Брайан Вайсс - Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально
Она снова замолчала.
«Иди дальше по этой жизни, ко дню своей смерти, но немного раньше. Скажи, что ты видишь», — спросил я.
Она ответила тихим шепотом:
„ Я вижу людей и здания. И сандалии, сандалии. Вокруг много одежды, какой-то грубой одежды.
«Что происходит? Переходи к своей смерти. Что происходит? Ты видишь это?»
„ Я ничего не вижу… я не вижу себя больше.
«Где ты? Что ты видишь?»
„ Ничего… Вокруг тьма… Вижу свет, теплый свет. — Она уже умерла, уже перешла в состояние духа. Очевидно, она не переживала свою смерть снова.
«Ты можешь идти к свету?»
„ Я иду.
Она отдыхала, мирно и спокойно, и ждала.
«Можешь ли ты теперь подумать об уроках, полученных в этой жизни? Ты уже можешь осознать их?»
„ Нет.
Она продолжала ждать. Внезапно она встревожилась, хотя ее глаза оставались закрытыми, как и всегда, когда она была в гипнотическом трансе. Ее голова заметалась из стороны в сторону.
«Что ты сейчас видишь? Что происходит?»
Ее голос стал громче.
„ Я чувствую… кто-то говорит со мной!
«Что они говорят?»
„ Говорят о терпении. Нужно быть терпеливым…
«Да, продолжай!»
Ответил мне Учитель-Поэт.
„ Терпение и время… все приходит в свое время… жизнь нельзя ускорить, нельзя уместить ее в рамки графика, как многие пытаются. Мы должны принимать то, что дается нам в конкретное время, и не просить большего. Но жизнь бесконечна, и мы никогда не умираем; а на самом деле никогда и не рождаемся. Мы просто проходим через разные фазы. Им нет конца. Есть несколько измерений. Но время измеряется не так, как мы привыкли, а уроками жизни.
Снова длинная пауза. Затем Учитель-Поэт продолжил.
„ Тебе все станет ясно со временем. Но тебе нужна возможность передать знания, которые мы уже передали тебе, другим.
Кэтрин замолчала.
«Что еще я должен выучить?» — спросил я. Кэтрин прошептала в ответ.
„ Они ушли. Я больше никого не слышу.
Глава 9
С каждой неделей очередной пласт невротических симптомов Кэтрин исчезал. С каждой неделей она становилась все спокойнее, мягче и терпимее. Она выглядела уверенной, и люди потянулись к ней. Бриллиант ее истинной личности, чье сияние было скрыто глубоко внутри, сейчас сверкал так ярко, что не заметить это было невозможно.
Другие жизни Кэтрин охватывали промежуток времени в целом около миллиона лет. Каждый раз, когда она погружалась в транс, я гадал, в каком же времени она окажется в этот раз. От доисторического периода и Древнего Египта до современности — она могла оказаться везде. И все ее жизни были с любовью пересмотрены Духами-Учителями во вневременном пространстве.
На сегодняшнем сеансе она очутилась в двадцатом веке, но была не Кэтрин.
„ Я вижу фюзеляж и посадочные полосы… что-то типа посадочных полос.
«Ты знаешь, где это?»
„ Не вижу… Эльзас? Да, Эльзас.
«Во Франции?»
„ Не знаю, просто Эльзас… я вижу имя — Ф-о-н М-а-р-к-с… Фон Маркс. Какой-то коричневый шлем или шапка… шапка с очками. Весь отряд уничтожен. Похоже, это какая-то глушь. Не думаю, что рядом есть какой-то город.
«Что ты видишь?»
„ Я вижу разрушенные здания. Вижу здания… земля вся разворочена… взрывами. Здесь секретная территория.
«Что ты делаешь?»
„ Я помогаю раненым. Их выносят отсюда.
«Посмотри на себя. Опиши себя. Посмотри, какая на тебе одежда».
„ На мне какой-то жакет. У меня светлые голубые глаза. Жакет грязный. Раненых людей много.
«Тебя обучали специально медицинской помощи раненым?»
„ Нет.
«Ты живешь здесь? Или тебя сюда привезли? Где ты живешь?»
„ Не знаю.
«А сколько тебе лет примерно?»
„ Тридцать пять.
Самой Кэтрин было двадцать девять, и глаза у нее были карие, а не голубые.
Я продолжал задавать ей вопросы:
«Как тебя зовут? Твое имя вышито на куртке?»
„ На курке нашивка с крыльями. Я пилот… что-то вроде пилота.
«Ты управляешь самолетами?»
„ Да, приходится.
«Кто заставляет тебя летать?»
„ Я служу здесь. Это моя работа.
«Ты и бомбы сбрасываешь?»
„ У нас на самолете есть стрелок. И штурман.
«На каком самолете ты летаешь?»
„ Что-то типа чоппера. У него четыре пропеллера. И фиксированное крыло.
Я был поражен. Кэтрин ничего не знала о самолетах. Мне было интересно, что она подразумевала под «фиксированным крылом». Но, как и в случае с производством масла или бальзамированием больных, под гипнозом она обладала полным объемом знаний в этой области. А в реальной жизни, в сознательном состоянии, ей в лучшем случае была доступна лишь крупица этих знаний.
Я поднажал с вопросами. «У тебя есть семья?»
„ Они сейчас не со мной.
«С ними все в порядке?»
„ Не знаю. Боюсь… я боюсь, что они вернутся. Мои друзья умирают!!
«Ты боишься, что вернется кто?»
„ Враги.
«Кто они?»
„ Англичане. Американские Вооруженные Силы… Англичане.
«Да. Ты помнишь свою семью?»
„ Помню ли я? Да, но очень смутно.
«Давай вернемся в более раннее время этой жизни, в более счастливое время, когда вся ваша семья была дома, вместе. Ты можешь это увидеть. Понимаю, что это трудно, но попробуй расслабиться. Попробуй и вспомни».
Кэтрин замолчала ненадолго, а затем прошептала:
„ Я слышу имя Эрик… Эрик. Вижу светловолосого ребенка, девочку.
«Это твоя дочь?»
„ Да, скорее всего, это Марго!
«Она близко к тебе сейчас?»
„ Она со мной. У нас пикник. День просто чудесный.
«Кто-нибудь есть рядом с тобой, кроме Марго?»
„ Вижу женщину с каштановыми волосами, сидящую на траве.
«Это твоя жена?»
„ Да… я не знаю, кто она[19].
«Ты узнаешь Марго? Посмотри на нее внимательнее. Ты знаешь ее?»
„ Да, но не уверена… откуда-то я ее знаю.
«Ты вспомнишь. Посмотри в ее глаза».
„ Это Джуди.
В настоящем времени Джуди была лучшей подругой Кэтрин. С первой встречи они как-то прониклись взаимной симпатией и стали настоящими друзьями, безоговорочно доверяющими друг другу и понимающими друг друга с полуслова.
«Джуди?» — повторил я.
„ Да, Джуди… Она похожа на нее… она улыбается так же, как она.
«Так, отлично. Ты счастлива дома или у вас есть проблемы?»
„ Нет, никаких проблем (длинная пауза). Да. Да, время неспокойное. Проблемы в немецком правительстве, в политической структуре. Слишком много людей хотят продвинуться во многих направлениях… Нас это погубит… Но я должен бороться за свою страну.
«Ты сильно любишь свою родину?»
„ Я не люблю войну. Я чувствую, что убивать — неправильно. Но я должен исполнять свой долг.
«Вернись теперь в то время, где ты была рядом с самолетом, когда были бомбежки, война. Это было попозже, как я понимаю, война уже началась. Англичане и американцы бомбят вас. Вернись туда. Ты видишь самолет снова?»
„ Да.
«Твои чувства относительно убийства, войны и долга остались прежними?»
„ Да, мы умрем ни за что.
«Что?»
„ Мы умрем ни за что, — повторила она громким шепотом.
«Ни за что? Как это — ни за что? Разве это не славная смерть? Разве вы не защищаете вашу родину и ваших любимых?»
„ Мы умрем, защищая идеи небольшой группки людей.
