Ольга Обнорская - Сад Учителя
И Учитель отпустил меня.
7 июля. Утро. 9 часов.
Я взошла в залу Учителя и приветствовала Его глубоким поклоном. Он сидел за столом и указал мне место на стуле возле Него. Учитель сказал:
— Прими положение тела, которое тебе будет всего удобнее.
Он встал и протянул обе руки по направлению ко мне.
— Теперь возьми полное дыхание и задержи его возможно дольше. Так. Теперь медленно выпускай его. Так. Побудь без дыхания. Теперь снова, медленно, набирай воздух. Задержи его в себе сколько можешь и медленно выпускай. Так. Побудь без дыхания сколько можешь, но не напрягайся через силу. Начни всё снова.
Когда я проделала это около пяти раз, Учитель сказал:
— Довольно. Теперь встань. Набери воздух и сделай два шага, а на третьем выпусти его. Следующие два шага пройди без дыхания, а на третьем шаге набери воздух. Потом снова следующие два шага держи воздух, а на третьем шаге выпусти его. Так, так.
Я всё это проделала под управлением Учителя, а потом самостоятельно.
— А теперь сядь, — повелел Учитель. — Зажми правую ноздрю и сделай вдох через левую. Потом зажми левую и выпусти воздух через правую, потом, зажав левую, набери воздух через правую и выпусти левой… так… так…
Когда я проделала это несколько раз, Учитель повелел мне встать и показал, как делать очищающее дыхание. Я, набрав воздуха, медленно поднималась на носки, разводя руками большой круг над головой, потом также медленно опускалась на пятки и опускала вниз руки, выдыхая воздух.
— Вот и всё на сегодня, — сказал Учитель. — Дыхание имеет очень большую силу и значение. И уметь управлять им необходимо. Дыхание — это жизнь не только тела, но и души. Иди с миром! В пять часов приходи обязательно.
И Учитель отпустил меня.
День. 5 часов.
Поднялась по лестнице в залу Учителя. Она мне показалась пустой. Но когда я всмотрелась, то увидела Учителя, стоящего в тени между двумя окнами так, что я не сразу могла Его разглядеть.
— Подойди ко Мне, — сказал Учитель, — и протяни Мне руку.
Я протянула.
— Представь себе, что будет с рукой, если её лишить всех пальцев?
— Она лишится способности брать, держать предметы и ощущать ох осязанием.
— Да, так. А теперь представь себе, что ты ослепла.
— Я не смогу ничего видеть, Учитель.
— Итак, если все твои органы чувств будут уничтожены, ты лишишься общения с миром физических форм. Но, кроме этих физических органов чувств, есть ещё психические, при которых можно пользоваться всеми чувствами. Они гораздо тоньше и сильнее, чем физические чувства. Эти психические силы раскрываются в человеке, когда он делается достаточно зрел для этого, когда он не станет злоупотреблять ими для своих личных целей и выгод. Но иногда их рост вызывают насильственно, специальными методами, для своего личного употребления и возвышения. Такое раскрытие их Нами не приветствуется, и часто оно кончается трагически для его обладателя. А теперь подойди ко Мне поближе и скажи, что ты видишь в этом окне?
— Цепь горных вершин, Учитель.
— А теперь взгляни на самую высокую снеговую вершину, что ты видишь на ней?
— Я вижу на ней как бы ярко светящуюся точку. Она подобна белой звезде. И мне кажется, что она движется.
— Нет, ошибаешься, она не движется. Со временем ты увидишь, что означает эта блестящая точка. И иногда ты сможешь к ней приблизиться. А теперь Я поручаю тебя попечениям нашего брата.
И Учитель посмотрел на кого-то, стоящего за моими плечами. Я обернулась. В нескольких шагах от нас стоял юноша восточного типа, очень стройный, с огромными чёрными глазами. Он тоже был в белой одежде братства. Очень чёрные, прямые волосы были откинуты со лба назад. Он поклонился, приложив руку ко лбу и сердцу. Учитель что-то сказал ему на непонятном мне языке. Юноша ответил тихо и односложно.
— Теперь иди с ним, — сказал Учитель. — Он будет разъяснять тебе всё, что будет надо. Ко Мне придёшь через два дня на третий.
И Учитель отпустил нас. Мы спускались с лестницы вместе с моим новым другом. Я искоса его рассматривала.
— Ты не должна бояться или стесняться меня, — заговорил он, — я твой ближайший друг. Ты всегда можешь позвать меня, в любой час. Я всегда смогу говорить тебе. Меня зовут Нумен. Но ты можешь меня звать сокращённо: Нуми.
Мы вышли из дома и шли по скалистой тропе. Нуми остановился:
— Ты поручена мне, и я отныне сопутствую тебе всюду.
Он поклонился мне, прижав руку ко лбу и к сердцу. Всё исчезло.
9 июля. Утро.
Не по своей вине, но я опаздывала к Учителю на целый час. Подошла нерешительно к терраске. Учитель сидел там.
— Разрешишь мне войти, Учитель? — робко спросила я.
— Входи. Садись.
Я поклонилась Учителю и села на своё место. Учитель передал мне книгу.
— Раскрой её.
Я раскрыла на странице, где были начертаны какие-то разнообразные знаки в цветной окраске.
— Это звуки, — сказал Учитель. — Каждый звук имеет свой определённый цвет и форму, и даже запах. И это всё построено очень закономерно. Когда человек начнёт правильно видеть, он начнёт в этом разбираться. Сегодня Я не могу уделить тебе больше времени, ты очень поздно пришла. Поэтому не будем сейчас их разбирать. Иди с миром, дитя. И помни чаще о Нас в дне своём. Приходи сегодня в пять часов.
День. 5 часов.
Не доходя до калитки Сада, я встретила Нуми.
— Ты идёшь к Учителю? — спросил он.
— Да.
— Подожди немного. Учитель сейчас занят. Пойдём посидим в Саду.
Мы вошли в Сад и сели на скамеечку возле пруда. Нуми мне говорил:
— Обязательно надо размягчение сердца. Надо не создавать в себе препятствий. Непротивление злу — это прекрасно. Но я бы сказал, что не только злу, но и непротивление своему высшему Я необходимо. Когда это ты поймёшь в совершенстве, тогда всё станет легче для тебя, тогда не будет мелких угрызений совести, раздражения, несдержанности чувств. Тогда ничто в тебе не будет «противиться» высшему Я и будет только одна Его воля в тебе.
Нумен остановился, поглядел пристально вдаль и сказал:
— Ну, теперь кажется пора. Иди к Учителю. Иди к Учителю.
Он заботливо осмотрел меня, снял какой-то волосок с одежды и одёрнул складки. Я усмехнулась его заботливости. Он тоже улыбнулся:
— Как няня, да? Так и надо. Ведь ты мне поручена. Пойми, в этом сейчас моя главная работа.
Я поклонилась ему и пошла к Учителю. На терраске я увидела обоих Учителей. Они о чём-то разговаривали. Я замерла в трепете, не решаясь подняться к Ним.
— Входи, входи! — сказал Учитель в белом. — Я сейчас выйду к тебе.
И Они оба ушли в комнату. Но скоро вышли обратно. Учитель в зелёном был, как всегда, сдержан и величав, Учитель в белом казался бледным и будто опечаленным. Учитель в зелёном, проходя мимо меня, отрывисто произнёс:
— Завтра в девять у Меня. Без опозданий. Нумена видела?
— Он был со мной сейчас здесь, в Саду, — робко ответила я.
Учитель слегка улыбнулся:
— Отлично!
И сказал ещё что-то Учителю на непонятном мне языке. Он сошёл с терраски и скрылся в Саду. Учитель сел в кресло. Положительно, Он был чем-то глубоко взволнован. И мне даже показалось, что в Его прекрасных очах блеснули слезы. Учитель тихо сказал:
— Да, Я скорблю. И Мы можем плакать. Только Наши слёзы имеют иные причины, чем ваши. И это не Мои слёзы, а скорбь мира.
— Учитель помолчал немного, а потом передал мне книгу.
— Разверни её.
Я её раскрыла на совершенно чистом белом листе, как мне сначала показалось. Потом я заметила посередине листа точку.
— Смотри в эту точку, — сказал Учитель.
Я стала смотреть… И вдруг меня охватила непреоборимая сонливость.
— Учитель, я, кажется, засыпаю… — пробормотала я.
Учитель коснулся меня рукой:
— Не спи! — приказал Он. И повелел закрыть книгу. Сонливость прошла. Но Учитель взял от меня книгу, сказав: — Значит, надо ещё подождать, рано…
Учитель дал мне перо и бумагу и сказал:
— Пиши.
Всем, всем, всем…
О, дети Света! Соедините силы ваши. Не пребывайте разобщёнными, ибо настало время всем нам быть объединёнными. Нельзя теперь сказать: «Этого человека я избираю предпочтительно перед другими». Нет, пришло время сказать: «Идите все и соединяйтесь как можно крепче, так как не только качество ваше ценно, но и количество вас сейчас имеет значение и важность». Запомнить надо знаки Наши: число 7 — решающее и час дня — полдень, переход из восходящего на нисходящее. Имейте мужества броню и будьте собраны в сердцах ваших.
— Всё.
Потом Учитель взял листок, разорвал его на пять частей и бросил в воздух. Они с силой вспыхнули синим светом и исчезли.
