Бхагаван Раджниш (Ошо) - Счастье есть? Возможно ли найти радость в серой повседневности
Когда они закончили свою молитву, я бы пошел и отшвырнул ногами их рупии, наплевал бы на них и сказал:
– Вот, что мне так хотелось сделать, а теперь давайте посмотрим, кого из нас наградят.
Они бы не смогли остановить меня, даже если очень бы постарались.
Я сказал бы:
– Вы не сможете остановить меня. Я буду делать то, что хочу, до тех пор, пока вы не докажете мне, что я не прав. Вы заставляете меня встать перед всеми, говоря, что я все отрицаю. Да я просто вынужден не соглашаться со всем по той простой причине, что вы продолжаете делать вещи, в которых любой умный человек с легкостью увидит противоречия.
К примеру, в Индии такую болезнь, как оспа, не считают физическим заболеванием. Индусы называют ее «мата» («mata»), что означает «богиня-мать». В каждом городе находится храм, построенный в честь богини-матери, и иногда даже не один… Когда богиня гневается, бедные детишки страдают от оспы.
Такие люди, как Махатма Ганди, были против вакцинации, поскольку она неестественна. Оспа же естественна. Она уродует так много красивых детских лиц и глаз, столькие из них умирают. И пророк, выступавший за отказ от насилия, всегда протестовал против вакцинации, потому что ему претило все, что было связано с наукой. Более того, считалось, что это заболевание не имеет отношения к физиологии, это, скорее, духовный гнев.
Одна из моих сестер умерла от оспы. Я был просто взбешен, потому что любил ее больше, чем кого-либо из других моих сестер или братьев. Я сказал им:
– Вы убили ее. Я говорил вам, что ей требуется вакцинация.
Я и сам когда-то пережил оспу, но в тот момент я не мог ничего сказать вам. Я ведь даже не помню то время, потому что заболел в первый год своей жизни. И каждый ребенок страдает от этой болезни. Когда та девочка родилась, я настаивал на том, что ее нужно вакцинировать. Но все вы последователи Махатмы Ганди: мол, вакцинация противоестественна. А предотвратить… Гнев богини-матери – опасное дело. Он может проявиться в иной форме.
Когда девочка заболела оспой, они одновременно начали делать две вещи: давать ей лекарство, выписанное врачом, и постоянно молиться богине-матери.
Я сказал:
– Тогда, пожалуйста, делайте что-то одно: либо давайте ей лекарство, либо идите и молитесь своей матери. Но вы хитры, если сумели облапошить свою богиню-мать. Я честен, я плюю на нее каждый день.
Я часто ходил в то время на реку, и храм располагался как раз на моем пути. То есть я никому не вредил: я бы плевал, проходя мимо.
И я произнес:
– Что бы вы ни делали… Странно, но я плюю на это, а значит, я должен страдать. А почему тогда должна страдать она? И я никак не могу понять, почему, когда богиня-мать злится, маленькие дети мучаются. Почему мучаются те, кто не совершил ни единого преступления, кто просто пришел в этот мир, у кого даже не было достаточно времени, чтобы хоть что-то натворить, да и способности на это тоже? Страдать должны другие, но они и слезы не проронили. А вы еще называете ее богиней-матерью! Вам бы следовало кричать «ведьма», ведь какая еще мать способна заставить своих детей мучиться? И ведь вы не честны до конца с ней. Вы не уверены в ней, иначе бы не принимали лекарства. Выкиньте таблетки, доверьтесь своей богине-матери. Но вам страшно. Вы пытаетесь усидеть на двух стульях. Это полнейшая глупость. Либо вверьте себя в руки богини-матери и позвольте девочке умереть, либо принимайте лекарства и забудьте об этой богине.
Они сказали:
– Мы понимаем, что здесь сплошные несоответствия, но, пожалуйста, не напоминай нам об этом, нам и так больно.
Я ответил:
– Вы думаете, что больно только вам, а мне совсем не больно видеть своих родителей глупцами? Мне не больно? Мне еще больнее. Время еще есть, и вы можете все изменить. Но вы же, наоборот, пытаетесь изменить меня и называете это помощью. Вы думаете, что без нее я совсем пропаду. Пожалуйста, позвольте мне пропасть. Я буду доволен хотя бы потому, что я один ответственен за это, это мой самостоятельный поступок. Я буду гордиться им.
Если ребенок до семи лет остается невинным, не испорченным чужими идеями и мыслями, то в дальнейшем препятствовать раскрытию его потенциала уже невозможно. Первые семь лет жизни ребенка – самые уязвимые. И они находятся в руках родителей, учителей, священников…
Как уберечь детей от родителей, священников, учителей – вопрос настолько глобальный, что ответ на него кажется практически недосягаемым.
Это не вопрос помощи ребенку. Это вопрос его защиты. Если у вас есть ребенок, оберегайте его от самих же себя. Оберегайте его от тех, кто может хоть как-то повлиять на него: защищайте его – по крайней мере, первые семь лет. Ребенок подобен крохотному растению, слабому и хрупкому: даже легкий ветерок способен уничтожить его, любое животное может съесть росток. Вы обно́сите его колючей проволокой, но это не имеет ничего общего с заточением в тюрьму – это просто защита. Когда растение окрепнет, проволоку можно будет убрать. Защищайте ребенка от любого воздействия, чтобы он мог остаться самим собой. И это лишь вопрос семи лет, поскольку по их истечению первый цикл завершится. К семи годам он будет достаточно сведущ, невозмутим и силен.
Вы и представить себе не можете, насколько силен семилетний ребенок, поскольку вы ни разу не видели детей, не испорченных чужими мыслями, вы видели их только отравленными. Эти дети несут в себе страхи и трусость своих отцов, матерей, семей. Они не принадлежит самим себе. Если ребенок остается неиспорченным на протяжении семи лет… Вы очень удивитесь, когда встретите его. Его язык будет такой же острый, как меч. Его глаза будут незамутненные, его понимание будет чистым. И вы увидите невероятную силу, заключенную в этом ребенке, силу, которую невозможно обнаружить даже в семидесятилетнем старце, поскольку его принципы шатки изначально. Взрослый человек подобен зданию, растущему ввысь и со временем теряющему свою устойчивость. Вы своими же глазами увидите: чем старше человек становится, тем больше страхов он испытывает. Когда он молод, он может быть атеистом, но когда он стареет, то начинает верить в Бога. Почему так?
Когда вам нет тридцати, вы – хиппи. Вы достаточно отважны, чтобы идти против общественных устоев и жить по-своему: носить длинные волосы, отращивать бороду, странствовать по миру, брать на себя всевозможные риски. Но к тому моменту, когда вам исполнится сорок, все это исчезнет. Вы засядете в каком-нибудь офисе в сером костюме, вы будете чисто выбриты и опрятны. Спросите человека со стороны, ведь он никогда и не подумает, что вы – тот самый хиппи.
Куда делись все эти хиппи? Неожиданно они бросятся вам в глаза со страшной силой. Они, использованные гильзы от патронов, пустые картриджи, обессилевшие, потерпевшие крах, подавленные, пытаются выжать из своей жизни хоть что-то, чувствуют, что все эти годы в стиле хиппи были пустой тратой времени. Другие ушли далеко вперед; кто-то стал президентом, кто-то – управляющим, а «мы были дураками, мы просто играли на гитаре, и мир прошел мимо нас стороной». Они сокрушаются.
Найти старого хиппи действительно непросто.
Если у вас есть дети, то вам потребуется невероятная смелость, чтобы не вмешиваться в жизнь своего ребенка. Распахните перед ним двери в неизведанные края, пусть ребенок почувствует себя исследователем. Он и сам не знает, что таит в себе – да и никто этого не знает. Он вынужден ползти в темноте, на ощупь. Не пугайте его темнотой, не пугайте его неудачами, не пугайте его неизведанным. Окажите поддержку. Когда он отправится в путешествие, отпустите его, положив в походный мешок всю свою поддержку, всю свою любовь, все свои благословения.
Не позволяйте своим страхам волновать его. Они могут быть у вас, оставьте их при себе. Не сбрасывайте их на ребенка, поскольку это есть вмешательство в его жизнь. Спустя семь лет начнется следующий цикл, от семи до четырнадцати лет, который станет новым дополнением к жизни – первое пробуждение сексуальной энергии ребенка. Но пока это всего лишь репетиция.
Быть родителем – тяжелая работа, поэтому до тех пор, пока вы не готовы взяться за нее, не рожайте детей. Люди просто становятся отцами и матерями, не осознавая, что делают. Вы привносите жизнь в бытие; вам потребуется вся забота мира. Теперь, когда ребенок начинает выражать свою сексуальность, наступает момент, когда родители стремятся максимально вмешаться в его жизнь, потому что то же самое проделывали и с ними в свое время. Все, что им известно, основано на личном опыте, поэтому они просто-напросто повторяют поведение своих же родителей. Общественность не приемлет подобных сексуальных выражений, по крайней мере, вплоть до нынешнего столетия – только в течение последних двух, трех десятилетий и то только в очень развитых странах. Теперь дети обоих полов обучаются совместно. Но даже сегодня в такой стране, как Индия, совместное обучение мальчиков и девочек начинается только в институте.
