Тия Александер - Год 2150
Первый уровень был преимущественно серым, второй — лимонно-оранжевого цвета (энергия), третий — розовым (управление энергией), четвертый — пурпурным (сочувствие и лидерство), пятый — фиолетовым (радостное принятие того, что есть), шестой — желтым (любовь в ее самом общем смысле), седьмой — зеленым (целительство), восьмой — голубым (сбалансированное использование интеллекта), девятый — цвета морской волны (мудрость) и, Наконец, десятый — белым (лидерство, идеально сбалансированная смесь качеств всех предыдущих уровней).
По словам СИ, в данный момент из всей 300-миллионной Макро-семьи только сто двадцать семь человек достигли десятого уровня Макро-осознания.
Эти уровни осознания определяются тем, как человек проявляет себя в трех Макро-качествах — любви, мудрости и лидерстве (в порядке убывания важности) — и насколько он развил в себе семь Макро-способностей: ясновидение, телепатию, предвидение, ретропознание, психокинез, телекинез и астральную проекцию.
СИ продолжала рассказывать мне о сложном процессе развития уровней осознания, но меня вдруг очень потянуло в сон. Глаза буквально слипались. Наконец я поддался желанию отдохнуть, закрыл глаза и вскоре уснул.
Глава 5
Проверка но реальность
Я проснулся в субботу, семнадцатого января, еще одним холодным мрачным утром и вспомнил то, что говорила мне СИ об управлении климатом в 2150 году. «Все это выглядит слишком безупречно и неправдоподобно», — подумал я.
Как за какие-то 174 года могло произойти столько невероятных социальных и технических перемен? Конечно, я вынужден был признать, что если бы из своего 1976 года я попал на 174 года назад в прошлое и рассказал людям мира-1802 о нашей жизни, то мир-1976 показался бы им несбыточной мечтой.
Мне вспомнились картины будущего, нарисованные такими пророками двадцатого века, как Хаксли и Оруэлл. Они очень скептически представляли себе будущее. Разумеется, они писали о микро-людях, которые, по словам СИ, в каждый момент своей жизни уничтожали самих себя. Я задумался над тем, как изменились бы произведения Оруэлла и Хаксли, если бы эти писатели могли посмотреть на мир в более широкой перспективе и предвидеть появление Макрообщества.
Потом мне пришло в голову, что у меня до сих пор нет никаких доказательств того, что мир-2150 не является продуктом моего собственного воображения.
Мне вдруг безумно захотелось убедиться в том, что я действительно существую: что-то потрогать, поговорить с кем-нибудь, услышать чей-нибудь голос.
Я внимательно огляделся и увидел, что кровать Карла, как обычно, аккуратно заправлена, а мой дневник лежит у него под полушкой.
Я попытался встать с кровати, но потерял равновесие и чуть не упал. Я забыл пристегнуть свой протез. Это было достаточным подтверждением моего существования в настоящем времени. Я проснулся в 1976 году, и у меня, как и следовало ожидать, была одна нога.
Я поскакал на одной ноге к кровати Карла, достал свой дневник и увидел в нем, в самом конце, приписку: «Поговорим в полдень. Карл».
На моих часах было почти 9 утра — значит, я опять проспал. Я хотел записать все, что помнил из моих последних переживаний в 2150 году — или, если угодно, в мире моих сновидений, — пока не вернулся Карл. Я быстро оделся, позавтракал и усердно взялся за дневник.
Карл пришел в 12:15. Я вырвал уже написанные страницы и протянул их ему, чтобы он успел ознакомиться с моими приключениями во сне, пока я допишу все остальное.
Мы с Карлом закончили почти одновременно и несколько минут сидели, молча глядя друг на друга. Затем Карл нарушил молчание.
— Слушай, друг, — сказал он с ухмылкой, — ты, я смотрю, стал супермечтателем всех времен и народов. Тебе мало влюбить в себя одну красивую женщину. Тебе нужны две — блондинка и брюнетка, пусть даже стриженые.
— Так, — сказал я, — какие еще будут комментарии? Разве тебя не впечатляет продолжение моего сна? Тот факт, что я в него вернулся в тот же самый момент, когда он кончился в прошлый раз? И столько подробностей об обществе будущего?
Карл нахмурился.
— Да, Джон, — ответил он, — меня все это впечатляет. Я, честно говоря, не знаю, что и думать, но если мы оба серьезно это воспримем, то нам прямая дорога в сумасшедший дом. Подумай об этом, Джон. В газетах напишут: «Два перспективных молодых психолога, всего без году доктора наук, не выдержали учебной нагрузки и помещены в псих-лечебницу».
Это звучало забавно, но очень правдоподобно.
— Ладно тебе, Карл. Я обещаю быть осторожным.
— Я не уверен, что мы избежим неприятностей, даже если будем держать это в секрете, Джон. Этот сон стал твоим наваждением.
Я задумался над этим и вынужден был признать, что он прав.
— Да уж, Карл. За всю жизнь со мной никогда не происходило ничего более приятного, захватывающего и заманчивого. Я все еще сомневаюсь в реальности всего этого, — добавил я. — Поэтому решил проверить это, как любую другую гипотезу. Суть эксперимента: смогу ли я полностью освободиться от своего микро-существования, как предложила мне Лия, и начать постоянно жить в Макромире 2150 года?
— Боже, Джон! — воскликнул Карл и заерзал на своем стуле. Его голос стал хриплым от волнения. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Если этот сон — психическое отклонение, уход от неприятной реальности, то ты закончишь в какой-нибудь больнице как «овощ», который постоянно витает в иллюзорном мире и которому все время внутривенно вводят какую-то гадость в реальном мире 1976 года. Ты станешь еще одним кататоническим шизофреником!
Карл встал и начал прохаживаться по комнате. Он молчал. Напряжение нарастало по мере того, как я обдумывал возможность того, что я действительно становлюсь психопатом. Неужели я в итоге дойду до растительного существования кататонического шизофреника? Что случится с моим телом здесь, в 1976 году, если я смогу навсегда остаться в мире-2150? Я стану всего лишь «овощем»? Или просто исчезну? Или умру?
Я не знал ответов на эти вопросы. Мне вновь захотелось поговорить с СИ.
— Я придумал, Карл, — сказал я. — Когда я вернусь в тот мир, то спрошу у СИ, что случится с моим телом здесь, в 1976 году, если я навсегда останусь там.
— Отлично, — ответил Карл голосом, полным сарказма. — Попросим Сатану помочь нам перестать грешить!
— Но, Карл, я…
— Послушай меня, Джон, — не дал он мне закончить. — Пойми, что даже если бы общество, управляемое гигантским компьютером, существовало, оно было бы больным! Больным! БОЛЬНЫМ!
— Карл, подожди минутку, — ответил я. — Давай будем справедливыми. Давай помыслим прагматично. Давай сравним результаты.
В нашем микро-обществе 1976 года люди бессовестно и эгоистично эксплуатируют друг друга ради преходящих материальных наслаждений. Эти эгоистичные поступки совершаются во имя нашей свободы, семьи, города, штата, нации, религии, во имя коммунизма, социализма, капитализма или другого какого-нибудь проклятого «изма». И посмотри, сколько человеческого горя вокруг!
Мир 1976 года — это мир эгоистичного разделения, которое влечет за собой подозрительность, недоверие, ненависть и бесконечные внутренние и международные конфликты. В этом мире люди так обособлены и настолько неспособны сотрудничать друг с другом, что мы загадили свою землю, воду, воздух, которым мы дышим, и истребили столько животных, что на этой планете им уже сложно выжить!
Что же касается людей, то каждый третий человек живет в бедности и страдает от голода и болезней. И все это, Карл, невзирая на то, что у нас есть ресурсы и технологии, чтобы обеспечить едой, одеждой, жильем, медицинским обслуживанием каждого жителя нашей планеты и еще дать ему образование!
Вопрос в том, Карл, почему же мы не можем этого сделать?
— Наверно, потому что мы слишком эгоцентричны, Джон, — ответил Карл. — Но мы не решим свои проблемы, переложив их на какую-то машину. Это уже точно будет бегством от действительности.
— В 2150 году люди не пытаются убежать от действительности, — гневно ответил я и вдруг почувствовал острое? желание убедить Карла (а может быть, и себя) в истинно-ста, ценности и правильности моего странного жизненного: опыта.
— Хорошо, Карл, — сказал я, заставляя себя успокоиться, — выслушай меня спокойно и непредвзято, потому что если мы начнем примешивать сюда свои эмоции, то? далеко не уйдем. Все, что я узнал об обществе 2150 года, указывает на то, что эти люди заботятся друг о друге и помогают друг другу. Это не бегство от действительности. Более того, — продолжал я, все более воодушевляясь, — они; разработали жизненную философию, позволяющую им смотреть на жизнь под таким широким углом зрения, что они могут предсказать серьезные разрушительные последствия эгоистичного поведения. Другими словами, в этой своей «Макро-перспективе» они видят, что мы все — одно взаимозависимое целое, и поэтому от благополучия самого незначительного индивидуума зависит всеобщее благополучие и счастье. Только под этим широким углом зрения можно увидеть глубокий практический смысл слов «Возлюби ближнего своего, как самого себя», «Что посеешь, то и пожнешь» и «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой».
