Евгений Торчинов - Путь золота и киновари. Даосские практики в исследованиях и переводах
Ци есть начало зародыша и основа нашей телесности. Как только человек рождается, эта энергетическая эссенция начинает рассеиваться и истощаться. Чем больше тело пребывает в движении, тем скорее происходит растрачивание жизненной силы. Поэтому следует восполнять ци для поддержания жизненной силы и хранить ци в теле для очищения плоти. Когда жизненная эссенция наполнена силой, тогда дух обретает завершенность. Когда жизненная сила тела обретает зрелость, тогда жизнь продлевается.
Сыма Чэн-чжэнь
Когда основания и источники жизненности крепки и полны, тогда можно наслаждаться долголетием. Среди всего сущего нет ни одной вещи или существа (у), которые обладали бы энергией ци, но не обладали бы телесностью. Равным образом, среди них нет ни одного, обладающего телесностью, но не обладающего энергией ци. Как же тогда может адепт «стремиться жизнь свою сберечь» («Дао-Дэ цзин», чжан 50), не стремясь «сосредоточить ци и мягкость этим обрести» («Дао-Дэ цзин», чжан 10)?
Таким образом, Сыма Чэн-чжэнь рассматривает дыхательные упражнения как важнейший метод восполнения постоянно растрачиваемой человеком жизненной силы, что необходимо для продления жизни и предотвращения смерти, вызываемой дефицитом энергии ци. Но среди известных танских даосов Сыма Чэн-чжэнь был далеко не единственным, писавшим о пользе дыхательной практики. Другим выдающимся даосом этой эпохи был великий китайский медик Сунь Сы-мяо, или Сунь Сы-мо (581–682), «царь лекарств» (яо ван), уже сама долгая, более чем столетняя жизнь которого свидетельствует об эффективности предлагаемых им методов продления жизни. Впрочем, сами даосы были уверены, что Сунь Сы-мяо отнюдь не умер в 682 г., а обрел бессмертие через ши цзе – ‘освобождение от трупа’, то есть через смерть и воскресение. В этом его учеников и последователей убеждало и то обстоятельство, что его тело, пропитанное даосскими эликсирами и очищенное от шлаков постами и омовениями, не начинало разлагаться более двух недель с момента смерти.
В трактате под названием «Способы пестования жизни из изголовья» («Шэян чжэньчжун фан»; это название указывает на повседневную важность рекомендаций автора: их надо хранить в изголовье, чтобы они всегда были под рукой) Сунь Сы-мяо рекомендует «зародышевое дыхание», характеризуя его так:
Практикуя зародышевое дыхание, не используют ни нос, ни рот. Вместо этого дышат так же, как зародыш в утробе матери. Достигший этого поистине обретает Дао.
Далее Сунь Сы-мяо активно цитирует «Баопу-цзы», подчеркивая важность дыхательных упражнений для обретения магических сверхспособностей. Затем Сунь Сы-мяо рассуждает о необходимости удерживать ци в теле и не давать ему рассеиваться, что способствует снятию болезненных симптомов и исцелению от различных недугов:
Совершенный Путь означает свободу от всех бед: никогда не беспокойтесь ни о чем, и ваш ум никогда не будет ничем обременен. Если же в дополнение к этому вы будете заниматься гимнастикой, регулированием ци и практиковать зародышевое дыхание, то сможете прожить тысячу лет. Если же вы к тому же практикуете алхимию и принимаете снадобья, то вы сможете жить столько же, сколько будет существовать само Небо.
В своем трактате Сунь Сы-мяо также рассматривает методы визуализации и созерцания солнца и луны в теле практикующего (этот метод имеет весьма древнее происхождение и был особенно важен для основанной около 360 г. даосской школы Маошань (Шанцин)).
После танского периода (то есть с начала X в.) дыхательные упражнения постепенно утрачивают самостоятельное значение, превращаясь в важный, но тем не менее ограниченный аспект быстро развивающейся в это время традиции внутренней алхимии (нэй дань; цзинь дань дао – ‘путь золота и киновари’).
«Искусство внутренних покоев» – сексуальная практика в даосизме
Сексуальная практика составляла весьма древний и весьма важный уровень даосского пути к бессмертию, во всяком случае, уже некоторые мавандуйские тексты (например, «О единении [сил] инь – ян» и «Речи о Высшем Дао-Пути Поднебесной») посвящены почти исключительно этой тематике.
Сами методы даосской «сексуальной йоги» получили в традиции название «искусство внутренних покоев» (фанч-жун чжи шу; менее распространенное название – «искусство сил инь – ян», инь – ян чжи шу). Обозначение этих методов как шу указывает на их принадлежность к тем же даосским «искусствам», что и гимнастика даоинь, регуляция ци, алхимия и т. д. Слова «внутренние покои» свидетельствуют об их интимности, сокрытости от посторонних взоров, тогда как упоминание об инь и ян подчеркивает связь этих практик с единением противоположных космических начал, проявлением которых является также мужское и женское.
Чтобы понять принципы, лежащие в основе искусств внутренних покоев, необходимо помнить о некоторых принципиальных особенностях даосской (и – шире – китайской) картины мира и целях даосской практики.
Прежде всего, единство и гармония космоса обеспечиваются единством двух полюсов единого ци – инь и ян; символом этого единства является единый корень и источник всего – Великий Предел (Тайцзи). Как писал знаменитый неоконфуцианец Чжу Си (1130–1200):
Читаю древние страницы,
Завязкам уж давно пора порваться.
И понял я Предел Великий:
В нем обе формы коренятся.[14]
Все сущее в единственно реальном и гармонически налаженном универсуме появляется благодаря единению тех же сил, явленных как Небо и Земля. Как говорится в «Каноне Великого Равновесия» («Тай пин цзин»):
Дао управляет жизнью. Если бы Дао исчезло, то все сущее не смогло бы жить. Если бы все сущее не смогло жить, то в мире не осталось бы ни одного рода существ и ничего нельзя было бы передать потомкам. Если бы все сущее не смогло жить и передавать жизнь потомкам, то настала бы погибель.
Вот почему первоначально даосы крайне негативно отреагировали на буддийскую проповедь монашества и целомудрия, свидетельством чему является тот же самый «Тай пин цзин»:
Целомудренный мужчина – это тот, кто не распространяет свое семя, а целомудренная женщина – это та, что не превращает его в новую жизнь. Если бы мужское и женское не вступали бы в союз, то все роды живых существ исчезли бы. Так соблазненные ложным и обманчивым названием «целомудрие» два человека нарушают волю Неба и Земли и страдают, будучи лишены потомства. Это безусловно великое зло для мира.
Можно отметить, что даже поздняя средневековая даосская традиция, восприняв буддийские добродетели, в том числе и целомудрие, существенно иначе, нежели буддисты, интерпретировала их. Так, в школе Маошань соблюдение целомудрия требовалось не для чего иного, как для обеспечения «духовного брака» с «небесным бессмертным».
Поскольку человеческое тело есть совершенный микрокосм, космос в миниатюре, оно также должно содержать в себе Великий Предел, гармонию отрицательного и положительного ци. Однако человек, не достигший высшего единения с Дао, не является андрогином, он или мужчина, или женщина (хотя в каждом мужчине потенциально скрыто женское и в каждой женщине – мужское). Поэтому ян мужчины нуждается в «подпитке» женским инь и наоборот (правда, поскольку исторически большинство даосских адептов были мужчинами, соответствующие трактаты обычно, хотя и не всегда, написаны именно с расчетом на практика-мужчину, хотя бывали и женщины – адепты тех же «искусств»). Таким образом, половая жизнь не только необходима и желательна, но и достойна всяческого одобрения, ибо в ней человек следует великому образцу Неба и Земли:
Хуан-ди[15] спросил у Чистой Девы:[16] «Ныне я хочу долго воздерживаться от совокупления. Это можно?»
Чистая Дева ответила: «Нельзя. Небо и Земля то открываются, то затворяются, [силы] инь – ян следуют четырем сезонам. Если ныне вы хотите воздерживаться от совокупления, то ваши дух и ци не раскроются в полной мере, [силы] инь – ян замкнутся в себе и разъединятся. Каким же образом сможете вы один питать и упражнять свое ци, как сможете, уйдя от нескольких видов практики, обрести новое, помогая сам себе?» («И синь фан»,[17] гл. 1: «Высший принцип» – «Чжи ли»).
В данном фрагменте особенно заметна связь между космологическими представлениями традиционного Китая и сексуальной практикой. Космический натурализм китайской культуры требовал от человека максимального уподобления священному космосу. Но этот космос включал в себя сильно выраженный сексуальный элемент: его основа – непрестанное взаимодействие полярных, но взаимопереходящих сил инь – ян, женского и мужского, темного и светлого и т. д. Небо находится в постоянном соитии с Землей, изливая оплодотворяющие дожди. Следовательно, и человек не должен воздерживаться от половой жизни, нарушая принципы мироустроения. Более того, подобный отказ предосудителен и вреден. Отсюда проистекает и отсутствие в Китае темы греховности половой жизни, столь свойственной европейской культуре: могли осуждаться (и осуждались) половые излишества, разврат, но никоим образом не естественное, а следовательно, по логике культуры, и имеющее высокую степень ценности сексуальное поведение.
