Ольга и Сергей Бузиновские - Тайна Воланда
Заметьте: речь идет только о живой материи. По воспоминаниям очевидцев, «коктебельский чародей» Волошин несколько раз демонстрировал пирокинез — поджигал ткань одним взглядом или прикосновением. Однажды поэт мысленно потушил пожар в подвале своего дома. Бартини показывал подобный «фокус» коллегам из новосибирского СибНИА — для доказательства того, что скорость времени зависит от нашего сознания. «Время трехмерно и пространственноподобно, — говорил барон. — То, что мы обозначаем словами „далеко“ и „давно“ — в сущности, одно и то же. Никакого движения в мире нет, а есть скачкообразная — от „кадра“ к „кадру“ — смена состояний».
Вообразим, к примеру, летящий мяч: сам он трехмерный и, как нам кажется, движется по оси одномерного времени. Его четырехмерное изображение можно представить, как ряд «картинок» — пунктир, который тянется из прошлого в будущее. Так сказать, целокупность… Из всей «киноленты» для нас существует лишь «кадр» настоящего момента — «мгновенный» мяч. Если его обозначить точкой, то его движение во времени образует линию. Мяч в двухмерном времени (пятимерный мир) можно изобразить как «плоскость» из бесконечного множества параллельных линий. Таким образом, пятимерная вселенная должна быть ансамблем миров-дублетов.
В трех-, четырех— и пятимерной Вселенной вечность невозможна в принципе: особо несчастливая комбинация причин и следствии может уничтожить все Мироздание. Вероятность такого исхода исчезающе мала — на биллионы порядков меньше, чем у монетки — упасть на ребро. Но угроза существует и растет с каждым днем. Чтобы исключить малейший риск, монетка должна упасть всевозможно — на орла, на решку, на ребро… По расчетам Бартини, абсолютно устойчивой может считаться только шестимерная Вселенная: трехмерное пространство в трехмерном времени. Иначе говоря, каждое тело имеет объем времени — длину (длительность существования в каждом из миров — число «кадров»), ширину (число дублетов) и высоту (скорость смены «кадров»). Время — не цирковая проволока над бездной, а дерево из бесконечно ветвящихся вариантов будущего.
Дерево как образ Вселенной — символ, пришедший из глубочайшей древности. Сама история человечества началась в тот момент, когда праматерь Еву соблазнили яблоком с Древа Познания: «Нет, не умрете — но станете как боги!..». Яблоко — это тороид, бублик с дыркой, диаметр которой стремится к нулю. Древо миров ветвится по поверхности этого шестимерного яблока — достигает экстремума, «падает» в сердцевину и вновь «поднимается». Было ли у такой Вселенной начало? Будет ли конец? «Мир и конечен и бесконечен», — утверждал Бартини. На поверхности гиперсферы Макрокосма может разместиться бесчисленное количество «точек» — миров, подобных нашему.
Одним из парадоксальных следствий шестимерности является новое представление о размерах физических тел: самые «обширные» объекты — те, которые имеют больше вариантов. А сколько вариантов может быть у самой Вселенной? Один-единственный! Наше трехмерное воображение не способно вообразить это иначе, чем нить, из которой соткан «гобелен» физического мира.
«Эта уникальная „частица“, находясь одновременно в разных местах, есть наш мир».
В последнем издании повести «Красные самолеты» И.Чутко приводит: «Я убрал из моих статей о константах одно следствие. Прошу вас, когда вы сочтете это уместным, сообщить в любой форме, по вашему выбору, что я, Роберто Бартини, пришел к нему математически, не уверен, что не ошибся, поэтому публиковать его не стал. Оно нуждается в проверке, у меня на это уже не осталось времени. Следствие такое: количество жизни во Вселенной, то есть количество материи, которая в бесконечно отдаленном от нас прошлом вдруг увидела себя и свое окружение, — тоже величина постоянная. Мировая константа. Но, понятно, для Вселенной, а не для отдельной планеты».
13. «ВОЗМОЖНОСТЬ ДРУГОГО МИРА»
Странные видения посещают каждого человека — хотя бы раз в жизни. Многие оказываются в незнакомой местности и встречаются с существами, похожими на людей. Возвращение к реальности происходит почти мгновенно, — порождая догадки о таинственной совмещенности нескольких пространств. Е.Блаватская объясняет это явление так: «Каждый из миров повинуется своим собственным особым законам и условиям, не имея непосредственного отношения к нашей сфере. Обитатели их, как уже сказано, могут без того, чтоб мы это знали и ощущали, проходить через нас и вокруг нас, как бы сквозь пустое пространство, их жилища и страны переплетаются с нашими, тем не менее не мешают нашему зрению, ибо мы еще не обладаем способностью, необходимой, чтобы различать их».
С этим согласен и Достоевский: "Привидения — это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка. Ну, а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и «соприкосновений с другим миром больше…».
Но «земной порядок в организме» могут нарушить и муки творчества. Тогда возникает «подсказка» — обычно во сне. «Ночь приносит совет», — говорил Наполеон своим маршалам и нередко откладывал до утра важнейшие решения. Бывало, что он засыпал минут на десять в самый разгар сражения. Шлиману приснилась Троя, Нильсу Бору — модель атома, Кольриджу — поэма… «Учитесь видеть сны, джентльмены!» — самодовольно наставлял коллег химик Фридрих Кекуле. Морфей подарил ему формулу бензола.
«Клочки и отрывки других миров» видел, вероятно, и сам Достоевский. Или — других времен?.. Иначе невозможно объяснить эти строки из «Братьев Карамазовых»: «На месте храма Твоего воздвигнется новое здание, воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, и хотя и эта не достроится, как и прежняя…». Так и случилось: в следующем веке главный храм России был взорван, а на его месте начали возводить гигантскую башню Дворца Советов. Строительству помешала война.
Может быть, перемещение в «параллельный» вариант похоже на путешествие во времени? Эту мысль подтверждает удивительное приключение, которое пережил англииский пилот Виктор Годдард. В 1934 году он попал в грозовую облачность и решил сесть на соседний аэродром, расположенный вблизи шотландского города Дрема. Выйдя из облаков. Годдард не поверил своим глазам: вместо знакомой «грунтовки» перед ним лежала бетонная полоса, а на стоянках — десятки желтых самолетов. Пилот испугался и снова нырнул в облака. Кое-как дотянув до своею аэродрома, он долго не решался рассказать о происшедшем. Но в 1938 году на том аэродроме открыли летную школу и построили бетонную взлетно-посадочную полосу. А все учебные самолеты Королевских ВВС перекрасили в желтый цвет.
Похожий случаи произошел 9 сентября 1990 года в аэропорту Каракаса. Запросил посадку заблудившийся «борт» — чартерный рейс 914, летевший из Нью-Йорка в Майами с 57 пассажирами. Посадку разрешили. Четырехмоторный DC-4 зарулил к терминалу, вызвав веселое изумление пилотов и механиков аэродрома: последние машины этого типа были сняты с линий лет двадцать назад! Когда диспетчер и пилот «сверили часы», оказалось, что «дуглас» занесло из 2 июля 1955 года! Увидев на стоянке самолеты непривычных очертаний — истребители «F-16» венесуэльских ВВС, — пилот испугался и пошел на взлет. Расследование этого происшествия установило лишь то, что в 1955 году не было ни одного ЧП с самолетами «DC-4».
«Живая изменчивость пространства искажает геометрические аксиомы», — писал знаменитый английский астролог, алхимик и картограф Джон Ди. По поводу опубликования первой карты мира Ди заметил: «Теория меридианов Меркатора, пригодная для практической навигации, неприменима для всякой иной навигации». Для «иной навигации» он изобрел специальную магическую астролябию. Ди был убежден в том, что в Гренландии открывается «северо-западный проход», через который можно попасть в «другую Америку».
Баронет Джон Ди — мистик и романтик. Чего не скажешь, к примеру, о знаменитом английском мореплавателе и пирате Мартине Фробишере. В архиве британского адмиралтейства хранятся его сообщения о том, что Гренландия — «живая земля». Капитан докладывал, что береговая линия меняется там с невероятной быстротой, и две шлюпки были раздавлены скалами, которые вдруг сомкнулись на глазах всего экипажа. А впередсмотрящий готов был поклясться на Библии, что ночью слышал на берегу рычание льва и треск ломающихся кустов.
За два столетия до Фробишера на западном побережье Гренландии побывал шведский мореплаватель Гуннар Юнсон. Он тоже свидетельствует о «живой изменчивости пространства»: «И когда я выбрался из ущелья, восстало надо мной яркое голубое солнце. Из зарослей исполинских древовидных цветов вышла женщина в белом одеянии с короной на голове. Я упал перед ней на колени. Внезапно зрение и слух оставили меня. И очнулся я среди голых неприютных скал». Несколько лет спустя эти места посетил англичанин Генри Гудзон. В судовом журнале он написал про встречу с русалкой: «…Ее обнаженная грудь и спина были как у обычной женщины. Бросались в глаза бледная кожа и ниспадающие черные волосы. Но когда она нырнула, мелькнул ее хвост, похожий на хвост бурого дельфина, испещренный пятнышками, как у макрели».
