Анастасия Новых - Сэнсэй III
– Ничего, ничего, что в рот полезло, то и полезно.
– Ага, – приглушённо проговорил Костик, – оно ведь и впрямь по пищеводу полезло.
Андрей усмехнулся и пошутил с чёрным юмором:
– А ты что думал? Проглотил целиком это несчастное живое существо, теперь этот монстр будет есть тебя изнутри.
– Не дождётесь, – съязвил Костик. – У меня крепкая нервная и пищеварительная система.
После этой мучительной процедуры парень быстро стал заедать «блаженство этого вкуса» другой едой, глотая пищу практически не пережёванной.
– Ну как? – с издёвкой, тихо поинтересовалась у него Татьяна, сидящая между нами.
Костик запил еду каким-то напитком и тихо, еле слышно ей ответил:
– Чтобы я ещё когда-нибудь этого беспер… этого неподвижного гермафродита попробовал…
– Понятно, – усмехнулась Татьяна.
В это время Ариман обратил на него внимание и спросил с приятной улыбочкой:
– Вам понравилась, Константин?
Парень тут же изобразил счастливый вид на лице и поспешно ответил:
– Да, да, очень вкусно! Никогда такое не пробовал. Просто замечательный вкус!
Мы с Татьяной еле удержались от смеха, вызванного таким внезапным преобразованием Костиного лица из кисло-брюзгливого в довольно-слащавый вид. Казалось, если бы он стоял, а не сидел, то и вообще бы раскланялся в пояс. Когда Ариман отвлёкся на разговор с ребятами, Костик кинул испепеляющий взгляд на вторую устрицу, красовавшуюся на его тарелке. Но тут же оживился, предложив Андрею с ехидненькой улыбочкой.
– Хочешь попробовать? Ну очень вкусно!
– Нет уж, спасибо. Я в живодёры не записывался, – с усмешкой ответил тот.
В этот момент Женя обратил на себя внимание всех сидящих за столом. Отведав несколько блюд, он, очевидно, окончательно осмелел в дегустации. И указав на больших раков, лежащих на огромном блюде посреди стола, спросил у Аримана:
– А эти раки, наверное, из Чернобыля? Новый гигантский вид?
Ариман усмехнулся.
– Нет, это лангусты. Рекомендую. Очень нежное мясо.
Он мельком глянул на Велиара, и тот быстро распорядился. Парень-официант уложил лангуста на отдельное блюдо на подносе со специальными инструментами для разделки и подал его Жене. Тот покосился на весь этот набор и открыто заявил:
– А зачем мне этот хирургический инстрýмент? Я же не садист и не стоматолог. Я не собираюсь истязать это мёртвое животное. Что я, маньяк, что ли, какой-то?! – И смело перекладывая лобстера рукой к себе в тарелку, Женька, попутно осматривая его, добавил: – Тем более, судя по его красному виду, по-моему, он уже во всём сознался ещё вашему повару.
Все захохотали. Ариман тоже усмехнулся, одобрительно кивнув официанту, который стоял в некоторой растерянности от такого неслыханного обращения с подобными продуктами. Наверное, ему стало интересно, как же Женька будет разделывать лобстера без инструментов, поскольку, отойдя в сторонку, он с любопытством принялся следить за этим смешным парнем. Женька же, ничуть не смущённый своим поведением, начал разбираться с лобстером по-своему, прилагая всё своё мастерство к добыванию его «нежного мяса».
Вначале я тоже, как и все, слушая хвалебные оды о блюдах, положила себе в тарелку на пробу какого-то салата из морских продуктов, стоящего рядом, и, естественно, ложечку столь хвалёной серебристой икры. Кстати говоря, сами тарелочки были довольно необычными. Лёгкие, фарфоровые, с росписью в виде сюжета с полуобнажёнными нимфами. Причём, судя по тарелкам моих ближайших соседей по столу, сюжет росписи был у каждой тарелки разный, но выдержанный в одной тематике.
Когда мою тарелку заполнила столь аппетитная еда, я уже собралась её попробовать. Но внезапно почувствовала такой приступ тошноты и внутреннего дискомфорта, что меня чуть было не вывернуло наизнанку. Я спешно положила вилку обратно на стол, опустив взгляд на пол. Но линии прозрачного пола словно ожили перед моими глазами и стали медленно, а потом всё быстрее и быстрее закручиваться в какой-то знак, отчего внутри сделалось ещё хуже. Голова закружилась, дыхание стало учащённым. Я прикрыла глаза и что было сил вцепилась в пластмассовое кресло, боясь свалиться в обморок. Головокружение, правда, тут же прошло. Воспользовавшись этим временным облегчением, я попыталась сосредоточиться на солнечном сплетении, на своём «цветке лотоса». Эта простая медитация, данная когда-то для всех нас Сэнсэем, стала для меня своеобразной первой помощью в экстремальных ситуациях. Она меня ещё не подводила. И действительно, буквально в течение минуты, выполняя медитацию, моё состояние более-менее нормализовалось, дыхание успокоилось и даже это тошнотворное состояние удалось несколько приглушить. Я открыла глаза. На мою радость, практически никто не заметил моего временного недомогания. Коллектив был увлечён едой и беседой с Ариманом. Один Сэнсэй как-то по-доброму глянул в мою сторону, отчего внутри стало ещё спокойнее. Но он тут же отвёл взгляд, с юмором комментируя какую-то очередную шутку Женьки. Я же с облегчением вздохнула и поудобнее уселась в кресле, пытаясь не смотреть ни на еду, ни на пол, из-за своих непонятных «кошмариков» в организме.
В это время Ариман, видимо успевший перехватить взгляд Сэнсэя в мою сторону, неожиданно поинтересовался у меня:
– А ты чего не кушаешь? Попробуй, это очень вкусно.
Его слова заставили обратить на меня всеобщее внимание, отчего мне стало как-то неловко.
– Правда, это вкусно, – подтвердила сидящая рядом Татьяна, уплетая небольшой шашлычок из гигантской акулы, расхваленный Ариманом.
При виде этого мяса моё нехорошее состояние вновь начало усиливаться. Боясь во второй раз отключиться, я проговорила, стараясь не смотреть на еду:
– Да нет, спасибо, мне немножко не по себе. Я лучше просто посижу.
– Может, ты хочешь десерта? – заботливо спросил Ариман.
Только он это сказал, как Велиар щёлкнул пальцем. Один из официантов тут же достал из тумбочки-холодильника порцию мороженого в красивой вазочке и с проворством поставил передо мной ещё до того, как я успела что-либо ответить. Вся наша компания в изумлении уставилась на это лакомство. На те годы мы такое мороженое видели впервые. Оно было трёхцветным, полито ароматным сиропом медового цвета, украшено свежей клубникой, какими-то экзотическими орехами, кусочками чёрного шоколада и ещё парой миниатюрных декоративных пляжных зонтиков.
– Не стесняйся, – подбодрил Ариман с улыбкой.
Я прямо растерялась от такого избыточного внимания к своей особе.
– Спасибо. Но я…
И тут меня спас неистощимый юмор наших ребят, который и переключил всеобщее внимание компании на Стаса и Женю. Стас, увидев, что Женя тянется за очередным лангустом, подтрунил над ним довольно громко.
– Ну ты и припал к этим членистоногим!
Женька удивлённо на него глянул и ответил:
– Не знаю, на чём они ходят, но они и правда очень вкусные. – Наша компания разразилась хохотом, а парень как ни в чём не бывало продолжал нести свой каламбур: – Нет, Стас, я тебе сурьёзно говорю, надо поехать на Припять и попробовать там половить этих вкусных мангустов.
– Да не мангустов, деревня, а лангустов, – поправил его Стас.
– А, – махнул рукой Женя, – какая разница!
– Большая, – усмехнулся Стас. – Мангусты – это хищные наземные млекопитающие в такой меховой шубке. А лангусты – это голые беспозвоночные членистоногие, живущие под водой.
– Ни фига себе! – произнёс Женя под общий хохот ребят. – Мало того, что они ходят на чём попало, так ещё их и раздел кто-то. Представляешь, как им бедным живётся, каждый день голым задом да в холодную воду! Жуть!
И при этих словах Женька наигранно поёжился. Наш коллектив закатился в очередном приступе смеха от такой сочувствующей речи парня. А затем и вовсе переключился на смешные истории по поводу раков.
– Это слышали анекдот, – усмехнулся Виктор. – Посетитель ресторана спрашивает у официанта, глядя на поданного рака: «Почему у рака одна клешня?» А тот говорит: «Он подрался в котле с другим». Ну, посетитель не растерялся и сказал: «Тогда подайте сюда победителя!»…
Пока наш коллектив тешил себя байками, я, удачно избавившись от всеобщего внимания и такой навязчивости в угощениях гостеприимного хозяина, легонько отодвинула от себя мороженое, которое, несмотря на свой аппетитный вид, вызывало в моём организме совершенно другую реакцию, как, впрочем, и остальная еда.
– Ты чего, не хочешь?! – тихо удивилась Татьяна.
– Будешь? – так же тихо предложила ей я, найдя спасительный выход из создавшегося щекотливого положения.
– Давай. – Она подвинула порцию мороженого к себе, заметив: – Наверное, тебе и впрямь плохо, коль отказалась от своего любимого лакомства.
Я лишь кивнула ей в ответ, сама удивляясь столь стойкому отрешению от мороженого, да ещё в таком невиданном и не пробованном мною виде. Но на тот момент моя особа испытывала такую непонятную революцию в своём организме, что иначе поступить просто не могла.
