Альберт Пайк - Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1
Таким же образом масон не должен стремиться к высоким должностям и почестям, не имеет значения, сколь он уверен в том, что в состоянии должным образом служить государству. Он ни в коем случае не должен искать, и тем паче добиваться почестей. Конечно, хорошо пользоваться благами, дарованными судьбой; но еще лучше смиренно воспринимать их потерю. Величайшие деяния совершаются не при свете дня и не ввиду всего народа. Тот, кого Господь наделил любовью к уединению, обладает дополнительным чувством; и среди многочисленных и достойных уважения природных чувств мы вдруг находим живительный бальзам, лечащий раны, полученные нами в многотрудной жизни в обществе, ибо стремление к одиночеству есть спасение от всех напастей нашей жизни.
Но и покорность настолько достойна почитания, насколько она лишена пассивности. Уход от активной деятельности – всего лишь проявление недостойного эгоизма, если он мешает дальнейшему процветанию других, и, с другой стороны, сколь достоин почестей этот уход, если это всего лишь уход в сторону, в тень, откуда, превратившись в своего рода оракул, деятель посылает свои советы человечеству! Только такого рода уход от активной деятельности присущ и единственно возможен для добродетельного и мудрого человека. Сама философия, которая побуждает этого человека искать покоя, заставит его признать бесполезность отшельничества. Низко пал бы лорд Болингброк в глазах своих пахарей и жнецов, если бы, даже находясь среди них на покое, равнодушно взирал бы на распутство какого-либо министра или продажность Парламента. Сколь мало интереса вызывали бы во всех окружающих его гороховые и бобовые плантации, если бы его горох и бобы заставили бы его забыть о том, что, хоть он и чувствует себя более счастливым, хозяйничая на ферме, все равно он принес бы гораздо больше пользы своей стране в Сенате, и если бы он не возобновил попытки хотя бы в качестве парламентского пристава вернуться в семью законодателей.
Запомните также, что разум совершенствуется, а сердце становится тверже и вернее в процессе образования. Замечательные уроки этики преподают нам законы движения небесных тел, земных стихий, география, химия, геология, все остальные естественные науки. Вещи суть символы Истин. Их свойства – это также символы Истин. Наука, не наставляющая в нравственных и духовных истинах, суха и мертва; в ней не больше практической пользы, чем, например, в примитивном заучивании наизусть длиннейших рядов разрозненных дат или латинских названий насекомых или птиц.
Христианство, говорят, начинается со сжигания ложных идолов самими людьми. Образование же тогда начинается со сжигания нами самими собственных интеллектуальных и моральных идолов: наших предрассудков, понятий, тщеславия, наших неблаговидных и бессмысленных целей в жизни. Особенно необходимо навсегда стряхнуть с себя узы вожделения к богатствам мира сего. Вместе со свободой приходит и желание продвигаться вверх по общественной лестнице. В этом состязании люди вечно падают, поднимаются, снова бегут и снова падают. Вожделение материального процветания и панический страх бедности заставляют печально хмуриться не одно достойное чело по всему миру. Игрок стареет, ловя за хвост птицу удачи. Узаконенная самой жизнью рулетка гонит юность прочь гораздо раньше положенного времени; и эта юность потом представляет старости неоплатные счета. Люди проживают свои жизни, как паровые машины, под огромным давлением, сотни лет как сотни месяцев; бухгалтерская книга становится библией, а чековая книжка – молитвенником.
Отсюда проистекает и вся неимоверно широко и глубоко распространившаяся практика повседневной жизни, этих безжалостных скачек, в ходе которых капиталист покупает свою прибыль ценой жизней своих работников, денежные спекуляции превращают позор и разорение нации в благосостояние немногих, где процветают все ужасы и свирепые законы Маммоны. Именно этот демон и вожделение высоких постов – вот две колонны, украшающие портик Храма Молоха. И неизвестно, какая из них наиболее опасна, первая или вторая, сплавленная из лжи, подлога и мошенничества. Во всех жизненных коллизиях они – близнецы, прекрасно подходящие друг другу, и если какой-либо из этих пороков овладевает душой несчастного, душа его остывает и разлагается, в конце концов погибая. Половину человечества души покинули задолго до физической смерти. Две эти алчности суть две разновидности нравственной проказы: они делают человека нечистым, и где бы ни удалось им найти в человеке ахиллесову пяту, они тут же распространяются, пока не покроют «проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его»4. Нечистым становится даже само сердце.
uАлександр Македонский оставил после себя одно высказывание, которое пережило славу его завоевательных походов: «Нет ничего достойнее труда». Только труд может поддержать уважение даже к правителям. И если царь – действительно царь, эту должность он достойно использует для того, чтобы задавать тон в нравственности и нормах поведения народа, служить примером добродетели, возрождать старинный дух рыцарства, в атмосфере которого юность тянулась бы вверх, к истинному величию. В человеческом сознании работа всегда будет неразрывно связана с платой за нее, даже на самом высоком, августейшем уровне. Мы же в конечном счете должны придти к идее настоящей работы. Отдых, который следует за работой, несравненно слаще отдыха, следующего за отдыхом.
Да не вообразит себе Подмастерье, что низкоквалифицированная и грубая работа не стоит того, чтобы ее выполнять. Не существует установленных пределов квалификации доброго деяния, мудрого слова или благородного усилия. Ничто по природе своей не может быть слишком мало. Всякий, кто открыт для проникновения Природы в его душу, знает это. Хотя, действительно, абсолютное удовлетворение не может быть достигнуто через занятия философией, где описание причин лишь ограничивает следствие, и человек разума и рассудка впадает в неразумный и безрассудный экстаз от лицезрения разрушения мировых сил, в ходе которого рождается Единство. Все работает на все. Разрушение не есть уничтожение, но напротив, воссоздание.
Алгебру можно применить к исследованию облаков, излучение звезд идет на пользу розовым кустам; никто из мыслителей не осмелится утверждать, что аромат боярышника бесполезен для движения созвездий вокруг своих орбит. Кто в этом случае способен вычислить путь движения молекулы? Откуда нам знать, что создание новых миров не определяется падением песчинок? Кто решится утверждать, что ему понятен механизм постоянных приливов и отливов бесконечно великого и бесконечно малого, эхо причин в безднах начинаний и лавинах созидания? Даже червь должен приниматься в расчет; малое – велико; великое – мало; по необходимости все приходит в равновесие. Существуют чудесные взаимоотношения между живыми и неживыми существами; в этом неистощимом Целом не существует презрения: все нуждаются друг в друге. Свет не переносит земные ароматы в небесные глубины, не зная, что с ними там делать; ночь распределяет звездное сияние между спящими растениями. Каждая летающая птица держит в своих когтях нить Бесконечности. Рост включает в себя рождение нового метеора, ласточкин клюв, пробивающий яйцо; он провозглашает человечеству рождение земляного червя и пришествие Сократа. Там, где кончается телескоп, начинается микроскоп. Который из них позволяет узреть большее? Плесень – это та же цветочная клумба, туманность – тот же муравейник звезд.
То же самое и даже более чудесное толкование относится и к явлениям интеллекта, и к явлениям материи. Стихии и основные принципы природы смешиваются, сочетаются, перекрещиваются, приумножаются, одни за счет других, до такой степени, чтобы моральный и материальный миры пришли к одному Свету. Все природные явления постоянно оборачиваются в своем действии на самих себя. В ходе космических перемен вселенская жизнь приходит и уходит в неизмеримых количествах, охватывая все невидимые глазу тайны перевоплощения, удовлетворяя всем снам человечества, привлекая к себе то одну душу, то другую, срывая звезды с неба, углубляя и расширяя свои лабиринты, созидая силу Света и стихию Мысли, – это жизнь, рассеянная и неделимая, могущая полностью рассеяться в пространстве, за исключением одной точки без длины, ширины и высоты, точки «Он Сам», сокращая все сущее до одного-единственного атома Души, помогая всему сущему расцвести во Господе; просвещая всех, какую деятельность кто бы ни вел в сокрытых от Света сумеречных механизмах Земли; приводя полет насекомого в соответствие с ходом вращения Земли; подчиняя, если, конечно, позволяет закон природы, произвольные передвижения кометы по небесной тверди роению инфузорий в капле воды. Это глобальный механизм, ведущим мотором которого является последний комар, а наименее значительным колесиком – Зодиак.
