Тан Тван Энг - Дар дождя
– Серьезно, что ты здесь делаешь? – спросил Кон.
– Япошки закинут вам наживку, чтобы выманить из леса. Ты слышал о Саотомэ?
Он упреждающе поднял руку:
– Расскажешь Йонг Квану сегодня вечером.
– Что он собой представляет?
– Когда-то преподавал математику в китайской школе. Возможно, прошел подготовку в Китае. Меня бы не удивило, если он и учеников пытался обратить в свою веру.
Странно, что мы говорили о собственном народе, подчеркивая непринадлежность к нему. Разве мы с Коном не были китайцами? Но общались друг с другом только на английском.
– И он полный мерзавец. Коварный и безжалостный. У меня такое чувство, будто он ввязался во все это ради чего-то еще, а не только во славу коммунизма.
Я окунулся в воду с головой и вынырнул, чувствуя себя лучше и чище. Потом вылез из реки, обсох и оделся.
– Как дела на Пенанге?
– После того как вы взорвали радарную установку, японцы казнили несколько сот человек, – сказал я, чтобы он узнал цену, заплаченную за его действия. Но тут же об этом пожалел. Вина лежала и на мне.
– Я сказал, не подумав. Прошу прощения.
Кон покачал головой:
– Я это заслужил. Тебе не нужно было приходить. Я же сказал, что мы с тобой квиты.
– Между друзьями разговоры о долгах и расплате неуместны.
Я рассказал про Танаку и роль, которая ему отводилась в ловушке, спланированной Саотомэ.
– Он и есть та наживка, на которую Саотомэ хочет тебя выманить.
Его лицо напряглось.
– Когда мы в последний раз виделись, я тебе не сказал… Уильям погиб, утонул вместе со своим кораблем. Эдвард – в трудовом лагере, а Изабель…
Я рассказал ему про Изабель, прерываясь на каждом слове, а он молча слушал.
– Знаешь, твоя тетя была права. Англичане строят планы отбить Малайю. У нас в отряде есть солдаты, которых забросили к нам на парашютах. Все готово к наступлению.
– Ты еще доверяешь англичанам после того, как они предали нас, оставив японцам? Я прочитал столько документов, которые они бросили, в спешке эвакуируясь. Вся оборона страны была в хаосе. Были даже приказы европейскому населению ночью тайно покинуть город, сесть на корабли и уплыть.
– А на кого еще нам надеяться? – спросил он с горечью в голосе.
Позади раздался шорох, и Кон схватился за нож.
Я узнал Суянь, партизанку, с которой познакомился в доме Танаки.
– Я тебя искала, – сказала она Кону.
– Мы могли тебя убить, – откликнулся он.
Она подошла к нему и поцеловала. Он оттолкнул ее.
– Хватит, мы же решили, что продолжать слишком опасно.
Она пожала плечами.
– Йонг Кван не вернется до вечера, а твой друг всегда может найти себе другое развлечение.
Она бегло взглянула на меня, и в ее глазах я увидел предостережение: не стоять у нее на пути.
Но Кон непреклонно отослал ее прочь.
– Ребенок?
Он едва заметно кивнул.
– Всю дорогу обратно она истекала кровью. И она так изменилась. Теперь она ненавидит всех и вся. Думаю, после действий акушерки Суянь потеряла больше, чем просто ребенка.
Я правда не хотел больше об этом слышать. Мне нестерпимо хотелось выбраться из леса. Он пугал меня, этот огромный, бесконечный, но ограниченный ландшафт, где было не за что зацепиться взгляду. Мне бы не удалось долго здесь продержаться, и мое уважение к Кону выросло еще больше.
До нас донеслись голоса и смех.
– Должно быть, это Йонг Кван. Пошли, пора возвращаться, – сказал Кон и тут же остановил меня, тронув за плечо: – Никому не говори, что Танака-сан – мой сэнсэй. Йонг Кван использует это против меня.
– Не скажу.
Йонг Кван оказался лысеющим мужчиной под сорок, коренастым, с холодным взглядом. Как и у всех остальных, его форма ААНМ видела лучшие дни.
Я подробно рассказал ему о западне.
– Саотомэ поедет по автостраде между Ипохом и Камерон-Хайлендс, солдаты будут ехать за ним на небольшом расстоянии. Его план – выманить вас из леса, и ему особенно нужен Кон.
Я заметил, что Йонг Кван был явно недоволен тем, что Саотомэ не счел его достаточно важной птицей.
– Возможно, о том, когда и где проедет Саотомэ, вам сообщит его крот. Среди вас есть предатель, и вы сможете поймать его только тогда, когда он поведает вам эти новости. Теперь мне пора возвращаться на Пенанг. Пожалуйста, прикажите кому-нибудь из ваших людей проводить меня обратно.
Йорг Кван покачал головой и дал знак двум партизанам. Они подошли ко мне сзади и схватили за руки. Один из них вытащил свернутую веревку и связал меня.
– Ты – известный коллаборационист. Мы не позволим тебе уйти, пока не убедимся, что ты сказал правду.
Я выругался на него. Он шагнул вперед и залепил мне ладонью в лицо. От удара я крутанулся и упал на землю.
– Прекратите! – рявкнул Кон. – Его послал мой отец.
– Твой отец, – ухмыльнулся Йонг. – Бессильный старик, подсевший на опиум, держатель борделей? Послал его нас предупредить? Я отвечаю за безопасность всего лагеря. Он останется связанным, пока мы не схватим Саотомэ.
Когда я попытался встать, он меня пнул.
Кон сделал движение в сторону Йонг Квана, но я тихо сказал по-японски:
– Оставь его. Я говорю правду.
Эти слова, бессмысленные для Йонг Квана, привели его в ярость.
– Что тебе сказал этот японский шпион? Ты что, тоже японский прихвостень?
Кон неторопливо обвел взглядом людей, собравшихся вокруг Йонга Квана, и вышел из пещеры.
Я пролежал связанным всю ночь. К рассвету все тело затекло, я окоченел. Запястья саднило, а лодыжки, которые мне тоже связали на ночь, начали кровоточить, пачкая веревку. Мне нестерпимо хотелось освободиться. Оставаться было нельзя, потому что Йонг Кван убил бы меня. Но если бы я вернулся, меня бы убил Фудзихара. Меня не было на Пенанге уже слишком долго, и мое отсутствие наверняка заметили.
Я лежал и думал о последствиях связи с Эндо-саном. И у меня не было ни малейшего сомнения, что если мне была уготована смерть, то я бы предпочел, чтобы мою жизнь оборвал именно он.
Кон принес мне плошку горячей каши, присел рядом на корточки и накормил. Потом отослал часового.
– Мы получили сообщение. Конвой будет на дороге завтра в полдень. Йонг Кван схватил человека, который принес донесение.
– Кто это?
– Крестьянин с рисовой плантации из деревушки в миле отсюда. Там нам дают еду и медикаменты. Он признался, что работал на японцев за деньги. – Он открыл свой нож и перерезал мои путы. – Нам потребуется вся помощь, на которую мы можем рассчитывать. Ты видел Саотомэ вблизи, поэтому ты его нам опознаешь.
Я встал, разминая затекшее тело. Когда мы вышли из пещеры, солнце поднялось уже высоко. Йонга Квана, стоявшего перед картой, окружила группа партизан. Он нас увидел, но не стал прерывать инструктаж. Я заметил, что большинство явно признавало авторитет Кона: они поглядывали на него, чтобы понять, одобрил ли он план Йонга Квана. Но, по-моему, план был простым и действенным, и Кон думал так же.
– Мы разделимся на две группы. Одна захватит машину, в которой едет Саотомэ, а другая разберется с грузовиком с солдатами. И ты, – он указал на меня, – будешь в группе, которая пойдет за Саотомэ. Он нужен мне живым.
– А как же солдаты из его конвоя? – спросил Кон.
– Солдаты? – Йонг Кван рассмеялся. – Нет никакой необходимости тащить их сюда.
– Я тоже буду в той группе, – твердо заявил Кон.
Мы оба считали, что, скорее всего, Саотомэ посадит Танаку в одну машину с собой.
В каждой из групп было по четыре человека. Йонг Кван шел первым, а мы с Коном и еще один партизан – следом. Во вторую группу, отделившуюся от нас после часа пути, входило трое китайцев из ААНМ и один малаец. Они должны были расположиться выше по автостраде.
Мы пробирались по джунглям, и наше продвижение затруднялось полным отсутствием всяких троп. Вокруг высились сплошные заросли, сочившиеся водой. Моя рубашка и ремень винтовки пропитались потом. Меч я брать не стал, что облегчило ходьбу. Москиты изводили нас, с наслаждением танцуя вокруг лиц. Один раз мы спугнули птицу-носорога; улетая, она раздраженно вскрикнула и захлопала широкими крыльями со звуком, похожим на тот, с которым женщины отбивают мокрую одежду на речных камнях при стирке. Вскоре мы выбрались из джунглей, и сквозь нависшие ветви деревьев стало просматриваться черное полотно гудронной дороги.
До войны это шоссе было популярно у тех, кто ездил в Камерон-Хайлендс на отдых. Йонг Кван решил устроить засаду на перекрестке с дорогой на Хайлендс. Машины всегда тормозили там перед поворотом. Отцу очень нравились эти места, потому что местный климат давал передышку от бесконечной жары, а Изабель любила бродить по земляничным фермам, огородам и окутанным дымкой холмистым чайным плантациям. Я знал, что за поворотом имелось укромное место, где вода из водопада собиралась в скалистый водоем. Мы часто устраивали там пикники, плавали в холодной чистой воде, сдирая с себя пиявок после купания, и гонялись за бабочками и прочими насекомыми. От нахлынувшего чувства утраты я сник, и Кон спросил:
