Георгий Сидоров - Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации. Книга 4. За семью печатями
От моих слов девушки и их мать за столом буквально покатились со смеху. Глядя на них, засмеялся и Добран Глебыч.
– Вот что, – вытирая салфеткой выступившие слёзы, обратился к сидящим за столом старейшина. – Я пойду в зал, а вы постарайтесь ему, – показал он на меня глазами, – всё объяснить.
Хозяин дома вышел из комнаты, а женщины поглядывая на мою невозмутимость ещё пару минут продолжали улыбаться.
– Так вы мне объясните или нет, в чём дело? – потребовал я, пододвигая поближе варенье.
От моего вопроса все трое снова покатились со смеху.
– Понимаешь, – пришла, наконец, в себя мать «хулиганок» Ярослава. – Добран убеждён, что «волчок» – один из элементов движения в наших танцах – обладает неотразимой магической силой. Особенно, если его исполняют такие вот как они, – посмотрела красавица-мать на своих дочерей.
– Потому он и заговорил о проникающих возможностях торсионных полей…
– Ну и что? – не понял я.
От моего нового вопроса все трое опять стали смеяться.
– Да чего вы все смеётесь и смеётесь? – не выдержал я.
– Замолчи, хватит! – умоляла Светлада. – Я больше не могу! Объясни ему мама!
– Да он же не даёт, – показывая на меня, попыталась успокоиться Светлена.
– По теории отца, – начала снова свои объяснения мама девушек, – после того, как эти двое, – погрозила она пальцем «хулиганкам», – подвергли твою психику интенсивному, голому волчку, или торсионному воздействию, ты должен был полностью сломаться.
– Это как?
– Я же прошу тебя, молчи, не смеши, – взмолилась мама девушек. – Ну, должен стать рабом вот этих соплюх! Короче, влюбиться в них до полусмерти. Теперь понял?!
– Дошло, – смутился я.
– Но ты остался непробиваемым. Получилось, что теория Добрана лопнула, как мыльный пузырь! Потому-то мы все и хохочем.
– А зачем ему надо было, чтобы я в вас, – посмотрел я на девушек, – влюбился?
– Да ему это не надо было. Он нас даже предупредил, чтобы мы не куролесили, – улыбнулась Светлена.
– Но мы решили проверить теорию папы, – добавила Светлада.
– Ну и как? – спросил я.
– Вот теперь мы все и смеёмся. До слёз!
– А почему вы решили, что я в вас не влюбился? – задал я каверзный вопрос. – Может, с ума схожу от любви, но этого не показываю.
От моих слов и мама, и её дочери посерьёзнели.
– Ты говоришь такое, от чего нам всем стыдно, – наконец, нашлась Ярослава. – Хочется верить, что ты шутишь.
– А если не шучу! – поднялся я из-за стола. – Что тогда?
– Тогда после окончания учёбы они приедут к тебе. Таков закон! Девушка не должна пробуждать чувств у мужчины, если понимает, что тот ей не нужен, – отчеканивая каждое слово, сухо сказала мать «хулиганок».
– Так-то! – хищным взглядом окинул я притихших девушек. – Думаю, сегодня в бане вы не будете вертушки крутить?
– Ещё как будем! – пробурчала Светлена.
– Нет, они неисправимы! – снова улыбнулась своей очаровательной улыбкой Ярослава Ивановна.
– Где же ваш спортивный зал? – перевёл я разговор на другую тему.
– За дверями справа, – ответила повеселевшая Светлада.
– Мы туда скоро придём, только сначала поможем матери.
– Только вот что. – перебила сестру Светлена, – Наш зал на веранде, там почти как на улице, поэтому надень либо куртку, либо пару свитеров. В твоей комнате лежит пуловер отца, это он тебе его оставил…
– Понял! – кивнул я девушкам. – До встречи!
Когда я нашёл веранду, Добран Глебыч занимался уборкой.
– Девчонки потренировались и всё бросили, – ворчал он, перетаскивая в угол очередную пару гантелей.
– Они что, занимаются ещё и с отягощениями? – удивился я.
– Не только они, все наши женщины занимаются. Даже старые. Вот посмотри: видишь, какие у них вериги? – показал старейшина на стоящие у стены странные кожаные мешки.
– Что-то я не пойму? В них что, песок?
– А что же ещё? Наши женщины не любят штанг и модных сейчас тренажёров. Им нравится всё старинное. Это их снаряды, некоторые мешочки весят до восьмидесяти килограммов!
– И кто с ними приседает? – удивился я.
– Да твои ненаглядные – Светлада со Светленой! Думаешь, почему у них такие красивые ноги и попки? На «большой земле» они тоже занимаются, но там баловство. Свои фигуры они отполировали в родном доме – здесь! Все эти снаряды я сделал для них своими руками, – показал отец с явной гордостью на какие-то скамейки, ящики и лесенки.
– Я что-то не пойму, что это такое?
– Скоро девчонки сюда подойдут, и ты сам увидишь.
– А с чего ты решил, что они мои ненаглядные? – поинтересовался я.
– Ну, ты и въедливый, за каждое слово цепляешься! – усмехнулся старейшина. – А потом, я ведь по тебе вижу, ты же с них глаз не сводишь.
– Не свожу, – согласился я. – Потому, что очень красивые, точнее, совершенные, но это ровным счётом ни о чём не говорит.
– Ладно, ладно! – хлопнул меня по плечу Добран Глебыч.
– Не бери в голову. Я не против, и над тобой не подтруниваю. Лучше посмотри вот сюда, – показал он на висящие на цепях брёвна.
– А что это?
– Ты видишь перед собой самую настоящую дыбу.
– Дыбу? – не поверил я своим глазам. – А зачем она здесь? Кого ты на неё подвешиваешь?
– Себя, мой друг, себя!
– Как это?
– А вот так!
С этими словами Добран Глебыч поднялся по лестнице к висящему под потолком бревну. После чего сунул свои сильные руки в закреплённые на нём кожаные петли, потом, дотянувшись до второго бревна ногами, накинул на них прибитые к бревну «сапоги». Не понимая, зачем новоиспечённому мазохисту всё это надо, я с интересом ждал, что будет дальше. А между тем, старейшина усилием ног и пресса снял нижнее бревно с крючьев и повис, подобно маятнику, между двумя брёвнами. Но на этом страшная экзекуция не закончилась. Через несколько секунд под воздействием ног самоистязателя нижнее бревно стало скручиваться то в одну, то в другую сторону. Осью вращения его был распятый таким образом человек!
– Ты что, решил утереть нос самому Иисусу Христу? – спросил я его. – Того насильно распяли, а ты сам себя да ещё и со своей «изюминкой». Не боишься перекрутить себе позвоночник?
На мои реплики Добран Глебыч не ответил. По всему было видно, что ему не до меня. Прошло не менее двух минут, прежде чем старейшине удалось остановить маятник бревна и усилием ног и пресса снова отправить бревно на место.
– Неужели ты не понял, зачем всё это? – спустившись с лестницы, посмотрел на меня «самоистязатель».
– Конечно, понял, но упражнение рискованное. На сухожилия нагрузка огромная, да и на позвоночник тоже! Когда бревно тебя стало скручивать, меня охватил страх. Этой штукой радикулит лечить!
– И лечим! – засмеялся седоголовый богатырь. – Только не у своих. Наши радикулитов и остеохондрозов не знают. Но соседи от этих болезней загибаются.
– А как твоя дыба, если без шуток, называется? – поинтересовался я.
– В народе её зовут «правило». Сейчас брёвна расположены по вертикали, но их можно устанавливать под любым углом. Самое трудное упражнение, когда оба бревна параллельны друг другу и их растаскивают в разные стороны специально подвешенные грузы. Те же мешки с песком, – показал он на спортивный арсенал женщин. – То, что я тебе сейчас показал, упражнение несложное. Оно под силу каждому. Хочешь попробовать?
– Конечно, хочу!
– Ну, тогда в чём дело? Вперёд! – подбодрил меня любитель острых ощущений. – Но сначала необходимо хорошенько разогреться и раскрутить позвоночник.
– Можно я познакомлюсь с другими тренажёрами твоего зала? – охладил я пыл седоголового спортсмена. – Тут у тебя столько интересного! Например, для чего висят на цепях вот эти брёвна, целых пять и все разные?
– А ты не догадываешься?
– Нет, – честно признался я.
– Тут всё просто, – засмеялся Добран Глебыч. – Я этот тренажёр «вывез» из Кореи.
– Как из Кореи?
– Там я немного воевал, точнее, числился в корпусе военных советников.
– Сколько же тебе лет?! – не поверил я услышанному.
– Много, но ты меня лучше об этом не спрашивай. Так вот, там, в Корее, я готовил разведчиков. Учил их работать с картами, ориентироваться на местности, заодно преподавал им и наше боевое самбо, точнее, систему «смерш». Кое-кому из корейцев нравилась «русская» техника, но некоторые предпочитали своё национальное карате. Хотя в боевых условиях оно было почти непригодно. Но это уже совсем другая тема. Те упёртые корейские каратисты и показали мне вот это, – кивнул бывший инструктор по «смершу» на висячие брёвна.– Смотри-смотри, сейчас всё поймёшь.
И Добран Глебыч стал их раскачивать и одновременно раскручивать в разные стороны.
– А теперь, – отошёл он от качающихся и вращающихся брёвен – попробуй через них пройти!
Нечто подобное висело в сарае когда-то у пасечника. Только там были не брёвна, а обычные мешки набитые торфом. И он, раскрутив и раскачав их, заставлял меня между ними бегать. Брёвна мало походили на мягкие торфяные груши. Удар такого бревна грозил сломать кости, а то и проломить череп. Но я, полностью расслабившись и поймав волну, шагнул к корейскому тренажёру.
