Георгий Сидоров - Книга 3. Пути. Дороги. Встречи
После того, что увидел и пережил, спал я как убитый. Растолкали меня только к обеду.
— Пора вставать, герой, — зашла в мою комнату в хорошем настроении Ярослава Ивановна. — Девчонки давно коров подоили, всех накормили, убрались. Сейчас сидят в горнице и гадают, когда ты к ним явишься.
— Передайте, что скоро приду, — поднялся я с кровати. — Спасибо, что разбудили!
Когда я умылся и собрался было одеться, ко мне в комнату без стука вбежала Светлена и протянула мне льняную расшитую национальным орнаментом рубаху и шаровары.
— Это тебе от нас! — прямо сказала она. — Одевайся и к столу. Там тебя все ждут.
Сама девушка была одета во всё национальное и казалась в своём вышитом длинном сарафане сказочной прекрасной царевной.
— У нас что, праздник? — невольно спросил я её.
— Праздник! — улыбнулась красавица. — Будем принимать тебя в наше общество. Вчера к тебе присматривались — сегодня ты уже свой. Одевайся!
Удивительно, но всё, что мне принесла девушка, оказалось впору! Войдя в светлицу я как мог поблагодарил своих новых друзей за подарок и, посмотрев на улыбающиеся лица, сел на своё место. Взглянув на то, чем был накрыт стол, я ахнул: пельмени, творожники, красная икра, копчёная сёмга, кумжа, приготовленные в русской печи оленина и глухарятина.
— Ничего себе! — удивился я. — Кто есть-то будет?
— Тут не так много, — пробасил улыбающийся Добран Глебович. — Давай, садись и выпьем за твой к нам приезд!
— Я не употребляю.
— И мы тоже, — засмеялась хозяйка. — В графине не вино и не медовуха. Это всего лишь клюквенный морс. Так что не стесняйся!
После обеда Добран Глебович отправился во двор поколоть привезённый на днях из лесу сушняк. Понятно, я решил ему помочь. Через пару часов, когда с работой было покончено, нас напоили чаем и отправили в комнату-библиотеку.
— Ты бы показал Юре, какие у нас собраны книги, — сказала Ярослава Ивановна своему мужу. — О комнате с музыкальными инструментами и литературой он не знает. Пусть займётся, порадуй гостя.
— Что ж, порадуем, — улыбнулся старейшина. — Парень заслуживает доверия, поэтому скрывать от него что-то грех. Пойдём! — кивнул он мне.
Библиотека оказалась в том углу избы, где я ещё не был. Это была средней величины комната с одним окном и стоящим около него столом, вдоль стен её возвышались закрытые шкафы с книгами.
«Вот как надо хранить литературу!» — невольно подумал я, рассматривая высокие самодельные ящики.
— Дверцы здесь плотные, — открыл один из шкафов Глебыч. — В таких шкафах книгам не страшна ни влага, ни время. В этой библиотеке книги ещё моего прапрадеда. Эти два шкафа заполнены рукописными книгами. Они попали к нам от старообрядцев, — показал Добран Глебыч на стоящие перед ним ящики. — Бери, изучай. Из них ты узнаешь совсем о другой Руси. Со старорусским я тебе помогу. Сложного ничего нет, ты же не китаец. В том шкафу — полное собрание Глубинной книги, — кивнул головой хозяин библиотеки в сторону шкафа напротив. — Так что давай занимайся, бери всё, что тебя интересует.
— А книг IX или X века у вас не уцелело? — посмотрел я на старейшину.
Обдумывая мой вопрос несколько минут, Добран Глебыч молчал. Потом сказал:
— Часть древних книг мы сохранили, но по избам их никто не прячет. Слишком большой риск потерять. Осведомителей КГБ или, как его сейчас называют, ФСБ и на севере хватает. Сколько раз они пытались внедрить своих агентов в наше общество. Пытались вербовать даже наших детей. И сейчас пытаются. Мы выдаём себя за закрытый клан старообрядцев. Но в охранке этому не верят. Так что древние книги в другом месте.
— Главное чтобы они уцелели! — вздохнул я.
— Они сохранятся и придёт время, когда эти книги будут читать. Но ты не подозреваешь ещё об одном богатстве, которое лежит в этой комнате, — загадочно улыбнулся хранитель уникальной библиотеки. — Подойди-ка сюда, — подозвал он меня к стоящему вертикально ящику. — Смотри! — и Добран Глебыч открыл его дверцы.
Я заглянул в ящик, надеясь увидеть какие-то особенные книги, но вместо них обнаружил нечто другое. На стенке ящика висели загадочные странные предметы. Ничего подобного я никогда не видел.
— Это рожки, — показал старейшина на вырезанные из дерева музыкальные инструменты. — Их три вида. Думаю, о гуслях ты наслышан. Вот здесь висит цимбал. Старинный струнный ударный инструмент. Это жалейка, это волынка, её ты тоже должен знать. А вот это — скрипица, это домбра, вот сопёлка, это тростниковый пищик, а это древний гудок — наша русская трёхструнная скрипка. Когда-нибудь я тебе на ней сыграю, — посмотрел на меня пристально хозяин уникальной коллекции. — Ты слышал о смутном времени, Ар, когда Запад в лице польской шляхты пытался подмять под себя Московию, — пригласил меня присесть Добран Глебыч. — Сначала при помощи преданного боярства отстранили от власти так называемых Рюриковичей, потом появился прозападник Годунов, за ним царевич Дмитрий, а там пошло: Вася Шуйский, Дмитрий Второй, семибоярщина. Закончилась смута приходом на московский престол Романовых. Людей безвольных, легко управляемых Западом. Через них силы тьмы и начали на Руси свои основные реформы. Первой из них был раскол русского христианства, Запад боялся возрождения в Московии церкви Сергия Радонежского, поэтому делал всё возможное, чтобы ведическое христианство на русской земле больше никогда не возродилось. Никонианская реформа только видимая часть айсберга. Невидимая же — полное искоренение на русской земле не только ведических летописей, но и правдивых христианских. Уничтожение сотен тысяч неугодных власти книг и берестяных свитков. Но и это не всё. Московская прозападная власть по указке из-за бугра начала преследование не только христиан-раскольников, но и уцелевших ведических русов. На последних была устроена настоящая охота, их вылавливали и тысячами убивали. Убивали без суда и следствия. Творилось подобное безумие не только в Европейской части России, но и на Урале, и по всей Сибири. Сибирское коренное казачество удара в спину не ожидало, тем более от своей же власти. Потому большого сопротивления насилию оказать не сумело. Оно геройски с оружием в руках погибло на развалинах своих городов, сёл и деревень. Заодно сатанинская власть занялась преследованием народных сказителей и скоморохов: и тех, и других вешали и расстреливали. Но этого властям показалось мало. По приказу Алексея Тишайшего началось полное уничтожение в народе всех самобытных музыкальных инструментов. Специальные команды собирали по всему государству рожки, жалейки, гусли, гудки и другие «дьявольские» народные музыкальные инструменты, свозили их на площади городов и сжигали. Знаешь, зачем это делалось? — посмотрел мне в глаза рассказчик.
— Ума не приложу! — пожал я плечами. — Понятно, что уничтожалась русская народная культура, но зачем?
— Чтобы разорвать связь времён, Юрий, — назвал меня полным именем Добран Глебыч. — Чтобы навсегда разорвать связь настоящего с великим прошлым.
— А причём здесь музыкальные инструменты? — недоумевал я. — Причём здесь музыка?
— Музыка музыке рознь, — сказал загадочно собеседник, вставая. — Пойдём в горницу, Ар, скоро нас позовут к чаю. Потом поговорим о музыке.
Когда мы вошли в горницу, на пороге появилась Светлада и смущённо заявила, что с чаем придётся немного подождать. В последний момент женщины затеяли брусничный пирог, и он ещё не готов.
— Ничего, — успокоил её отец. — Можно вообще обойтись без чая, скоро и так ужин.
Воспользовавшись свободным временем, я решил спросить старейшину, что он думает о настоящем времени и о нашем, российском будущем.
Выслушав мой вопрос, Добран Глебыч задумался.
— Мог бы что-нибудь полегче спросить? — наконец проворчал он. — Чтобы ответить на твой вопрос, — посмотрел он куда-то вдаль, — надо многое припомнить. Два раза приходили на землю «Сумерки богов». За последние 50 тысяч лет два раза. Два раза тряслась от термоядерного и лучевого оружия Земля, два раза воды гигантских цунами накатывались на многострадальную сушу. Два раза опускались на дно океана сотни островов и даже целые континенты. Первый раз беда стряслась 43 тысячи лет тому назад. Но тогда биосфера Земли частично уцелела. Хотя потери были колоссальные. Второй раз мировая война прокатилась по нашей планете 12 тысяч лет тому назад. Она оказалась ещё более разрушительной, чем первая. В ней обе стороны применили и космическое оружие и мощное сейсмическое.
— Я слышал об этих двух войнах от хранителя. И знаю, чем всё закончилось: после первой великой борьбы атлантов с Северной империей на уцелевшие континенты хлынули тысячи беженцев. В науке их принято называть кроманьонцами. Людьми верхнего палеолита… — перебил я рассказчика.
