Фридрих Юргенсон - Радиоконтакт с потусторонним миром
Как бы то ни было, мои анонимные друзья еще год назад использовали выражение «отдел многоязычной коммуникации» в связи с заданием, которое я должен был выполнить в будущем. В то время я не понял, что они имели ввиду. И только сейчас я начал осознавать, что мое знание нескольких иностранных языков является важным фактором.
Итак, 1 мая я вошел в контакт с Борисом, до этого со мной разговаривали Феликс Керстен и моя мать. Кто будет следующим?
Лишь постепенно можно осознать важность таких контактов. Они вызывают радостное потрясение, и нужно время, чтобы к этому привыкнуть.
Случилось так, что в этом состоянии радостного удивления я забыл о судьбе Кэрила Чезмена, американца, приговоренного к смерти, решение о казни которого должно было быть принято в тот период. Так как мои радиоконтакты стали несколько неорганизованными, я решил на следующий вечер связаться с Леной, моей помощницей с того света.
Первое слово, которое произнесла Лена, было: «Казнен».
Затем она несколько бессвязно начала рассказывать: «Я уже говорила Мелархойден, Лена. Пелле, ты можешь помочь. Чезмен казнен…помоги карме, помоги Пелле!…» Голос Лены звучал взволнованно и напряженно, она путала немецкие и шведские слова.
Я думаю, в те дни в Европе многие следили за отчаянной борьбой Чезмена за жизнь. Это был упорный и жестокий забег со смертью, продолжавшийся 12 лет, безжалостная игра кошки с мышкой, закончившаяся рас правой бездушных бюрократов со своей загнанной жертвой. Дело Чезмена стало позорным пятно м не только на американской системе правосудия, но и на сторонниках смертной казни во всем мире.
Глава 23
Трудное искусство «очистки». — Постоянно повторяющиеся сигнальные слова. -
140 км пленки.
Вначале самой трудной задачей для меня было разобраться в путанице голосов и звуков радио. Прежде всего, я должен был научиться безошибочно распознавать голоса моих друзей и выделять их из хаоса звуков различных радиопередач. Одновременно я должен был познакомиться с голосами известных дикторов и комментаторов. И здесь мне помогла моя многолетняя музыкальная подготовка, я бы даже сказал, она оказалась необходимой.
В течение многих лет я тренировал не только свой голос, но и слух, и чувство ритма. Подобно большинству певцов, я изучал гаммы, гармонию и композицию и практиковался в хоре, ансамбле и соло, чтобы отточить свое умение взаимодействовать с оркестром и своими вокальными партнерами. Я получал удовольствие от того, что могу сразу узнавать голоса известных певцов по радио и в записях. Мой слух был настроен таким образом, чтобы распознавать тончайшие различия большинства вокальных тембров, и я сомневался, что смог бы выполнить сейчас свою задачу без этих навыков и предшествующей подготовки.
И все равно это была тяжелая работа. Очень медленно и после многочисленных, часто обескураживающих ошибок в слуховом восприятии и интерпретации я начал узнавать голоса моих друзей и очищать их от пестрой мешанины радиопередач.
Это умение «очищать» было необходимым условием правильного понимания в процессе коммуникации. После того, как я познакомился со специфическими мужскими и женскими голосами, я мог узнавать их мгновенно, независимо от того, насколько громко они говорили.
Конечно, мои друзья помогали мне, как могли, используя различные методы. Даже тот факт, что большинство из них использовали различные языки, был очень важен и облегчал установление контактов.
В этой связи я хотел бы сослаться на логический аргумент скептиков. Я понимаю, что при определенных условиях, таких как фединг, изменение уровня звука в приемнике и наложение двух или нескольких радиопрограмм радиопередач а может включать некоторые разноязычные фрагменты. Тем не менее, мои друзья часто произносили длинные фразы, совершенно ясно и без всякого фединга. В этих случаях их голоса были слышны ясно и отчетливо как голоса обычных дикторов, хотя и не так громко. Чтобы преодолеть мои сомнения, и сделать свои передачи более убедительными, они часто пели на разных языках, не только соло, но и хором и ансамблем. Кроме того они использовали определенные необычные ключевые слова. В особо сложных случаях они включали названия «Мелархойден» и «Моэлнбо».
Кроме того, с помощью моей верной помощницы Лены выбирались голоса характерного тембра, которые легко мог узнать, как я, так и кто-либо другой.
Несмотря на такую первоклассную помощь, пленки, датированные 1960 годом, обнаруживают многочисленные дефекты и забавные моменты. Моим друзьям пришлось со мной нелегко, особенно в первый год. Тем не менее, их терпение не знало границ, и я никогда не слышал, чтобы они говорили с раздражением или нетерпением. Когда я слушаю эти пленки сегодня, я стыжусь и сержусь на себя за свою поразительную глупость. Если кто-то растерялся и продолжает делать одну и ту же ошибку, он производит сумбурное и даже смешное впечатление. Однако сейчас, когда мост был построен, все должно было наладиться и стабилизироваться.
В течение более, чем 8 лет я записал около 140 пленок и зафиксировал результаты этих записей в 20 толстых тетрадях. Анализ этих записей оказался суровым испытанием моего терпения, но одновременно превратился в самую захватывающую работу, какой я когда-либо занимался.
Если бы я сейчас попытался описать все свои исследования — а это около 140 км пленки, то моя книга оказалась бы толще Библии.
По понятным причинам я вынужден ограничиться лишь самым главным, а это не только ставит меня перед трудным выбором, но и означает огромные затраты времени из-за сложной процедуры прослушивания.
Есть записи, особенно ранние, которые содержат два или три ключевых слова, которые невозможно было очистить от окружающих шумов и помех. Я вспоминаю сегмент записи, который мне пришлось анализировать по два-три часа в день в течение двух месяцев, прежде, чем я, наконец, получил точные слова.
Глава 24
Преданность Лены достойна восхищения. — Ее направляющий шепот. — Я всегда могу положиться на своего радио помощника.
Чтобы разобраться в потоке событий, я должен был сначала познакомиться с различными возможностями и методами тех, кто обращался ко мне с того света. В этой связи я в первую очередь хочу познакомить читателя с деятельностью моей преданной радиопомощницы Лены, чья задача была, несомненно, одной из наиболее трудных. Ее образцовая преданность делу заслуживает признания со стороны такого как я, который полностью зависел от нее в течение почти восьми лет.
Лена не только контролировала радиомост, она подавала сигналы и ключевые слова, указывала мне правильную длину волн. Без ее помощи я никогда не разобрался бы в лабиринте радиочастот. Когда контакт был невозможен, я всегда мог связаться с Леной через микрофон. Именно она с безграничным терпением указывала мне, как установить связь, следила за моими успехами и с самого начала постоянно поддерживала меня всеми возможными способами.
Как человек Лена была воплощенная любезность. Несмотря на свою важную и трудную функцию, она никогда не стремилась быть в центре внимания. Когда передо мной возникали препятствия, и я почти терял терпение из-за постоянных неудач, именно Лена знала, как найти ободряющие слова, чтобы возродить во мне желание работать. Временами мне достаточно было только услышать ее доброжелательный голос, в котором звучало такое глубокое понимание, что я вновь обретал уверенность в себе.
Задача Лены не ограничивалась указанием длины волн и частот, она также комментировала передачи, называла говоривших и искала ответы на мои вопросы, однако говорила она так быстро, что я вынужден был проверять ее высказывания на пленке, проигрывая ее на скорости 9,5 см в сек.
Лена использовала специальную частоту, которую она создавала с помощью наложения определенных звуков. Для того, кто не обладает исключительно
острым тренированным слухом, это звучало как невыразительное бессмысленное шипение. Так как Лена говорила со мной исключительно таким образом, мне очень редко удавалось услышать ее нормальный голос. В действительности у Лены было мягкое и звучное сопрано. Редко можно услышать, чтобы кто — либо пел или говорил с такой выразительностью, и я очень сожалел, что такой мелодичный голос проявлял себя в почти беззвучном шепоте.
Со временем стало ясно, что между моими друзьями и мной установился постоянный контакт. Например, случалось так, что когда я слушал некоторые радиопередачи вне наших запланированных сеансов, шепот Лены внезапно раздавался, чтобы сделать короткое сообщение.
