Уильям Янг - Хижина
— А как же машина? У нас имеется описание зеленого пикапа, на котором он уехал.
— О, его вы наверняка найдете. Если это тот парень, то машина была угнана пару дней назад, перекрашена, набита туристским снаряжением и начисто лишена отпечатков.
Слушая разговор Далтона с агентом Виковски, Мак чувствовал, как ускользает последняя надежда. Он тяжело сел на землю и закрыл лицо руками. Был ли в этот миг на свете человек более усталый, чем он? В первый раз со времени исчезновения Мисси он позволил себе задуматься о жутких вероятностях. Образы, добрые и злые, сливались перед его мысленным взором, выступая в беззвучном параде. Он попытался отбросить их, но не смог. Мелькали ужасными вспышками сцепы пыток, чудовища и демоны из темной бездны с пальцами из колючей проволоки и бритвенных лезвий, Мисси, зовущая своего папу и не получающая ответа. И между этими кошмарами вспыхивали его собственные воспоминания: только что начавшая ходить Мисси со своей чашкой Миссисипи, как они ее называли; а вот она в два года, совершенно захмелевшая от съеденного в избытке шоколадного торта; и еще один, совсем недавно запечатлевшийся образ, когда она заснула у Мака на руках.
Что он скажет на ее похоронах? Что он сможет объяснить Нэн? Как такое могло случиться? Господи, как такое могло случиться?!
Спустя несколько часов Мак с двумя детьми поехал в Джозеф, который сделался главной отправной точкой все расширяющихся поисков. Владельцы гостиницы бесплатно предоставили ему вторую комнату, и когда он внес свои немногие пожитки, на него обрушилась усталость. Он с благодарностью принял предложение инспектора Далтона сводить детей в гостиничный ресторан, а сам сел на край кровати, чувствуя себя зажатым в тиски все разрастающегося безжалостного отчаяния. Он медленно раскачивался взад-вперед, душераздирающие рыдания вырывались из самого сердца его существа. В таком виде его и застала Нэн. Двое сломленных горем людей, они обнимали друг друга и плакали, Мак изливал свое горе, а Нэн пыталась не дать ему сломаться.
В ту ночь Мак спал урывками, потому что видения продолжали захлестывать его, словно волны, неутомимо накатывающие на каменистый берег. В итоге он сдался, как раз перед тем, как солнце намекнуло на свой скорый восход. В один день Мак растратил предназначенный на год запас нервной энергии и теперь ощущал себя опустошенным, унесенным в мир, внезапно лишившийся всякого смысла, в мир, которому, казалось, суждено навеки остаться серым.
После долгих споров решили, что Нэн с Джошем и Кейт лучше вернуться домой. Мак же останется помогать полицейским и будет находиться ближе к месту событий, так, на всякий случай. Да он и не мог уехать — быть может, Мисси все еще где-то рядом и нуждается в его помощи. Весть распространилась быстро, приехали друзья, чтобы помочь ему собрать пожитки и отогнать прицеп в Портленд. Позвонил его начальник, предлагал любую возможную поддержку, сказал, что Мак может оставаться на месте столько, сколько потребуется. Все знакомые Мака молились.
Репортеры, со своими фотографами на буксире, начали появляться с утра. Мак не хотел их видеть, но некоторое время спустя все же ответил на вопросы, решив: если новость разнесется далеко, это может помочь поискам Мисси.
Добросердечный инспектор Далтон продолжал делиться с ним информацией о ходе расследования. Джесс с Сарой, желая хоть чем-то помочь, постоянно были рядом с Маком, они взяли на себя основной груз общения с прессой от его имени и, кажется, были сразу повсюду, умело вплетая нити спокойствия в ткань его взбудораженных чувств.
Приехали из Денвера родители Эмиля Дусетта, чтобы отвезти домой Викки с детьми. Эмиль, с их благословения, остался, чтобы держать связь с администрацией парка и помогать Маку получать информацию и из этого источника. Нэн, быстро сдружившаяся с Сарой и Викки, возилась с Джей-Джеем, в то же время собирая собственных детей в обратный путь. А когда она не выдерживала, что случалось часто, Викки и Сара всегда были рядом, чтобы плакать и молиться вместе с ней.
Когда стало очевидным, что нужды в их помощи больше нет, Мэдисоны свернули свою стоянку, за чем последовало полное слез прощание. Обнимая Мака, Джесс шепнул, что они еще непременно встретятся, а пока он будет молиться за всех них. Сара, по щекам которой катились слезы, поцеловала Мака в лоб, потом обняла снова разрыдавшуюся Нэн. Миссис Мэдисон запела что-то, слов Мак не разобрал, но его жена неожиданно успокоилась.
Когда Дусетты уже были готовы к отъезду, Мак улучил минуту, чтобы поблагодарить Амбер и Эмми за утешение и помощь, которую он сам не мог дать Нэн. Джош плакал, прощаясь, он больше не был храбрецом, Кейт же превратилась в кремень, сосредоточившись только на том, чтобы семьи обменялись друг с другом почтовыми и электронными адресами. Викки была совершенно потрясена случившимся, она никак не могла оторваться от Нэн, потому что собственное горе угрожало захлестнуть ее. Нэн поддерживала ее, гладя по голове и шепча в ухо молитвы, пока Викки не успокоилась и не смогла сама дойти до машины.
К полудню все семьи тронулись в путь. Марианн повезла Нэн с детьми к себе домой, к своим родственникам, готовым заботиться и утешать. Мак и Эмиль вместе с инспектором Далтоном, уже ставшим для них просто Томми, поехали в Джозеф на патрульной машине. Там они накупили сэндвичей, к которым едва притронулись, после чего отправились в полицейский участок. У Томми Далтона было две дочери, старшей всего пять лет, так что он близко к сердцу принял горе семьи Филлипсов.
Наступила самая трудная стадия расследования — требовалось ждать. Маку казалось, будто он еле-еле движется в эпицентре урагана деятельности. Со всех сторон поступали донесения. Даже Эмиль был занят, ведя по электронной почте переписку с просто знакомыми и с профессионалами.
Днем прибыло подкрепление из ФБР, из местных отделений трех больших городов. С самого начала стало ясно, что командует всеми здесь агент Виковски, маленькая стройная женщина, которая была сплошная энергия и движение и к которой Мак сейчас же проникся симпатией. Она тоже не скрывала своего расположения к нему, и с этого мига уже никто не оспаривал его права присутствовать даже на закрытых совещаниях.
Устроившись в гостинице, фэбээровцы попросили Мака явиться для официального допроса, обычной, как они заверили, процедуры в подобных обстоятельствах. Агент Виковски поднялась из-за письменного стола, пожала его кисть обеими руками и невесело улыбнулась.
— Мистер Филлипс, прошу прощения, что не могла уделить вам достаточно времени. Мы были заняты по горло, налаживая связь с полицией и другими агентами, задействованными в поисках. Мне очень жаль, что мы с вами познакомились при таких обстоятельствах.
Мак поверил ей.
— Мак, — сказал он.
— Прошу прощения?
— Мак. Прошу вас, зовите меня Маком.
— Что ж, Мак, в таком случае я Сэм. Сокращение от Саманты. Вообще-то я росла сущим сорванцом и колотила всякого сверстника, кто осмеливался в лицо звать меня Самантой.
Мак невольно улыбнулся и несколько расслабился, глядя, как быстро она перебирает листы в папках, набитых документами.
— Мак, вы готовы ответить на несколько вопросов? — спросила она.
— Сделаю все, что в моих силах, — отозвался он, благодарный за возможность хоть как-нибудь поучаствовать в поисках.
— Прекрасно! Я не заставлю вас повторять все подробности. У меня есть сведения, которые вы сообщили другим, но необходимо уточнить несколько важных моментов, — Она подняла голову, встретившись с ним взглядом.
— Все, чем только могу помочь, — заверил Мак, — Я ощущаю себя таким бесполезным.
— Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, однако ваше присутствие чрезвычайно важно. И поверьте, здесь нет ни одного человека, который не переживал бы из-за вашей Мисси. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы вернуть ее домой.
— Спасибо, — ответил Мак, после чего уставился в пол.
Казалось, все его чувства лежат так близко к поверхности, что даже малейшее проявление сочувствия протыкает дыру в его сдержанности.
— Итак, к делу… Не заметили ли вы чего-нибудь странного, происходившего вокруг вас в последние дни?
Мак был удивлен.
— Вы хотите сказать, что преступник нас выслеживал?
— Нет, он как будто выбирает жертвы без всякой системы, хотя все они примерно того же возраста, что и ваша дочь, и у всех такой же цвет волос. Мы полагаем, что он высматривает их примерно день-два, выжидает поблизости, пока не представится удобный момент. Не заметили ли вы чего-нибудь необычного на берегу? Может быть, у душевых?
Мак оцепенел при мысли, что за его детьми следил маньяк.
— Прошу прощения, ничего не могу припомнить…
— Вы останавливались где-нибудь по дороге к лагерю? Не заметили там какого-нибудь незнакомца, или когда гуляли, осматривая окрестности?
