Дэн Миллмэн - Путь мирного воина. Книга, которая меняет жизнь
«Понимаю».
«Чтобы, вправду, понять это, ты должен понаблюдать за собой. У тебя всплывает сердитая мысль, и ты становишься сердитым. То же самое касается и всех остальных эмоций. Они — марионеточные, безусловно-рефлекторные, реакции на мысли, которыми ты не можешь управлять. Твои мысли, как дикие обезьяны, которых ужалил скорпион.
«Сократ, я думаю…»
«Ты слишком много думаешь!»
«Да я только хотел сказать тебе, что действительно желаю измениться. Это одно из качеств, присущих мне: я всегда открыт переменам».
«Это, — сказал Сократ, — одна из самых больших твоих иллюзий. Ты всегда хотел менять одежду, прически, женщин, квартиры и места работы. Вы все слишком хотите менять что угодно, кроме самих себя, кроме своих желаний. Либо я помогу открыть тебе глаза, либо за меня это сделает время, но время далеко не всегда так обходительно» — грозно проговорил он. «Выбирай сам. Но сначала осознай, что ты в тюрьме. Потом, мы спланируем твой побег».
Произнеся это, он придвинулся к письменному столу, взялся за карандаш и стал проверять чеки, с видом занятого чиновника. У меня появилось отчетливое ощущение того, что на сегодня все. Я был рад окончанию урока.
В следующие дни, растянувшиеся на недели, я был слишком занят, чтобы заскочить повидаться с Сократом. Но его слова не утихали в моей голове; я стал, поневоле, задумываться над их смыслом.
Я стал вести маленькую тетрадку, куда я записывал все свои мысли в течение дня, кроме тренировок, когда мои мысли уступали место действию. Через два дня, мне пришлось купить тетрадку потолще; через неделю и она закончилась. Меня поразило количество и общая негативность моих мыслительных процессов.
Эта практика увеличила осознание моего умственного шума; хотя, она только увеличила громкость моих мыслей, которые, до этого, были лишь фоновыми звуками из моего подсознания. Я перестал вести записи, но мысли раздавались теперь оглушительно. Может быть, Сок поможет мне прибрать громкость. Тем вечером я решил отправиться к нему.
Я нашел его в гараже за паровой чисткой двигателя старого Шевроле. Только я собрался открыть рот, как на пороге появилась фигура молодой женщины. Даже Сок не услыхал, как она вошла, что было само по себе необычно. Он заметил ее чуть раньше, чем я и пошел к ней с распростертыми объятиями. Она воздушным шагом приблизилась к нему, они обнялись и стали кружиться по комнате. Следующие несколько минут они смотрели исключительно в глаза друг другу. Сократ как бы спрашивал ее «Да?», а она ему отвечала «Да». Зрелище было, довольно, эксцентрическое.
От нечего делать, я провожал ее взглядом каждый раз, когда она кружилась мимо. Она была немногим выше пяти футов, крепкого сложения, тем не менее, сплошь окутана аурой изысканной утонченности. Ее длинные черные волосы были собраны в пучок, открывая красивый высокий лоб и прекрасный цвет лица. Самой примечательной чертой лица были ее глаза — большие, темные глаза.
Должно быть, движения моей нижней челюсти, наконец, привлекли ее внимание.
Сократ сказал: «Дэн, это — Джой».
В тот же мгновение, я увлекся ею. Ее глаза излучали свет, улыбка была обворожительной и немного озорной.
«Джой это имя или характеристика твоего настроения?» — спросил я, пытаясь выглядеть умным.
«И то и другое», — ответила она, взглянув на Сократа. Он кивнул. Затем она обняла меня. Ее руки мягко обвились вокруг моей талии в очень нежном объятии. Вдруг, неожиданно, я ощутил невероятный прилив энергии. Я почувствовал себя полностью излеченным, утешенным, отдохнувшим и, словно молнией, пронзенным любовью.
Джой посмотрела на меня своими большими блестящими глазами, и мои глаза заблестели в ответ. «Старый Будда пропускает тебя через огонь и медные трубы?» — негромко произнесла она.
«Мм-да, что-то вроде этого». Очнись, Дэн!
«Это того стоит, я знаю. Когда-то, он занимался мной».
Мой рот был слишком слаб, чтобы задавать дальнейшие вопросы. К тому же, она повернулась к Сократу и сказала: «Почему бы нам всем не встретиться здесь в Субботу в десять часов и не прокатиться в Тильден Парк на пикник?» Я приготовлю ланч. Похоже, будет хорошая погода. О’кей?». Она поглядела на Сократа, потом на меня. Я лишь бессловесно кивнул, а она уже беззвучно выпорхнула за дверь.
Весь остаток вечера я был абсолютно бесполезен для Сократа. Да что там вечер, весь остаток недели был загублен. Наконец наступила суббота и я пришел на заправку с обнаженным торсом. Мне хотелось немного позагорать под весенним солнцем, но еще больше, произвести впечатление на Джой своим мускулистым торсом.
До парка мы доехали автобусом, а дальше пошли пешком по высохшим прошлогодним листьям среди сосен, берез и вязов. Мы разложили еду на солнышке, на небольшом травянистом возвышении. Я разлегся на покрывале позагорать, ожидая, что Джой присоединится ко мне.
Безо всякого предупреждения поднялся ветер, и налетели облака. Я просто не мог в это поверить. Начался дождь, сначала мелкий, затем настоящий ливень. Я сгреб свои вещи, проклиная все на свете. Сократ только смеялся.
«Ты думаешь — это смешно?» — стал ворчать я. «Мы сейчас промокнем, а автобуса не будет целый час, наши продукты пропали. Джой все приготовила; я уверен, что она тоже не в…» Джой тоже смеялась.
«Я смеюсь не над дождем, — сказал Сок, — Я смеюсь над тобой». Он зашелся от хохота и покатился кубарем в мокрую листву. Джой начала исполнять ритуальный танец, напевая «Песнь дождя». Ни дать ни взять — Джинджер Роджерс и Будда вместе.
Дождь закончился также неожиданно, как и начался. Солнце пробилось из-за туч, и вскоре, наша еда и одежда высохли.
«Похоже, мой танец дождя сработал» — Джой поклонилась.
Джой примостилась за моей, внезапно ссутулившейся, спиной и стала ее массировать. Сократ заговорил: «Для тебя пришло время извлекать уроки из своего жизненного опыта, а не жаловаться на него или наслаждаться им, Дэн. Только что тебе были преподнесены два очень важных урока; они просто упали с неба, так сказать». Я вплотную занялся едой, стараясь не слушать.
«Во-первых, -сказал он, — аппетитно жуя листок салата, — дождь не был ни причиной твоего разочарования, ни твоего гнева».
У меня во рту скопилась изрядная порция картофельного салата, чтобы возражать. Царственно взмахнув ломтиком моркови в мою сторону, Сократ продолжил.
«Дождь был полноценным проявлением законов природы. Твое „расстройство“ по поводу загубленного пикника, равно как и твое „счастье“ в отношении вновь появившегося солнца были результатом твоих мыслей. Они не имели никакого отношения к реальным событиям. Например, бывал ли ты „несчастлив“ во время каких-то празднований? Посему, очевидно, что именно твой ум, а не обстоятельства или другие люди, являются источником твоих настроений. В этом заключался первый урок».
Поглотив свою порцию картофельного салата, Сок продолжал: «Второй урок следует из наблюдения за тем, как ты рассердился еще сильнее, заметив, что я нисколько не расстроен. Ты начал видеть себя в сравнении с воином — с двумя воинами, если угодно». Он улыбнулся Джой. «Ты не такой, Дэн, правда? Должно быть, это навело тебя на мысль о необходимости перемен».
Я сидел и угрюмо впитывал его слова. Едва ли я понимал, что он и Джой попросту шутили. Вскоре, опять начался дождь.
Сократ и Джой вернулись на покрывало. Сократ начал прыгать из стороны в сторону, пародируя мое недавнее поведение. «Проклятый дождь! — визжал он, — Испортил наш пикник!». Он, громко охая, ходил взад вперед, потом резко остановился, и, подмигнув мне, ехидно улыбнулся. Затем он бросился животом прямо на кучу мокрых листьев, делая вид, что плавает. Джой начала петь; или смеяться — я не мог разобрать, что именно.
Я позволил себе расслабиться и начал, вместе с ними, кататься в листьях, играя с Джой. Мне, особенно, понравились эта игра, думаю ей тоже. Мы бегали и танцевали безудержно, пока не настала пора возвращаться домой. Джой была, словно игривый щеночек, однако со всеми качествами, присущими гордой, сильной женщине. Я быстро шел ко дну.
В то время, когда автобус катился вниз к Бухте по извивающейся вокруг холма дороге, небо стало золотисто-розовым в закатных лучах Солнца. Сократ сделал безуспешную попытку подытожить мои уроки, а я, изо всех, старался игнорировать его, тискаясь к Джой на заднем сидении автобуса.
«Гм! Минутку твоего внимания»— сказал он. Он протянул руку, взял мой нос между своих пальцев и повернул мое лицо по направлению к себе.
«Шо-о ты хошь?» — прогундосил я. Джой шептала мне на ушко. Сократ держал меня за нос. «Лучше я послушаю ее, чем тебя», — сказал я.
«Она проведет тебя только по пути наслаждений», — усмехнулся он, отпуская мой нос, — «Даже молодой дурак в приступе влюбленности не должен пропускать того, каким образом его ум создает его разочарования, а равно и его радости».
