Евгений Щукин - Коса и камень. Зелот о Масонстве (сборник)
Но есть и более важные вещи, внутренние, скажем так. Масонство привлекает меня в двух своих аспектах – вертикальном и горизонтальном. В вертикальном плане оно предлагает органичный синтез всех эзотерических традиций разных эпох и разных культур, аккумулирует знание о них, позволяет их изучать и создает нужную атмосферу, чтобы их изучать. А в горизонтальном плане это, помимо всего прочего, способ возрождения и объединения русской интеллигенции, то есть интеллектуалов, которые, помимо интеллектуальной работы, занимаются также и душевной работой. На данный момент масонство мне представляется единственной организацией, способной объединить интеллигенцию, и это для меня очень значимый момент. То есть это объединение и на основе интеллектуальной, и на основе духовной. Ну, я за то, чтобы принимать в масонство только религиозных людей, по этому поводу тоже есть разногласия в масонской среде. И при том, что традиции сопряжены с очень красивыми ритуалами, это тоже естественно добавляет сюда плюсов.
– Можете ли вы выделить какие-то типы людей, которые становятся масонами, и определить, к какому типу вы относитесь?
– Еще в середине 90– х один из наших братьев, самый странный человек в нашем масонстве, бывший милиционер и вообще человек очень простой и прямой, ну очень, это сформулировал в своей неповторимой манере, сказав, что мы все здесь будем всегда и, несмотря на все наши разногласия, никуда отсюда не денемся, потому что все мы по голове ушибленные. Я бы это так и описал, потому что как-то отдельно описать типажи я не могу, ведь за 17 лет, что я в масонстве, я повидал людей абсолютно всех типов и как-то структурировать их невозможно. Потому что у нас бывают, ну, полублаженненькие люди, которые повернулись на эзотерике, бывают священники, представители официальных конфессий, воцерковленные люди, которые тем не менее этим интересуются. Бывают чистые прагматики, историки, например, которые просто так изучают материал, погрузившись в него изнутри. Бывают циники, которые ищут для себя каких-то материальных, социальных выгод, потом массово разочаровываются и уходят. Структурировать их нельзя, и я вообще в очередной раз проникся идеей индивидуальности: каждый человек – это индивидуальность, и по типажам разделить их сложно. Но все мы ушибленные. И я всегда в ложе выдвигаю следующий аргумент, когда проходит голосование по новому кандидату, говорю одну и ту же фразу: человек подал заявление в XXI веке в России о вступлении в масонскую ложу. Что вам еще надо? Зачем его пытать? Давайте его принимать! Я лично считаю, что если человек подал заявление и прошел одно собеседование, и выяснили, что он не хочет стать губернатором Камчатки через масонство, то этого достаточно, потому что это значит, что он тоже ушибленный по голове. И не надо никаких трех собеседований, как у нас это делают у нас, никаких обсуждений, дебатов, голосований, переголосваний, надо принимать.
– Как посвящение в эзотерическое сообщество повлияло на вашу жизнь?
– Само посвящение – не могу сказать, чтобы очень сильно повлияло, я тогда был очень молод. Конечно, это был культурный шок своего рода, абсолютно новый для меня опыт, но какой-то особой перемены в своей жизни я тогда не заметил. Тем более, что все-таки 60– летние малообразованные масоны, которые были у нас в деревне, – все-таки не тот социальный и интеллектуальный круг, к которому я стремился. Но я получил посвящение и смог работать в той группе людей, которая была для меня актуальна, которая как раз воспринимается мною как близкие люди, несмотря на различия в складах личности и характера.
– А продвижение по степеням посвящения оказало на вас какое-то воздействие?
– Не успело оказать. Я был очень быстро возведен в высшие степени и только потом в течение более чем десяти лет рефлексировал над их значением. Не могу назвать это самопосвящением, потому что оно у меня уже было, все патенты лежат дома стопочкой. Но как я сейчас понимаю, надо было все же проходить все эти степени постепенно.
– А как вы вообще понимаете посвящение – просто как формальную процедуру присвоения степени, или это нечто большее?
– В масонстве это более-менее просто выдача бумажки. Но это должно дополняться личными внутренними состояниями, а это уже зависит от человека. Для многих людей было важно просто занимать разные должности, влиять, управлять, а никакого стремления к духовному просветлению у них не было. Я же фактически рассматриваю посвящение как структурные точки вектора духовного развития, как путь улучшения самого себя.
– Можете ли вы назвать себя религиозным человеком?
– Да, конечно. Хотя я не верю в прямые контакты человека с Богом, только в прямые контакты Бога с человеком. Бог – это скорее абстрактное понятие Творца, Который ни во что не вмешивается и существует сам по себе, плюс я верю в бессмертную душу, которая после смерти и отсоединения физического тела реинтегрируется в единого Бога.
– Занимались ли вы когда-либо и занимаетесь ли сейчас оккультными практиками или мистическими практиками?
– Нет, я все это не одобряю, я все это не ценю, я не верю в возможность манипулирования Божественной волей, а магические ритуалы я воспринимаю только как таковые – как попытки манипулировать Божественной волей. Мысленно я могу обращаться к Богу, но без конкретных формулировок, ритуалов и всего такого.
– Был ли у Вас когда-нибудь личный опыт контакта со сверхъестественными силами?
– Нет, не было.
– Тогда встает вопрос, почему вы перешли в Устав Мемфиса-Мицраима? Насколько я понимаю, это направление масонства является как раз оккультным и магическим.
– По совокупности обстоятельств. Во-первых, никто никого ни к чему не принуждает, какие-то общепринятые и обязательные оккультные практики не существуют. Это просто одно из направлений масонства, которое да – традиционно объединяет людей, глубоко интересующихся какими-то там эзотерическими темами. А история эзотерики, история оккультизма всегда меня очень привлекала и интересовала, и я вообще историк по своей сути, а не лингвист. Кроме того, что масонство дает мне возможность глубоко изучить историю эзотерики разных веков и стран, оно также дает возможность общаться с теми людьми, которые мне интеллектуально близки.
– Чем вызван ваш интерес и сотрудничество с Ordo Templi Orientis, тоже магическим орденом?
– А я вообще придерживаюсь того мнения, что наш круг очень узок, поэтому все эзотерические организации, все люди, которые этим интересуются, должны держаться вместе. В 2000 году открылся наш масонский форум в интернете, а в 2001 году на нем появился глава московского отделения ОТО, сообщивший, что у них создается первый оазис. Фактически это была вторая после масонства организация, которая здесь появилась. А, ну еще до этого появился AMORC, но они никогда с нами не контактировали и не контактируют до сих пор. А с ОТО у нас замечательное взаимопонимание на личном уровне, в основном через меня. Мы с ними общаемся на эзотерические темы, они организуют конференции, мы принимаем в них участие, сейчас они вышли на более высокий уровень и собирают эзотероведов со стороны, а не только из их и нашей организаций. И вообще я как раз вижу позитивное движение в таком неформальном общении оккультных, эзотерических организаций, в создании своего рода форума таких организаций.
– Скажите, а как вы относитесь к эзотерическим организациям не орденского характера? Скажем, к различным движениям и сообществам Нью-Эйдж?
– К ним у меня сложное отношение, сложное. Я на индивидуальном уровне все это рассматриваю, потому что психов там много, хотя есть и нормальные люди. Но из этого движения организационно я наблюдал только 2—3 секты, а с сектами я общаться не очень люблю, потому что общаться с ними объективно трудно, просто психологически. Вообще же за этими организациями не стоит традиция, а в масонстве именно традиция меня очень привлекает.
– А можно ли говорить, по-вашему, о том, что в масонстве есть какие-то сектантские элементы?
– Да, конечно, потому что масонство – это просто срез общества. Свою задачу масонство не выполнило и вряд ли когда-то выполнит, потому что изначально в социальном плане масонство планировалось как маленький духовный центр, который повлияет на общество вокруг себя. Впоследствии оно стало работать в обратную сторону, как пылесос, стало впитывать тенденции общества в себя, и за счет этого там бывают и финансовые преступления, и тоталитаризм, и все что угодно. Насколько я понимаю, на данный момент совершенно тоталитарная сектантская структура – это богдановская ВЛР. Но в этом они не отстают от Южной Америки, например, где масонство тоже очень тоталитарно, там у них такие традиции вековые – военная диктатура. А в масонстве итальянском, например, царят абсолютная анархия и бардак.
