Бидия Дандарон - Избранные статьи; Черная Тетрадь; Материалы к биографии; История Кукунора Сумпы Кенпо
При борьбе с природой человек никогда не встречает сознательного сопротивления своему сознательному нападению; при борьбе человека с человеком коса находит на камень: насилие встречается с насилием, хитрость отражается хитростью, суровая воля капиталистов натыкается на пассивное, но сознательное упорство пролетариев. Борьба затягивается, усложняется и принимает на себя бесконечное разнообразие видоизменений. Передовые люди того времени начали искать выход из этой тяжелой борьбы и беспощадной эксплуатации человека человеком. В передовой европейской стране, во Франции, появилась теория утопигьского социализма. В стране первого промышленного переворота — Англии появились первые теоретики политигеской экономии. В Германии была создана классигеская философия, где и приведены были в систему законы диалектигеского развития природы и человеческого общества.
В середине XIX века в результате тщательного анализа и синтеза всех указанных трех передовых угений родился новый феномен — наугный коммунизм, созданный на основе материалистического мировоззрения. В нем ясно указывалось, что неравное распределение богатств и средств производства порождает антагонистические классы. В основе всего общества лежит экономика, а все остальное — религия, право, государство, искусство — надстройка над экономическим базисом. Изменение базиса путем равного распределения средств производства и богатства народа между всем населением земли дает возможность построить бесклассовое коммунистическое общество, где не будет эксплуататоров и эксплуатируемых. Все люди будут получать от общества по потребностям и отдавать свой труд обществу по возможности. В этом обществе не будет ни одного страдальца, все население будет пребывать в полном блаженстве. Для построения такого земного рая, говорили вожди, необходима организованная борьба с капиталистами не на жизнь, а на смерть.
В это время и начал бродить по Европе призрак — призрак коммунизма. Мефистофель когда‑то сообщал Фаусту о себе: "Я — часть той силы, которая желает зла и делает добро". Тот же Мефистофель, но как невидимый призрак, заявил бодхисаттвам: "Я — часть той силы, которая желает зла, но на этот раз я провожу зло под девизом всеобщего счастья, построения идеального общества под названием коммунизм"; он показался однажды бодхисаттве в качестве нагой женщины, держащей три цветка зла. Эта сила была представлена общественной кармой, чтобы помучить людей, специально кармически рожденных в этой части земли в данную эпоху. Она же затуманила самые светлые умы этой эпохи и скрыла от них истинную причину зла, ибо вошла в их сознание.
Появились сильные, убежденные люди, которые взялись сделать пролетарскую революцию. В организационный период они расходились в методах совершения революции. Накануне все гуманно мыслящие интеллигенты были устранены от участия в ней. Поэтому эта революция ничем не отличалась от предыдущих: сильные люди дали волю своему жестокому нраву. Обманутый народ представлял собою огромную массу, повиновавшуюся данному извне толчку по силе инерции и принимавшую любую форму, смотря по тому, откуда чувствовалось давление.
Эти сильные люди менялись: одни умирали, другие приходили на их место. Среди них были величайшие самодуры, затмившие своей жестокостью всех своих предшественников. В период их правления царил кошмар, каждый день совершались самые отвратительные злодеяния: предательство, доносы, пытки, казни. Тюрьмы были переполнены невинными жертвами, вся страна стала покрытой сетью колючей проволоки, отгораживающей концлагеря от свободных рабов. Это был апофеоз нравственных уродов и кретинов, что поневоле должно было ожесточить самого добродушного оптимиста.
Деспот — самодур хотел вести многострадальный трудовой народ к фантастической идиллии, в осуществление которой он сам абсолютно верил. Чтобы вести народ к земному раю, ему нужно было исправить его и воспитать путем изменения образа жизни простых тружеников. Для этого деспот — самодур превращал их поголовно в люмпен — пролетариев. Такого рода преобразование деспот совершал методами, основанными на неслыханных в истории жестокостях. Даже дикие варвары — завоеватели не совершали подобных адских пыток над завоеванными народами. Именем закона отбирались последние пожитки у и так впроголодь живущего народа. При этом за малейший протест и ропот диктатура деспота карала отдельных страдальцев беспощадно и насмерть. Происходило это примерно с 1928 по 1937 гг.
Это был несвободный мир, квинтэссенция материализма. В такой период обычному человеку оставались два пути: или пойти против реакции и заявить во весь голос, что он противного убеждения и что пусть его казнят; или приспособиться к обстоятельствам времени и стать на путь лжи и доносов. Так как большая часть общества состояла из людей утилитарных, привыкших смотреть на вещи с точки зрения выгоды, то они и были готовы идти на любую подлость ради повышения по службе, ради удобства в быту. И лишь мизерная часть твердо отстаивала свои принципы.
Но был третий — срединный путь: никого не трогать, а заниматься безобидным ремеслом, например искусством, или, прячась где‑то, наслаждаться эстетическим созерцанием прекрасного. На этот путь становились те наивные люди, которые надеялись там, в искусстве, найти мир, не тронутый борьбой и подлостью мотивов.
Но были люди, которые разочаровались в жизни, в идее и люто ненавидели всякое насилие, подлость, злодеяния и террор. В обыденной жизни они перестали видеть интересное и разнообразное. Однако они еще не осознали, что имеют дело с государственным капитализмом, с монополией, где диктатору служат все — правительство, закон, судьи, прокуратура, печать, искусство, все карательные органы и армия. Против диктатора никто не мог сказать и слова.
Любой произвол, творимый самодуром — диктатором, проходил как по конвейеру, ибо в стране была диктатура, не терпящая никакой критики, а во главе диктатуры — сам деспот.
Научно — техническая революция, охватившая весь мир, приходит и сюда. Она не сглаживает, а обостряет пороки, органически присущие человеческому обществу эксплуатации и наживы, но здесь эксплуатация идет в неслыханном для капиталистического мира масштабе, частная нажива усиливается, идя рядом с бездонной государственно — монополистической наживой. Чувствуется, что все это ведет к гибели как мира капитализма, так и мира социализма. Люди, пораженные авидьей, видят взрывы атомных бомб, демографические взрывы, одиночество человека в этом безвыходном и погибающем мире, но ищут выход опять‑таки в материализме, то есть в научно — техническом прогрессе.
Но есть люди, которые рассуждают иначе. Например, американский физик и литератор Рольф Лэпп пишет: "Никто, даже самые блестящие умы среди ученых нашего времени, по — настоящему не знают, куда ведет нас наука. Мы мчимся в поезде, который набирает скорость и летит вперед по железнодорожной колее с множеством ответвлений, ведущих неизвестно куда. Ни одного ученого нет в кабине машиниста, а за каждой стрелкой таится опасность катастрофы. Большая же часть общества находится в последнем вагоне и смотрит назад".
Среди тех, кто "смотрел назад", были люди, которые искали выход в другом — в религии и мистике. Активные стремления души зреют и крепнут только при деятельности просторной и вольной. Для людей, ищущих выход из гибельного тупика в религии и мистике, эта эпоха слишком тесна, слишком опасна. Но этим людям надо было испробовать свои силы, испытать неудачи и столкновения, узнать, чего стоят разные усилия и как преодолеваются разнообразные препятствия, для того чтобы обрести отвагу и решимость, необходимые для деятельной борьбы с марами, чтобы узнать меру своих сил и уметь найти для них соответствующее приложение. Но это слишком много для такого общества, где каждый второй — предатель, доносчик, где закон и власть строят свою политику на ложных доносах, на отвратительных злодеяниях и где честные люди сгорают при первых же препятствиях. Они погибают, пребывая в сомнениях относительно самих себя, не определив еще своей роли. Когда такие люди появляются из молодого поколения в массовом масштабе, они понимают окружающую обстановку, они понимают, что им нужно, поэтому все их существо напряжено, нервно и порывисто. Они ждут и живут накануне чего‑то. Они готовы к самой живой энергичной деятельности, но приступить к делу сами по себе, одни, они не смеют и не могут. Им нужен руководитель, наставник, учитель. А он — учитель — появляется, когда приходит кармическое время. Великие учителя, преподавшие людям тантрийскую мистику, были кармически нирманакаями. Особенно в нашу эпоху, где необходимо было пробить материалистический панцирь сознания современного человека.
Перенос махаянистического буддизма на свежую почву, особенно проповедь учения мантраяны в современной деспотической стране, где встречаются люди, пропитанные материализмом, привыкшие видеть во всем утилитарную, выгодную для себя точку зрения, сопряжен с бесконечно трудными и разнообразными препятствиями. Здесь внешний мара, или Мара Сын небожителя, войдя в сознание людей, начинает карать всех, кто замешан в любую религиозную проблему, за исключением разве что мусульманства, с которым, возможно, внешний мара имеет что‑то общее.
