Сергей Бузиновский - Все возможно?
Что для этого нужно? Раздробить материю. Уже строятся в пустынях гигантские обручи свсрхпроводящих суперколлайдеров — ускорителей диаметром в полтораста миль — еще один шаг к пропасти. Ничто не остановит пытливый ум ученого, его страсть к познанию!
«…И времени уже не будет».
О пользе сновидений
«Вселенная по Бартини» — не ниточка, протянутая из прошлого в будущее, не унылая пятимерная «плоскость» миров-двойников — «растущая, головокружительная сеть расходящихся и параллельных времен»! Вечный взрыв: ежесекундно расщепляются мириады вселенных, образуя новые и новые «кусты миров». Миры, дробясь, мельчают — до бесконечности. Возможно, еще вчера, читатель, ты был размером с нынешнее Солнце! Мы «съеживаемся», воображая, что звезды бросились от нас врассыпную. Миры миниатюризируются и «умнеют» — известно, что чем меньше размеры носителя информации, тем больше байт на него можно «накрутить». Бесконечное падение в микромир! Но — бесконечное ли?.. Быть может, Вселенная «тороидальна» — бублик с дыркой, стремящейся к нулю? Пройдя «дырку», миры начнут укрупняться — до наступления нового цикла. Все это очень напоминает древнеиндийскую космологию, где мир то «падает» в плотную материю, то «взлетает» на некий чрезвычайно разреженный «духовный» уровень.
…Человечество в шестимерном континууме не нуждается в гипотезах о внеземных цивилизациях. Шестимерное человечество самодостаточно. Но не печальной самодостаточностью астрофизика Шкловского, а осознанием себя движущей силой Миропорядка. Бесчисленные варианты земной цивилизации в бесчисленном множестве вечно ветвящихся миров — плоть и разум Вселенной!
Вспомним детскую игру, придуманную Льюисом Кэрролом — у нас ее называют «испорченный телефон». Происходит накопление ошибок — и результат становится непредсказуемым. Расподобление «отдаленных» параллельных цивилизаций, очевидно, зашло так далеко, что при встрече мы не испытали бы никаких родственных чувств. Они могут выглядеть, по нашим меркам, чудовищно. Но это — мы…
«…Каждый из миров повинуется своим собственным особым законам, условиям, не имея непосредственного отношения к нашей сфере. Обитатели их, как уже сказано, могут без того, чтобы мы это знали и ощущали, проходить через нас и вокруг нас, как бы сквозь пустое пространство, их жилища и страны переплетаются с нашими, тем не менее не мешают нашему зрению, ибо мы еще не обладаем способностью, необходимой, чтобы различать их…» Елена Блаватская, живой факел оккультных знаний. Из книги «Тайная Доктрина».
«…Привидения — это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало, — рассуждает Свидригайлов. — Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка. Ну, а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновений с другим миром больше…» А это — хрестоматийный Достоевский, мимо которого мы все проходим в школе: «Преступление и наказание».
Мысль малосимпатичного господина Свидригайлова нуждается в расширении. Ибо речь идет о любой проблеме, встающей перед человеком: болезнь, житейский тупик, муки творчества… И тогда возникает «подсказка» — обычно во сне. Этим эффектом осознанно пользовались люди, которых мы называем великими. Наполеон, например, мог в самый разгар сражения заснуть минут на десять-двадцать. «Ночь приносит совет», — говорил император своим маршалам, откладывая до утра важнейшие решения.
«Практический интерес, вероятно, представляют лишь „ближние“ миры — и лишь те из них, которые сдвинуты вперед по длине времени относительно нашего мира. Когда необходима „подсказка“, мозг сканирует соседние миры-варианты и, найдя нужную ситуацию, включается в наше тамошнее „я“». «Утро вечера мудренее!» Даже если «вещий сон» не запомнился, суть «подсказки» обязательно всплывет в виде правильного решения.
«Механизм сновидения — это нечто, похожее на телефонный коммутатор. Важно правильно и четко сформулировать вопрос — и лечь спать. Но почему — во сне?.. А почему звезды не видны днем? Их „забивает“ Солнце и свечение атмосферы. Реалии нашего мира „ослепляют“ нас. Спящее сознание — „ночь“, когда становятся видны „звезды“ — „параллельные“ миры. Люди, для которых это необязательно, — визионеры. Они выполняют ту же операцию, входя в необходимое состояние во всякое время. „Сломанный коммутатор“ — психически больной человек. Идет бессмысленная мешанина „картинок“ — бред. Или всюду чудятся опасности — но это опасности иномиров. Или — раздвоение сознания, когда мозг не в силах „выключиться“ из контакта — „эффект доктора Джекила и мистера Хайда“? „Имя нам легион, ибо нас много“…»
Но «вещий сон» в чистом виде — явление достаточно редкое. Обычно мы просыпаемся, помня о какой-то мешанине из обрывков разных сюжетов — и при этом отнюдь не чувствуя себя больными. Особенно часто «хаотичные» сны бывают после напряженной умственной работы. Можно допустить, что в экстремальной обстановке происходит не просто просмотр и отбор подходящих вариантов, а одновременное подключение к поиску решения десятков индивидуальных сознаний. И не только во сне. Известно, сколь различна у людей реакция на смертельную опасность. Слабый человек мгновенно отключается: обморок — стремление «сжать» до нуля время ожидания неизбежного. Сильный «растягивает» секунду чуть ли не в часы и находит выход. Официальная наука, по сути, подтверждает это. И останавливается за полшага до истины. Вот что пишет известный исследователь «физиологического времени» профессор Н. Моисеева: «Решение принимается за счет одновременного параллельного (а не последовательного, как обычно) рассмотрения вариантов. При этом в сознании фиксируется только тот единственный вариант… который совпадал с моделью идеального решения». Профессор Моисеева совершенно справедливо связывает этот процесс с ощущением замедления времени. Разумеется — с субъективным ощущением… Но это не иллюзия — трехмерное время действительно меняет свои параметры! В зависимости от того, сколько «параллельных» индивидуумов перед лицом опасности на мгновение образовали «мозговой трест». Грубая модель этого процесса — река. «Трус» — как горный поток в узком ущелье — у него нет других вариантов, и он стремительно несется к развязке. «Супермен» словно разливается по равнине иномиров. Его личная скорость времени резко падает. Спокойно «обсудив» ситуацию с «двойниками», он принимает верное решение.
Разумеется, это упрощение почти до абсурда. Но смысл ясен: время и пространство — лишь свойство нашего сознания.
— Велосипед изобретаете, уважаемый! Об этом еще Кант говорил — и почти теми же словами!
Кант? Ничего не имею против такой компании. Но если перевести это в практическую плоскость — становится возможным буквально все! Ну, например, я могу хоть сию минуту пересмотреть свое представление о том, что до Нью-Йорка сколько-то там тысяч километров.
Окажусь ли я при этом на Бродвее? Не знаю…
— А вы поспите! — советует Скептик. — Чуть проблема появилась — скорее баиньки! Как двоечник, который сразу в конец задачника норовит — ответ посмотреть. Или — в тетрадку к соседу… Предпочитаю по старинке полагать, что мои сны — продукт моего сознания!
Мало найдется людей, способных зримо представить — лицо своей матери, например. Попробуйте сами! Простейшее задание: красный кубик на голубом фоне. Трудно? А ведь в наших снах — полнейший эффект присутствия. «И замысловатые сюжеты»!..
Наука прилагает прямо-таки фантастические усилия, чтобы механизм сновидения свести к ночной жвачке дневных впечатлений. И я, днем с трудом вымучивающий каждую строчку, ночью становлюсь Бергманом, Феллини, а иногда прямо Хичкоком! И не только режиссером и сценаристом, но и художником, костюмером, бутафором, гримером, осветителем, пиротехником, звукооператором…
Манию величия можно избежать, допустив реальность того, что мы видим во сне.
И — альтернативность истории.
Константа разума
— Ну, хорошо, — согласился Скептик. — Не получается — подсмотрим у соседей. А они где берут? Где подсмотреть самое первое — то, что нет ни у кого? Ведь должно же быть что-нибудь самое первое?!
Нас губит «одна, но пламенная страсть» — к упрощению. Упрощаем до подмены одного другим и приходим к абсурду. Никто никому ничего не подсказывает! Может ли ваше правое полушарие подсмотреть у вашего левого?! Подойдем осторожно к краю бездны и заглянем. Узрим жуть шестимерную: себя — единого и неделимого — во многих мирах, даже в самых «дальних», в таких, что и не поймешь ничего, если забредешь «случайно»… Я — нить. Рядом вьются нити мои родных, друзей, коллег, соседей, знакомых, полузнакомых и совсем незнакомых людей; все это свивается в шнур сверхцивилизации, на который тесно нанизаны прозрачные бусины отдельных миров — они делят единый шнур на маленькие участки. Это — мы…
