Генри Болтон - Мистическая Прага
Тихо Браге был помимо прочего практикующим алхимиком, работавшим с тиглями, атанорами и перегонными кубами. Он называл свои занятия «земной астрологией». Планеты и металлы тесно связаны, как следует из самих их названий. Во время своего краткого пребывания в замке своего дяди в Герритцвольде он оборудовал там лабораторию и проводил эксперименты с серебром и золотом. После этого и в Ураниборге в крипте под зданием была сконструирована лаборатория, в которой находилось по крайней мере шестнадцать печей, обеспечивавших нагрев любой необходимой силы. Он никогда не публиковал результатов своих алхимических изысканий, вызывая немалую подозрительность окружающих. «По своему собственному убеждению, — писал Браге, — и следуя советам посвященных, я не считаю нужным раскрывать секретов Искусства толпе, ибо лишь несколько человек способны воспользоваться его могуществом в благих целях».
Равно как многие врачи были астрологами, астрологи в свою очередь практиковали медицину; так делал и Коперник, и нет ничего удивительного в том, что Браге изобрел собственный Эликсир, который широко продавался как средство от эпидемий, опустошавших тогда Германию. Император, зная о существовании этой драгоценной панацеи, пытался выспросить у Браге секрет ее изготовления. В ответ Браге послал императору длинное письмо с описанием процесса изготовления лекарства, умоляя его сохранить сию формулу в тайне и использовать ее лечебные свойства исключительно в личных целях. Рецепт назывался Венецианской Патокой и состоял из нескольких последовательных химических операций: в получившуюся жидкость добавлялись либо тонко измельченные кораллы, либо сапфиры, либо гиацинты и растворенный жемчуг, но лучше всего — питьевое золото, А чтобы сделать секретное средство панацеей от всех болезней, каковые только могут быть вылечены с помощью лекарств, следовало смешать его с сурьмой.
В 1599 г. солдаты и беженцы с венгерского фронта турецкой войны принесли в Богемию чумную инфекцию, и вскоре город на берегах Влтавы пал жертвой страшной эпидемии. Рудольф, терзаемый суеверным страхом смерти, бежал с несколькими приближенными в Пльзень, где оставался более девяти месяцев. Тихо Браге, направлявшийся в Прагу, получил тревожные известия о множестве смертей в Богемии и переждал эпидемию в Германии. Он оставил своих жену и дочерей на попечение своего верного друга князя Генриха Рантзау в замке Вандесберг недалеко от Гамбурга, и взял с собой только своих сыновей, нескольких учеников, а также самые необходимые астрономические инструменты. По прибытии в Прагу он был радушно принят императором, который предоставил в его распоряжение замечательную резиденцию, назначил ежегодную стипендию в размере трех тысяч крон, пообещал передать в его безраздельное пользование обширное имение и позволил распоряжаться Бельведером, «замком удовольствий» Фердинанда, как обсерваторией. В просторных залах именно этого красивого здания размещалась кунсткамера, и историк Сватек говорит, что быстро растущая коллекция вскоре вытеснила Браге из дворца. Место совершенно не подходило для обустройства обсерватории — когда это выяснилось, император предоставил астроному на выбор несколько замков. В конце концов был выбран замок Бенатек, расположенный примерно в семи лигах от Праги, возведенный на холме и позволяющий безо всяких помех созерцать открытое небо.
Перед тем как обосноваться на новом месте, Браге послал Тенкнагеля забрать его жену и дочерей из Гамбурга, а также инструменты, оставленные в Германии, и написал Давиду Фабрициусу, Лонгомонтанусу, Джону Кеплеру и некоторым студентам, бывшим хорошими математиками, приглашая их помочь в организации школы астрономии и химии.
Вскоре замок Бенатек наполнился людьми: семья Тихо Браге, множество слуг, учеников, помощников, старых друзей астронома, желавших разделить с ним радость новоселья, а также профессоров европейских университетов, явившихся засвидетельствовать свое почтение первому астроному Европы. Все эти гости сидели за столом гостеприимного хозяина, наслаждаясь дорогими винами и изысканными блюдами.
Работа нашлась для каждого: юному Георгу Браге, прилежному студенту-химику, было поручено заведовать постройкой лаборатории; Лонгомонтанус следил за движением луны и ее фазами, Кеплер изучал Марс, в то время как Тенкнагель, жених Елизаветы Браге, был занят изучением исключительно, как остроумно отметил Хаснер, земной Венеры. К сожалению, Браге обладал холерическим темпераментом: он был крайне упрям и раздражителен, к тому же на тот момент ему было уже пятьдесят четыре года, в то время как Кеплеру, его одаренному ассистенту, было всего двадцать девять. Горячая ссора, вспыхнувшая между учителем и учеником, пошатнула мир в замке, в результате чего ученик покинул обсерваторию. Другим серьезным ударом стало желание императора, который приказал знаменитому датчанину переехать в Прагу и обосноваться поближе к императорскому дворцу, дабы консультировать его величество по вопросам астрологии и обучать премудростям астрономии. Браге перевез свои инструменты на Градчаны, а сам переехал к своему другу Куртиусу, где возобновил свои научные занятия. Но, несмотря на благожелательность и либеральность императора и доброту своих друзей, он чувствовал себя чужим на чужой земле: не зная местного языка, он часто сталкивался с неловкими затруднениями, и его душевная тоска в конце концов подорвала его телесное здоровье. 24 октября 1601 г. Тихо Браге скончался. Император приказал похоронить гениального астронома с подобающими почестями в главной церкви Праги, Тайнкирхе, где до сих пор сохранилась медная мемориальная доска.
Великолепная коллекция книг и инструментов, оставленная Браге, была выкуплена у его наследников за двадцать тысяч талеров, из которых лишь четыре тысячи были выплачены немедленно, а двенадцать лет спустя еще двадцать три сотни были заплачены обедневшей к тому времени семье, вынужденной покинуть Богемию в связи с обстоятельствами, сильно отличавшимися от тех, что привели их в Прагу. Восемнадцать лет спустя после смерти Тихо Браге его астрономическая обсерватория была частично разрушена, частично переоборудована под другие нужды.
Среди наследия Браге наиболее драгоценным предметом, который берегли самым тщательным образом, был один из его серебряных носов. Я говорю «один из», поскольку неприятный случай убедил его держать при себе несколько. Проснувшись однажды утром, он, к своему ужасу, обнаружил, что его единственный серебряный нос, обычно лежавший на столике рядом с кроватью, разбит на мелкие кусочки одним из его домашних псов, чья невинная игра доставила немало хлопот его хозяину.
После этой неприятности астроном всегда хранил у себя небольшой запас носов, числом четырнадцать, которые он менял так же, как другие меняют носовые платки. Богемский историк рассказывает (скорее в шутку, чем всерьез), что Браге преподнес один из своих носов его величеству Кристиану IV, королю Дании, который в свою очередь подарил его своей фаворитке Кристине Мунк, а от нее через множество рук нос перешел к Вольтеру; писатель же отвез его в Потсдам, дабы позабавить Фредерика Великого, но после смерти Вольтера нос был помещен в музей искусств в Вене, где к нему отнеслись даже с большим благоговением, нежели к заспиртованному пальцу Галилея во Флоренции.
Глава IX
Астрономическая мудрость и астрологическое безумие
Смертный свой час угадать всякий смертный стремится,
Тайну конца средь обманчивых звезд распознать.
Втуне сокрыться знамение в небе потщится,
Верит провидец, что вечному незачем лгать.
В год, когда Рудольф взошел на германский трон, один бедный маленький мальчик, живший в Гейдсльберге, заболел оспой. Его отец воевал в Нидерландах, мать последовала за отцом на поле боя, а его самого от страшной болезни вылечили бабушка с дедушкой. Через год после выздоровления Иоганна послали в школу, однако бедность его отца, вернувшегося с фронта, вынудила мальчика на два года раньше положенного срока оставить школу и выполнять работу по дому. Несмотря на это и на свое слабое здоровье, подорванное болезнью, ведя хозяйство, он подготовился к поступлению в университет. Не обращая внимания на протесты семьи и на свою ужасающую бедность, Иоганн Кеплер поступил в Университет в Тюбингене и окончил его. Во время учебы он написал большую работу, подтверждающую справедливость системы Коперника, благодаря чему ему предложили кафедру астрономии в Граце, и, хотя у него не было особенной склонности к этой науке, он с большим рвением принялся за работу. Вскоре его гений проявился в потрясающих открытиях и оригинальных теориях.
Через год после получения работы он женился на Варваре Мюллер, которая в свои двадцать три года уже дважды оставалась вдовой. Он прожил с ней в браке пять лет, хотя ее родители всеми силами препятствовали их союзу. Она принесла ему меньше приданого, чем он рассчитывал, а его жалованье в Граце было очень скромным. К тому же его донимали бесконечные ссоры с родственниками жены и ее увлечения на стороне, а также регулярные нападки католиков на протестантов, — к последним принадлежал и сам Кеплер, в чем открыто признавался. Всё это сделало его жизнь в Граце невыносимой, и он уехал в Венгрию. Годом позже Кеплер вернулся к своей работе, но никак не мог обрести покоя, которого столь страстно желал. Зная о том, что самый знаменитый астроном Европы служит при дворе Рудольфа II, он принял приглашение в Бенатек, где впервые и произошла их встреча. Во время его визита Браге ходатайствовал, чтобы коллеге было обеспечено место с хорошим жалованьем, однако эта попытка не увенчалась успехом. Как бы то ни было, когда в 1601 г. Кеплер вновь посетил Богемию, император назначил его придворным математиком и помощником в обсерватории.
