Дэн Миллмэн - Путешествие Сократа
Вдруг Сергей услышал звук шагов, совсем близко от себя. Присев на корточки, он замер, напряженно всматриваясь сквозь густую траву туда, где был виден приближающийся силуэт. Это был человек, и шел он определенно в его сторону. У Сергея комок подкатил к горлу, когда он разглядел Закольева.
— Негодяй, — едва сдерживая ярость, беззвучно выдохнул Сергей. — Неужели он пошел за мной следом? Или это просто нелепое совпадение?
Закольев, тоже с вещмешком, шел крадущейся походкой и тоже вглядывался в темноту, словно стараясь высмотреть что-то… или кого-то. Нужно было принимать решение, как поступить: не обнаруживать себя, чтобы преследователь его не заметил и прошел мимо, или самому выйти ему навстречу. Но в этом случае столкновение неминуемо. Куда разумнее было бы уклониться от стычки, оставшись незамеченным. Но тогда он не узнает зачем, с какой целью Закольев преследует его.
Пока осторожность боролась с желанием выяснить намерения Закольева, тот оказался совсем рядом. Сергей увидел бледный отблеск серебряной цепочки на шее его преследователя. Решение было принято мгновенно. Он встал во весь рост и присвистнул:
— Эй, Закольев, — достаточно громко, чтобы тот смог его услышать.
Закольев резко повернул голову в его сторону.
— Вот оно, значит, как, — сказал он, — решил прогуляться на свежем воздухе?
Судя по голосу, он, казалось, совсем не удивился, что Сергей первым окликнул его.
Сергей старался угадать выражение лица Закольева, казавшегося мертвенно-бледным в лунном свете. Закольев же не спеша приближался к Сергею.
— Верни мне мой медальон, слышишь?
Густой туман приглушал все звуки вокруг, но Сергей все же старался говорить потише, чтобы их не услышали караульные на школьном дворе.
— Отдай медальон, а потом ступай своей дорогой, а я пойду своей.
Закольев покачал головой, словно он ожидал услышать что-то совсем другое:
— Добренький ты мой Сережа... видно одного раза тебе показалось мало?
Мысли, словно вспышки молний, мелькали в Сергеевой голове: как поймут в школе, что они оба исчезли в одну ночь? Решат, что сговорились бежать вдвоем? Вряд ли. Скорее подумают, что...
Записка! Ведь он же оставил дяде записку, внезапно вспомнил Сергей. По крайней мере, хоть дядя будет знать, что Закольева он с собой не звал...
Словно прочитав его мысли, Закольев вытащил скомканную бумажку из кармана форменных штанов:
— Я же говорю, добренький... не забыл с дядей попрощаться.
Сергей скорее понял, чем увидел, как его лицо скривилось в такой знакомой, ненавистной ему ухмылке.
— Только вот запамятовали вы, Сережа, что у меня везде свои люди. Оплошали вы, право слово, оплошали...
Кровь ударила Сергею в виски, когда Закольев разорвал записку на мелкие клочки.
Медальон, подумал Сергей, главное вернуть медальон, а все остальное уже не имеет значения.
— Отдай медальон, а не то я позову караульных.
— Давай, зови, — все так же ухмыляясь, ответил Закольев. — Зови-зови, я слушаю.
— Думаешь, не позову?
— Ждешь разрешения?
Сергей едва не застонал от бессильной ярости.
— Вот что, оставь медальон себе. Верни только фотографии родителей. Другого мне ничего не нужно. Дмитрий, ну зачем нам расставаться врагами?
Молчание Закольева было красноречивее любого ответа. Не тратя больше слов попусту, Сергей прыгнул на Закольева и что было сил пнул его сапогом в живот. Удар пришелся в солнечное сплетение, и Сергей услышал, как воздух со свистом вырвался из закольевской глотки. Закольев переломился пополам, но не упал. Сергей потянул его на себя, вцепившись в гимнастерку на плечах Закольева, чтобы свалить его на землю, но Закольев вдруг сам так боднул его в грудь, что Сергей потерял равновесие. Еще миг, и уже Закольев бросился на него и захватил локтем за шею.
В этот раз точно конец, только и подумал Сергей.
Паника огненной волной прокатилась по его телу, чтобы смениться холодной ясностью. Его первым порывом было зафиксировать предплечье Закольева подбородком, чтобы, согнувшись, бросить нападавшего через себя. Но по тому, как Закольев держал центр тяжести, было ясно, что он готов к этому. Тогда Сергей резко повернул лицо к сгибу локтя, чтобы рывком высвободить голову из захвата. Это была ошибка. Закольев только сильнее сдавил его шею. Но он не знал, что Сергею больше не страшны удушающие захваты. Теперь он мог удерживать дыхание более двух минут. Расслабиться и тянуть время...
...Вот то знакомое давление в висках, которое ему уже пришлось ощутить однажды, первые черные точки в глазах, за которыми полная чернота и потеря сознания. Чтобы обмануть противника, Сергей отчаянно забился в Закольевских объятиях и вдруг затих и обмяк, словно бы лишился чувств. Теперь Закольеву оставалось или выпустить из рук его отяжелевшее тело, или дальше держать его на весу. Притворившись мертвым, Сергей выиграл несколько драгоценных секунд. Но если Закольев не выпустит его сейчас же... еще секунда и... в глазах стало совсем черно...
Отпрянув, Закольев резко отпустил его. Тело Сергея с глухим стуком свалилось на влажную землю. Не открывая глаз и не подавая признаков жизни, Сергей лежал, чувствуя, что Закольев сейчас рядом, начеку, готовый ко всему. Он не уйдет, не добив противника.
Сергей резко открыл глаза. Закольев был где-то в шаге от его. Впившись взглядом в бледное закольевское лицо, он увидел,как расширились его зрачки, увидел в его глазах растерянность и страх. Закольев рванулся к нему, но Сергей ответным движением откатился набок, сжавшись пружиной, и молниеносно ударил его ступней в колено.
Закольев, взмахнул руками, рухнул на землю.
Вот она, его удача, та припасенная для себя секунда, что может изменить любое событие, любой поединок, — это о ней говорил ему Казак! Но лишь секунда — заревев, как зверь, Закольев перекатился на живот, оперся на локти, готовый рывком встать и кинуться на него. Сергей не ждал пока он встанет. Схватив подвернувшийся под руку холодный плоский камень, он прыгнул на Закольева и с размаху опустил камень на голову противника.
Кровь хлынула у того изо рта, из ушей, и Сергей, словно обезумев, замахнулся еще, чтобы разнести ему череп. Но занесенная рука так и осталась неподвижной. Тяжело дыша, Сергей поднялся, все еще держа камень над головой. Затем, опомнившись, отшвырнул камень.
Закольев не двигался. Медальон! Где медальон? Сергей задрожал как в лихорадке. С трудом перевернул Закольева на спину, стал обшаривать шею и грудь. Вот он! Судорожным движением сорвал медальон с шеи, Сергей стал машинально возиться с застежкой, но дрожащие пальцы отказывались повиноваться. Затолкав медальон в карман, он вскочил на ноги. «Уходим, скорее уходим, — говорил себе Сергей, — пока не пришел в себя Закольев, пока не стало совсем светло». Теперь у него есть немного времени. Закольев, сам того не зная, удружил ему, украв записку. В школе, наверное, решили, что он в самоволке, и вместо погони будут ждать его, чтобы примерно наказать. Пусть ждут. Когда они поймут, что он не вернется, Сергей уже будет слишком далеко. Подхватив свой вещмешок, Сергей поднялся, чтобы снова взяться за свое бревно.
Сам не зная почему, он вдруг замер и склонился над Закольевым. В белесом предутреннем тумане полуоткрытые, невидящие глаза Закольева, смотревшие в никуда, смертельно напугали его. Сергей вдруг понял, что грудь Закольева не движется. Он осторожно положил руку ему на шею. Пульса не было.
Я ударил его сильно... слишком сильно.
Вздрогнув, он попятился прочь от тела. Беги, беги отсюда! — кричало все в нем.
Отчаяние придало ему сил. Продравшись сквозь заросли камыша, он стянул замшелый ствол в воду. Против ожидания, тот не только не пошел ко дну — очевидно, дерево вполне могло выдержать и Сергея. Как можно туже затянув лямки вещмешка на плечах, Сергей лег животом на бревно, обхватил его ногами и стал грести, направляя свой импровизированный плот прочь от берега.
Обжигающе холодная вода мгновенно привела его в чувство. Руки и ноги сразу же замерзли, и Сергей вдруг понял, насколько рискованный он выбрал способ побега.
Чуть зазеваться, потерять равновесие — и тут же сам уйдешь под воду. Он постарался отгрести подальше от берега, под укрытие плотного тумана, стоявшего над озером. На всякий случай — так его не заметит никто, никакая погоня, даже если она будет. Правда, теперь и он с трудом различал очертания берега. Слишком далеко заплывать тоже не стоит. Не рассчитать свои силы смертельно опасно, так можно и на берег не выбраться. Его, не переставая, била дрожь, и от холодной воды, и от того, что пришлось только что пережить.
«Я убил Закольева. И это больше не самоволка. Я преступник, бежавший с места преступления. И что из того, что это была случайность? Тем более в случайность никто не поверит. Все знают, что мы были на ножах с Закольевым из-за медальона».
