Дан Борисов - Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру
В дешевизне и изобилии водки, конечно, были свои минусы. Во первых, к нам тогда часто ходили гости, во-вторых, трудно было остановиться вовремя. В те поры, как раз, мы открыли эффект Дядькина. Странно, что судьба занесла этого парня в бухгалтеры. Он был прекрасным музыкантом, окончил не только музыкальную школу, но и Гнесинку. Он хорошо играл на любых музыкальных инструментах.
У меня тогда была, естественно, гитара и трофейный отцовский аккордеон, у Котика -пианино, балалайка и еще что-то. Мы тогда играли и пели с большим удовольствием уже после третьей рюмки, сейчас, почему-то, на это не тянет ни в трезвом, ни в пьяном виде. И вот, когда Дядькин, уже поздним вечером, задумчиво брал в руки, к примеру, аккордеон, начинал петь, аккомпанируя себе. Мы вдруг замечали, что поет и играет он прекрасно, но в разных тональностях, аккордеон, скажем в ре миноре, а голос в ми. Это называлось эффект Дядькина. Котик вставал и объявлял, что пора расходиться.
Меня тогда стали доставать гости из Барнаула. Не все, конечно, были плохи. Жила у нас несколько дней школьная подруга жены, не помню, как её звали, но оставила она о себе очень хорошее впечатление. И поговорить с ней было интересно, и каждый день приносила что-нибудь вкусненькое. Но после того как у нас погостила некая Лида, мало того, что хамка и дура, но еще и, по возвращению домой обхаяла нас по всему городу, я решил, что больше никого не пущу.
И вот, однажды, я был один дома. Звонок в дверь. Открываю - стоят двое с чемоданами, кто такие, понятия не имею. Называют нашу фамилию и интересуются, здесь ли такие живут? Нет, говорю, даже не знаю таких, и любуюсь их замешательством. Они промямлили, что-то еще не очень вразумительное, но я был тверд и закрыл дверь.
Чаще всего я не могу отказать людям, даже в ущерб себе. Мне это может быть крайне неприятно, но я вхожу в положение и иду людям навстречу. Однако иногда, если достанут, мне попадает шлея под хвост, я тогда становлюсь жестким и неумолимым.
Через полчаса гости явились снова, уже более подготовленными, сообщили, что они родственники, правда, дальние, назвали человека, слегка переврав отчество, кто им дал этот адрес. Сочувственно улыбаясь, я поинтересовался, а видели ли они хоть раз тех, к кому они приехали, ну хотя бы на фотографиях? Гости опять впали в ступор. Я им сказал, что ничем не могу помочь и окончательно закрыл перед ними дверь. Настроение у меня было в тот вечер просто замечательное, и вообще, помогло - доставать перестали.
На работу, «после тяжелой и продолжительной болезни», я вышел, когда мне уже предлагали перейти на инвалидность. Вылечил меня уже после этого незабвенный Иван Яковлевич, главврач нашего фабричного профилактория. Он по своим личным каналам достал немецкое лекарство, которое сейчас усиленно рекламируется, а тогда его достать было почти невозможно. Через месяц параллельного хождения на работу и в профилакторий я уже был совершенно здоров.
Примерно в это время я вступил в партию. Инженерно-технических работников принимали в КПСС с большим трудом, по разнарядкам. Например, в такую-то организацию приходила разнарядка райкома: принять в партию девушку 28 лет, русскую, не имеющую детей. Или наоборот, еврея преклонных годов и с большим семейством. То есть, статистика по членам партии не отражала фактического стремления в ряды, а планировалась заранее. При всем при этом, если человек попадал на должность линейного руководства, его уже не спрашивали, хочет он стать коммунистом или нет. Родина сказала - надо.
Мне назначили двух рекомендующих, провели собрание и всё, готово дело. Я был тогда еще достаточно наивным, я искренне верил, что в партии есть какое-то таинство, что с партбилетом я как-то вырасту сразу над собой. Узнаю что-то новое о жизни. Нет. Добавились, конечно, некоторые дополнительные возможности карьерного роста, только и всего.
Кстати, ордена раздавались примерно так же, по разнарядкам.
В партийном членстве были и некоторые неудобства. Нам вдруг приспичило крестить сына, а сделать это в Москве было невозможно - сообщили бы в парторганизацию, скандал! (говорят, попы подавали такие списки). А когда нельзя, в два раза сильней хочется. Пришлось его крестить в Барнауле.
Заодно меня назначили крестным для племянника. На весь город тогда там была одна церковь. Мы приехали днем и наткнулись на табличку: «Храм закрыт на обед». Это было так чудно, как будто мы в булочную пришли. За время обеда накопилось много желающих крестить детей, и благостный после трапезы поп решил крестить всех оптом.
Нас построили посредине небольшого бокового зала, видимо специально предназначенного для обряда крещения. Священник облачился и начал службу. Он что-то быстро-быстро говорил, периодически кланяясь. Стоявшая рядом с ним старушка в черном, крестилась в какие-то нужные моменты. Я тоже пытался креститься, но у меня это получалось как-то невпопад. Остальные в нашей шеренге не крестились вовсе. Вдруг поп прекратил свое бормотание и набросился на крещующихся, вы что это, дескать, не креститесь? Руки, что ли болят? Народ говорит, не успеваем за вами, батюшка, слишком быстро читаете. Тут он прочел целую лекцию о том, что в церкви высший класс службы как раз и заключается в максимальной скорости бормотания молитв и вообще:
- Вы пришли в церковь, а не в булочную, вы видели крест на куполе? так что, будьте любезны. вы что думаете? Мне пятерки ваши нужны? - обряд крещения стоил пять рублей.
Лекцией он не удовольствовался и пошел по ряду проверять, кто умеет креститься, а кто нет. Одна дама перекрестилась слева направо, ух, он ей дал на орехи. Кстати, это было бы логично - женщинам крестится в другую сторону, у них ведь и пуговицы застегиваются наоборот.
Когда очередь дошла до меня, я, предпочитая всегда нападать, не поднимая руки для крестного знамения, начал говорить:
- В евангелии от Матфея, батюшка, ест такое место. - преамбула получилась солидной, но что говорить дальше я еще не придумал, а он и не стал слушать.
- А вас не спрашивают! У вас ребенок на руках, можете не креститься вообще.
Грудной племянник у меня на руках действительно начинал беспокоиться и покряхтывать во сне.
После лекции дело пошло лучше, но крестились кто в лес, кто по дрова. Я как-то собрался и начал думать о вечном. Благостного настроения мне хватило ненадолго. Через несколько минут поп развернул шеренгу к картине страшного суда, что висела до этого за нашей спиной.
- А теперь. дуньте и плюньте на Сатану!
Я в задумчивости вытянул губы трубочкой. Дунуть то я дунул, а вот плюнуть уже не смог, меня просто задушил смех. Так еще одно таинство развалилось в моей душе.
Когда мы уже вышли на улицу, я вдруг понял, что пятерку, которая совсем не нужна была священнику, так и не отдал, но возвращаться не стал - плохая примета.
Уехав от отца в Тушино, я остался совсем без машины. Меня это мучило и однажды, сняв тысячу с книжки, и взяв еще столько же в кассе взаимопомощи, я поехал в Южный порт. На эти деньги можно было купить только старенький Запорожец, что я и сделал.
Зато подо мной теперь была, хоть и хреновая, но машина! Примерно год я везде, даже в магазин напротив, ездил на машине, но однажды осенью разбил её вдребезги.
Очень рано утром, совсем еще по-тёмному, мы выехали за грибами. Со мной был шестилетний сын и фабричный художник Стар, худой и до предела флегматичный парень. По пути к нам присоединился Дядькин, на своем Запорожце, со своим тестем, который знал грибные места где-то под Рузой.
Еще с ночи пошел гнусный мелкий дождик. Ехали скучно и медленно. Впереди всё время маячили красные огоньки машины Дядькина. Я потихоньку начал клевать носом.
На бетонке, возле поселка Брикет, трактора натащили на дорогу глины с полей. И как раз в этом месте стоял мотоциклист. Я двинул рулем чуть влево, чтоб объехать его с запасом и тут же почувствовал, что машина пошла в занос.
Глина на мокрой дороге - хуже льда. Я тут же проснулся и плавно повел рулем вправо, чтобы вывести машину из заноса, но слишком большой люфт не дал мне этого сделать вовремя и машину закрутило. Здесь опять я поимел дело с эффектом резинового времени.
Ни одного мгновенья я не болтался в машине безвольно, хотя на приличной скорости, меня должно было мотать, как игральный кубик в стакане перед броском. Действуя совершенно спокойно и плавно, я выровнял машину после третьего оборота. Она теперь шла прямолинейно, но, к сожалению, задом. Тормозить в таком положении было опасно, и я уже сознательно крутанул руль, развернулся по ходу, и тогда только нажал на тормоз. Причем, всё это длилось секунды, а мне казалось, что времени было вполне достаточно. Надежного торможения на скользком асфальте не получилось, меня сносило вправо, но я всё же остановился на обочине. Остановился плохо - заднее правое колесо зависло над кюветом. Я открыл дверцу и хотел удержать машину руками, что было вполне реально, большого усилия бы не потребовалось, но я был пристегнут ремнем, и выскочить не успел. Машина начала плавно заваливаться на правый бок. Я захлопнул дверцу, будь, что будет.
