он был вмонтирован в старинной толстой кирпичной стене и закрыт деревянной панелью. Половина сотрудников Оболенского к тому времени уже уехала, понимая бессмысленность своего тут пребывания, остальные сгруппировались у меня в кабинете. У них всех волосы встали дыбом и здорово округлились глаза, когда я им открыл то, что они просили. Столько денег сразу они никогда в жизни не видели. Первым опомнился Оболенский.
- Что это?
- Выручка, - и открывал сейф, и отвечал я совершенно спокойно, хотя, согласитесь, не очень приятно, когда к вам залезают в карман, особенно с намерением все оттуда забрать.
- А почему не в банке?
- Не успели сдать, мы сдаем раз в неделю.
- Это за неделю столько? - спрашивая, он и уже крутил номер своего начальника. С его начальником я познакомился немного позже. Это был человек очень похожий на Лаврентия Павловича Берию, в остальном, в общем-то, вполне нормальный мужик, - Мы должны всё это пересчитать и сдать в банк, сегодня же.
- Считайте, только уберите отсюда лишних, - сказал я и стал выбрасывать на бильярд разномастные пачки.
Когда сейф опустел, картина стала еще более впечатляющей. Весь бильярдный стол был закрыт горкой денег в полметра толщиной, но зрители уже попривыкли. Все деньги пересчитали, упаковали в мешки и опломбировали. После этого Оболенский, сидя со мной на диване в котором лежали два ружья, показал мне еще одну накладную и спросил:
- А что это за патроны у вас по складу проходят?
