Максим Яблоков - Пришельцы? Они уже здесь!!!
Пирамид много, но достаточно увидеть одну, и уже можно определить свое положение, скорректировать курс и скорость.
Остается лишь преклонить головы перед строителями этого грандиозного радиомаяка. Можно прилетать один раз в тысячелетие, а он будет исправно выполнять свое предназначение.
Где космодром?
Определившись с маяком, теперь следует поискать на Земле посадочную площадку, на которую указывали только что найденные ориентиры. Рассмотрим варианты размещения древнего космодрома.
Как отмечают многие исследователи пирамид, они находятся «на самом длинном проходящем по суше меридиане на поверхности Земли и в географическом центре массы Земли, включая обе Америки и Антарктику». Противоположная дуга Каирского меридиана проходит по центру Тихого океана. Быть может, именно там располагалась мифическая Атлантида? Или корабли не приземлялись, а приводнялись, уходя сразу на дно? И не там ли ныне нам следует искать следы инопланетных цивилизаций?
Но есть и другой вариант. Самый подходящий меридиан по критерию минимального времени нахождения космического корабля на орбите искусственного спутника Земли – это меридиан 70° W, проходящий через Чили и Перу. Он не входит в меридиан Каира. Да это и не нужно. Корабль, выйдя на орбиту меридиана Каира, будет вращаться вокруг Земли по так называемому зафиксированному относительно Солнца меридиану. Действует гироскопический эффект, который и вынесет космолет в пустыню Атакама (Чили). В общем, туда, где поблизости расположены загадочные узоры, о назначении которых исследователи ломают головы и по сей день. Причем некоторые – вспомним хотя бы об австрийском уфологе Эрихе фон Деникене – прямо заявляют, что некогда пустыня Наска служила аэродромом.
А в наши дни, как известно, возле космодрома, как правило, есть аэродром. Это подтверждается хотя бы космодромом Байконур в Казахстане или стартовой площадкой на мысе Канаверал в Калифорнии.
Духи предупреждают
И, наконец, еще об одной особенности египетских пирамид. Их секреты и сокровища по сей день надежно охраняются. Многие исследователи вполне серьезно говорят о «проклятье фараонов», которое может пасть на каждого, кто попытается чересчур уж бесцеремонно нарушить покой древних пирамид.
Вот какую историю рассказывает по этому поводу ^известный испанский исследователь и писатель Хоакин Грау.
«Потрясенный этой немыслимой, небывалой удачей – но ведь он ждал ее, ждал! – Говард Картер телеграфировал лорду Карнарвону: «Обнаружена гробница с нетронутыми печатями». Так начинает он свое повествование.
Лорд Карнарвон, финансировавший экспедицию, получив такое известие из Луксора, конечно же обрадовался. Спустя две недели он был на месте раскопок и, даже не распаковав чемодан, немедленно отправился к гробнице. Да, печати были в полном порядке, а это значило, что грабители до нее не добрались.
Проходя коридорами, минуя камеру за камерой, Картер, Карнарвон и все, кто пошел с ними, буквально на каждом шагу находили сокровища, порой спотыкаясь о вещи, истинную цену которым вряд ли кто-нибудь осмелился назвать. Но вот и она – последняя камера. Туда, в ее зияющую черноту, первым шагнул Картер.
– Ну, что вы там видите? – теряя выдержку, громко прошептал Карнарвон.
В ответ вспыхнуло легкое пламя свечи, и спустя еще несколько томительных мгновений глухо зазвучал голос Картера:
– Вижу несметные, сказочные сокровища…
Позднее он приметил неброскую глиняную вещицу с краткой иероглифической надписью: «Вилы смерти пронзят того, кто нарушит покой фараона».
Нельзя сказать, что грозное предупреждение просто позабавило ученого. Нет, сам Картер не был напуган – но что, если текст станет известен рабочим? Утечка такой информации могла просто загубить раскопки, еще не знавшие мировых аналогов. Нет, Картер не мог пойти на это, и дощечку не включили в инвентарный список находок.
Все, кажется, предусмотрел ученый. Все, кроме одного: в объемистом каталоге сокровищ оказался амулет Фараона и немного погодя на его тыльной стороне был обнаружен такой текст: «Я тот, кто зовом пустыни обращает в бегство осквернителей могил. Я тот, кто стоит на страже гробницы Тутанхамона». Это было второе предупреждение.
Их было семнадцать – тех, кто следом за Картером и Карнарвоном шагнули в погребальную камеру Тутанхамона. Случилось это 13 февраля 1923 года. Церемония получилась торжественной и в то же время пугающей. Вот что сам Картер писал об этом: «Похоже, никому не хотелось ломать печати: едва отворились двери, мы почувствовали себя там непрошеными гостями».
Говоря это «мы», Картер адресовался главным образом к себе и Карнарвону. И что же случилось дальше?
Проведя всего несколько дней в Луксоре, лорд вдруг спешно отправился в Каир: спонсора экспедиции явно тяготило столь близкое соседство с гробницей. Он уехал, даже не дождавшись завершения описи найденных там сокровищ.
Но бегство его уже не спасло. В самом начале апреля в Луксор пришли из Каира дурные вести: Карнарвон прикован к постели тяжкой, и главное – какой-то загадочной болезнью. Все попытки врачей хоть как-то облегчить его страдания ни к чему не привели.
За считанные минуты до кончины у Карнарвона начался бред; он то и дело упоминал Тутанхамона – казалось, умирающий ведет понятный лишь ему и его невидимому собеседнику разговор. Но в последние мгновения жизни к лорду вернулось сознание. Обращаясь к жене, он сказал: «Ну вот наконец свершилось. Я услышал зов, он влечет меня».
Это была его последняя фраза.
Вот когда напомнило о себе проклятие фараона: извлеченная из гробницы мумия покоилась в те дни на столе Каирского музея в ожидании последнего осквернения праха. Когда с нее будут сняты бинты, на свет Божий явится амулет Тутанхамона с начертанными на нем иероглифами предупреждения.
Оно не было пустым. Спустя несколько месяцев один за другим скончались еще двое участников эксгумации Тутанхамона.
Археолога Артура Мейса Картер сам попросил помочь ему вскрыть гробницу. Именно Мейс сдвинул последний камень, заслонявший вход в главную пещеру. Вскоре после смерти лорда Карнарвона он стал жаловаться на необычайную усталость. Все чаще наступали тяжелейшие приступы апатии и тоски. А после – потеря сознания, которое затем так и не вернулось. Скончался Мейс в «Континентале» – том самом каирском отеле, где провел свои последние дни и лорд Карнарвон. И вновь медики оказались бессильны даже поставить диагноз смертельной болезни.
О Джордже Джей-Гоулде мы знаем лишь, что он был старым приятелем лорда Карнарвона. Мультимиллионер и большой любитель археологии, он внимательно следил за всеми перипетиями экспедиции, увенчавшейся открытием гробницы Тутанхамона.
Впрочем, до поры до времени Джей-Гоулд не спешил покинуть свою резиденцию в США. Лишь получив известие о смерти своего друга, Джей-Гоулд немедленно отправился в Луксор, чтобы самому нанести визит в гробницу фараона. Взяв в проводники Картера, он обследовал Долину Царей, изучил последнее пристанище Тутанхамона. Многие из обнаруженных находок побывали в его руках в тот день. Гость как будто знал, что стоит торопиться: к ночи в отеле его свалил внезапный приступ озноба. На следующий день он потерял сознание и к вечеру скончался.
Многие смерти и одно исключение
Между тем смерть продолжала следовать за смертью. Причем; умирали люди совсем, казалось бы, разные и по своим привычкам, и по характеру, и по своему отношению к найденным сокровищам.
В общем, за считанные годы умерли двадцать два человека.
Иные из них побывали в склепе Тутанхамона, другим довелось исследовать его мумию. И всякий раз кончина была скоротечной, непредсказуемой.
Несколько позже, в 1929 году, скончалась и леди Альмана вдова лорда Карнарвона. Читателей светской хроники потряс не столько сам факт кончины, сколько диагноз: по мнению врачей, леди погибла от укуса москита.
В ту же пору приказал долго жить и Ричард Бателл – секретарь Говарда Картера. У молодого, отличавшегося завидным здоровьем мужчины вдруг отказало сердце.
Тогда по Каиру и Лондону и покатились смутные слухи о проклятии Тутанхамона. Тем более что «вилы смерти» находили все новые жертвы. Погиб отец Бателла, умерли брат лорда Карнарвона и ухаживавшая за ним сиделка… Поднялась новая волна паники – теперь уже уходили из жизни люди, лишь косвенно причастные к окружению Картера; ни один из них и близко не подходил ни к месту раскопок, ни к мумии.
А что же сталось с самим Говардом Картером – человеком, с первого дня не расстававшимся со своей страшной находкой? А ничего. Умер он на шестьдесят седьмом году жизни, через семнадцать лет после трагических событий. Все эти годы прошли безмятежно и размеренно. Закоренелый холостяк, он упивался лишь одной страстью – работой. С поистине олимпийским спокойствием Картер встречал вести о гибели людей, которых хорошо знал и высоко ценил как специалистов.
