KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Религия и духовность » Эзотерика » Николай Рерих - Знак эры (сборник)

Николай Рерих - Знак эры (сборник)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Рерих, "Знак эры (сборник)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Слушай, Гримр! Кто после несчастного боя при Тюленьем заливе первый пришел к тебе? Вспомни о друге!

– Гримр! Кто не поверил, когда враги тебя оклеветали? Вспомни! Вспомни!

– Гримр, ты сказал неразумное слово! Ты, уже седой и старый, много видал в жизни! Горько слышать, как забыл ты о друзьях, верных тебе даже во времена твоего горя и несчастий.

Гримр тогда встал и так начал:

– Хочу я сказать вам. Помню я все, что вы сделали мне; в этом свидетелями называю богов. Я люблю вас, но теперь вспомнилась мне одна моя очень старинная дума, и я сказал невозможное слово. Вы товарищи мои, вы друзья в несчастьях моих, и за это я благодарю вас. Но скажу правду: в счастье не было у меня друзей. Не было их и, вообще, их на земле не бывает. Я был очень редко счастливым; даже нетрудно вспомнить, при каких делах.

Был я счастлив после битв с датчанами, когда у Лебединого мыса мы потопили сто датских ладей. Громко трубили рога; все мои дружинники запели священную песню и понесли меня на щите. Я был счастлив. И мне говорили все приятные слова, но сердца друзей молчали.

У меня не было друзей в счастье.

Был я счастлив, когда король позвал меня на охоту. Я убил двенадцать медведей и спас короля, когда лось хотел бодать его. Тогда король поцеловал меня и назвал меня лучшим мужем. Все мне говорили приятное, но не было приятно на сердце друзей.

Я не знаю в счастье друзей.

Ингерду, дочь Минга, все называли самой лучшей девою. Из-за нее бывали поединки, и от них умерло немало людей. А я женой привел ее в дом мой. Меня величали, и мне было хорошо, но слова друзей шли не от сердца.

Не верю, есть ли в счастье друзья.

В Гуле на вече Один послал мне полезное слово. Я сказал это слово народу, и меня считали спасителем, но и тут молчали сердца моих друзей.

При счастье никогда не бывает друзей.

Я не помню матери, а жена моя была в живых недолго. Не знаю, были ли они такими друзьями. Один раз мне пришлось увидать такое. Женщина кормила бледного и бедного ребенка, а рядом сидел другой – здоровый, и ему тоже хотелось поесть. Я спросил женщину, почему она не обращает внимания на здорового ребенка, который был к тому же и пригож. Женщина мне ответила: «Я люблю обоих, но этот больной и несчастный».

Когда несчастье бывает, я, убогий, держусь за друзей. Но при счастье я стою один, как будто на высокой горе. Человек во время счастья бывает очень высоко, а наши сердца открыты только вниз. В моем несчастье вы, товарищи, жили для себя.

Еще скажу я, что мои слова были невозможными, и в счастье нет друга, иначе он не будет человеком.

Все нашли слова викинга Гримра странными, и многие ему не поверили.

1899

Вождь

Таково предание о Чингиз-хане, вожде Темучине.

Родила Чингиз-хана нелюбимая ханша.

Стал Чингиз-хан немилым сыном отцу.

Отец отослал его в дальнюю вотчину.

Собрал к себе Чингиз других нелюбимых.

Глупо стал жить Чингиз-хан.

Брал оружие и невольниц, выезжал на охоту.

Не давал Чингиз о себе вестей.

Вот будто упился Чингиз кумысом

И побился с друзьями на смертный заклад,

Что никто от него не отстанет!

Тогда сделал стрелку-свистунку Чингиз.

Слугам сказал привести коней.

Конными поехали все его люди.

Начал дело свое Чингиз-хан.

Вот Чингиз выехал в степь,

Подъезжает хан к табунам своим.

Неожиданно пускает свистунку Чингиз.

Пускает в лучшего коня десятиверстного.

А конь для татар – сокровище.

Иные убоялись застрелить коня.

Им отрубили головы.

Опять едет в степь Чингиз-хан.

И вдруг пускает свистунку в ханшу свою.

И не все пустили за ним свои стрелы.

Тем, кто убоялся, сейчас сняли головы.

Начали друзья бояться Чингиза,

Но связал он их всех смертным закладом.

Молодец был Чингиз-хан!

Подъезжает Чингиз к табунам отца.

Пускает свистунку в отцовского коня.

Все друзья пустили стрелы туда же.

Так приготовил к делу друзей,

Испытал Чингиз преданных людей.

Не любили, но стали бояться Чингиза.

Такой он был молодец!

Вдруг большое начал Чингиз.

Он поехал к ставке отца своего

И пустил свистунку в отца.

Все друзья Чингиза пустили стрелы туда же.

Убил старого хана целый народ!

Стал Чингиз ханом над Большой Ордой!

Вот молодец был Чингиз-хан!

Сердились на Чингиза Соседние Дома.

Над молодым Соседние Дома возгордились.

Посылают сердитого гонца:

Отдать им все табуны лучших коней,

Отдать им украшенное оружие,

Отдать им все сокровища ханские!

Поклонился Чингиз-хан гонцу.

Созвал Чингиз своих людей на совет.

Стали шуметь советники;

Требуют: «Идти войной на Соседний Дом».

Отослал Чингиз таких советников.

Сказал: «Нельзя воевать из-за коней» —

И послал все ханам соседним.

Такой был хитрый Чингиз-хан.

Совсем загордились ханы Соседнего Дома.

Требуют: «Прислать им всех ханских жен».

Зашумели советники Чингиз-хана,

Жалели жен ханских и грозили войною.

И опять отослал Чингиз советников.

И отправил Соседнему Дому всех своих жен.

Такой был хитрый Чингиз-хан.

Стали безмерно гордиться ханы Соседнего Дома.

Звали людей Чингизовых трусами,

Обидно поносили они ордынцев Большой Орды,

И, в гордости, убрали ханы стражу с границы.

И забавлялись ханы с новыми женами.

И гонялись ханы на чужих конях.

И злоба росла в Большой Орде.

Вдруг ночью встал Чингиз-хан.

Велит всей орде идти за ним на конях.

Вдруг нападает Чингиз на ханов Соседнего Дома.

Полонил всю их орду.

Отбирает сокровища, и коней, и оружие.

Отбирает назад всех своих жен,

Многих даже нетронутых.

Славили победу Чингиза советники.

И сказал Чингиз старшему сыну Откаю:

«Сумей сделать людей гордыми.

И гордость их сделает глупыми.

И тогда ты возьмешь их».

Славили хана по всей Большой Орде;

Молодец был Чингиз-хан!

Положил Чингиз-хан Орде вечный устав:

«Завидующему о жене – отрубить голову.

Говорящему хулу – отрубить голову.

Отнимающему имущество – отрубить голову.

Убившему мирного – отрубить голову.

Ушедшему к врагам – отрубить голову».

Положил Чингиз каждому наказание.

Скоро имя Чингиза везде возвеличилось.

Боялись Чингиза все князья.

Как никогда богатела Большая Орда.

Завели ордынцы себе много жен.

В шелковые одежды оделись.

Стали сладко есть и пить.

Всегда молодец был Чингиз-хан.

Далеко видит Чингиз-хан.

Приказал друзьям: разорвать шелковую ткань,

Прикинуться больными от сладкой еды.

Пусть народ по-старому пьет молоко.

Пусть носят одежду из кож,

Чтоб Большая Орда не разнежилась.

У нас молодец был Чингиз-хан!

Всегда готова к бою была Большая Орда,

И Чингиз нежданно водил орду в степь.

Покорил все степи Таурменские.

Взял все пустыни Монгкульские.

Покорил весь Китай и Тибет.

Овладел землей от Красного моря до Каспия.

Вот был Чингиз-хан-Темучин!

Попленил Ясов, Обезов и Половцев,

Торков, Косогов, Хозаров,

Аланов, Ятвягов разбил и прогнал.

Тридцать народов, тридцать князей

Обложил Чингиз данью и податью.

Громил землю русскую, угрожал кесарю.

Темучин-Чингиз-хан такой молодец был.

1904

Марфа-Посадница

По Мсте, красивой, стоят городища. На Тверской стороне во Млеве был монастырь. Слышно, в нем скрывалась посадница Марфа. В нем жила четырнадцать лет. В нем и кончилась.

Есть могила Марфы во Млеве. Тайно ее там схоронили. Уложили в цветной кафельный склеп. Прятали от врагов. Так считают. Уже сто лет думают так, и склеп не открыт до сих пор.

Чудеса творятся у могилы Марфы. С разных концов новгородской земли туда идет народ. Со всеми болезнями, со всеми печалями. И помогает Марфа.

Является посадница в черной одежде с белым платком на голове. Во сне является недугующим и посылает на могилу свою. Идут. Молятся. И выздоравливают.

Марфа-заступница! Марфа – помощница всем новгородцам! Лукавым, не исполнившим обещания, Марфа мстит. Насылает печаль еще горшую.

В старую книгу при млевской церкви иереи вписали длинный ряд чудес Марфы. Простодушно вписали вместе с известиями об урожаях, падежах, непогодах.

С Тверской стороны не являются на могилу Марфы. Обаяние ее туда не проходит. К посаднице идут только от новгородских пятин. Идут, почему не знают. Служат молебны. Таинственный атавизм ведет новгородцев ко млевской могиле.

Когда речь идет о национализме искусства, вспоминаю этот путь новгородцев. Мы мало различаем чванный пестрый национализм от мистики атавизма. Пустую оболочку – от внутренних нитей. Мешаются часто последовательности, племенная и родовая.

Уже не смеемся, а только не доверяем перевоплощению. С недоумением подбираем «странные» случаи. Иногда страшимся их. Уже не бросаем их в кучу, огулом. То, что четверть века назад было только смешно, теперь наполняется особым значением.

Новые границы проводятся в искусстве. Пестрый маскарад зипуна и мурмолки далеко отделяет от красот старины в верном их смысле. Привязные бороды остаются на крюках балагана.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*