Дора Хельдт - Отпуск с папой
– Ваши чемоданы я уже отнесла. Кристина, тебе надо купить чемодан на колесиках. А дорожные сумки Хайнца еще в багажнике, он сказал, что сам принесет их. Но погоди, ключи от машины здесь, так что забирайте.
Мы пошли к машине и открыли багажник. Все наши вещи были в неприкосновенности. Доротея увидела мое лицо.
– Нельзя требовать от него, чтобы он таскал наши сумки.
– Конечно, нет. Но он и свои не таскает.
– Но ведь у него же…
– Про его бедро даже не заговаривай. С чемоданами Вайдеманн-Цапек и Клюпперсберг он справился легко. И не похоже, что они были пустые.
– Шерсть и пух ничего не весят.
Доротея засмеялась, натягивая на плечи ремни дорожных сумок. Остальное навьючила на себя я, и мы, пошатываясь, побрели к красному домику.
Нам пришлось позвонить в дверь раз пять, пока наконец послышались шаги отца в прихожей. Он остановился у двери, стараясь рассмотреть нас в глазок.
– Кто там?
– Папа, открой!
– Кристина? Доротея? Это вы?
Я шагнула к двери.
– Папа!
– Одну минуту!
Мы услышали, как ключ дважды повернулся в замке, потом дверь медленно приоткрылась. Я протиснулась мимо отца, причем с плеча слетела одна сумка, следом за ней другая. Кошелки и три куртки я сбросила на пол сама. С Доротеи тоже все посыпалось. Папа обозрел беспорядок и покачал головой:
– Могли бы и два раза сходить. Здесь было так чисто.
Я удивилась, что Доротея и не подумала ответить ему злобным взглядом, сама-то я опять не преминула это сделать. Доротея же, напротив, затолкав ногой сумки в угол, взяла папу под руку.
– Ну, босс, проведите экскурсию по нашим апартаментам.
Он склонился в поклоне.
– С удовольствием. Здесь очень хорошо. Сразу видно, что эта врачиха аккуратная женщина.
Наша квартира начиналась в длинном холле-прихожей, из которого две двери вели в спальни, одна – в гостиную. Ванная находилась возле первой спальни, кухня – напротив. Из гостиной был выход на террасу, с которой ступени вели в сад. Я вышла на террасу и обернулась к отцу.
– Где ты хочешь спать?
– Я устроился в первой спальне. Там я буду ближе к двери, на тот случай, если к нам станет кто-нибудь ломиться.
– А если воры заберутся с террасы?
– Но выходить-то они будут через входную дверь.
– Ага. А первая спальня, часом, не самая большая?
Папа ответил мне дружелюбным взглядом.
– Нет, но матрас на кровати лучше. Я проверил раскладушку в гостиной, отличное спальное место. Здесь можно прекрасно отдохнуть.
Я увидела себя тихими летними ночами на ступенях террасы, где удобно выкурить тайком сигарету, пока папа спит на своем хорошем матрасе. Эта картина заставила меня улыбнуться.
– Хорошо, тогда я буду спать в гостиной.
Доротея забрала свои вещи из прихожей и занесла их во вторую спальню. Папа проводил ее взглядом и подошел ко мне на пару шагов.
– Скажи, Кристина, – тихо спросил он, – ты не могла бы мне помочь, с чемоданом и вообще?…
– Я целый день помогаю тебе с твоим чемоданом.
– Нет, я имею в виду помочь мне его распаковать. Твоя мать всегда кладет рядом вещи, которые нужно носить вместе.
Вид у него был смущенный. Мне не хотелось облегчать ему задачу, пусть скажет то, что хочет сказать.
– И что?
– Ну… – Он мял свои большие пальцы. – Я положил туда же свои инструменты, поэтому порядок был немного нарушен, и теперь я не знаю, какие вещи к чему подходят.
Его стремление в течение двух недель без мамы одеваться подобающим образом меня тронуло.
– Пойдем посмотрим. Но распаковываться придется позже, потому что Марлен заказала столик на восемь вечера, а уже без четверти восемь.
Я прошла за ним в его спальню, бросила взгляд на вещи в чемодане и тут же его захлопнула. Папа положил инструменты в самую середину и аккуратно завернул в одежду.
– Да, ты прав, тут теперь не так просто разобраться. Я сделаю это после ужина. Надо спросить у Марлен, не одолжит ли она мне свой утюг.
У отца на лице отразилось облегчение.
– Большое спасибо, Кристина. Но мама перегладила все рубашки, тебе не нужно гладить их второй раз.
Я подтолкнула его к выходу и крикнула Доротее, что пора идти на ужин.
Около восьми мы входили в «Молочный бар», где Марлен зарезервировала столик. Она уже была там, сидела на месте, с которого открывался волшебный вид на море. На входе папа неуверенно огляделся. Я угадала его мысли.
– Это только называется «Молочный бар», папа, а на самом деле нормальное заведение.
– Думаешь, у них будет пшеничное пиво?
– Наверняка.
Он сразу расслабился. Увидев нас, Марлен поднялась с места.
– Прекрасно, вот и вы. Уже распаковали вещи? Со спальными местами все в порядке? Если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь.
Доротея плюхнулась на стул.
– Прекрасная квартира. Просто высший класс. Кристина добровольно выбрала гостиную, а у Хайнца и у меня – по спальне.
Хайнц сначала уселся рядом с Доротеей, но потом пересел напротив.
– Хочу видеть море, – улыбнулся он нам. – Чтобы было почти как дома.
Он с жадностью смотрел на воду. Я вспомнила, как он не любит ездить. А в этот раз ему пришлось ехать еще и без мамы. Наверное, я с ним недостаточно терпелива. Вид у него был немного потерянный. Марлен оборвала голос моей совести.
– Что будете пить? Здесь самообслуживание. Может, я схожу за шампанским? Выпьем за встречу.
– У меня от него изжога. Тут есть пшеничное пиво?
– Конечно. Значит, Хайнцу пшеничное пиво, а нам шампанское?
Я кивнула, а Доротея встала.
– Я помогу тебе принести.
– Все в порядке? – спросила я, когда они отошли.
– Да… пожалуй… Я просто подумал…
У меня перехватило горло.
– О чем?
– Остров этот не такой большой, как Зюльт, за две недели я обойду его сто раз. Надеюсь, это будет не слишком скучно.
– А что еще?
– Если я спрошу у Марлен, как устроились фрау Клюпперсберг и фрау Вайдеманн-Цапек, она мне, конечно же, скажет, что отлично, так ведь? Она так скажет, поскольку это ее пансион. А как я узнаю, правда ли это?
– Поинтересуешься у дам.
– Но это было бы слишком навязчиво.
– Ах, папа, завтра утром стащишь ключ на стойке регистрации и посмотришь сам. И все узнаешь.
– И ты думаешь, никто не заметит?
– Что не заметят? – Марлен поставила на стол пиво и мой бокал шампанского.
– Папа… – Я почувствовала, как он под столом наступил мне на ногу. – Ой! Папа раздумывает, не съездить ли ему завтра утром к своему приятелю Калли, но ведь он предложил свою помощь в ремонте и поэтому хочет знать, заметят ли, если он свинтит в первый же день. Так, папа?
– Кто свинтит? – Доротея осторожно водрузила на стол еще два бокала с шампанским.
– Мой друг Калли вовсе не стар, он даже моложе меня, что, впрочем, незаметно. Ему только семьдесят два года.
– Ну что ж! – Марлен подняла бокал. – Добро пожаловать! Пью за то, чтобы вы прекрасно провели здесь каникулы и немножко поработали.
Когда мы выпили, она обвела нас взглядом.
– Предлагаю вот что: сейчас принесем себе еду, а потом я расскажу, в чем конкретно мне нужна ваша помощь.
Хайнц не торопился следовать за нами.
– Ну, в самом деле, что это такое: если я предпочту самообслуживание, то пойду в забегаловку с картошкой фри. Тут только встанешь, место займут. И потом, стоять у стойки, долго выбирать… девушки на раздаче будут злиться…
– Папа, я принесу тебе что-нибудь.
Он кивнул.
– Что-нибудь с жареным картофелем, но только, пожалуйста, больше никакой колбасы.
Вскоре мы вернулись с малосольной сельдью и жареным картофелем. Хайнц громко разговаривал с супружеской парой за соседним столиком.
– Мне больше нравится играть на Зюльте. Там две площадки на восемнадцать лунок, здешние для меня малы. Тут ведь только на девять? Можно сразу отправляться в мини-гольф.
Супруги вежливо нам кивнули.
– Большое спасибо за информацию, – поблагодарила женщина. – Мы еще раз спокойно все взвесим, но, возможно, вы и правы. Хорошего вам дня и приятного аппетита.
Папа посмотрел сначала на меня, потом на тарелку.
– Вот это годится. Интересно только, почему они не могут приносить еду сами?
– Скажи, а о чем ты с ними говорил?
Он собрал с тарелки петрушку и листья салата и выбросил в пепельницу.
– Да ничего особенного. Просто спросил, зачем они сюда приехали.
Марлен наблюдала за его действиями по очистке тарелки.
– Полагаю, приехали в отпуск, как тысячи других.
– Неверно. – Он ткнул вилкой в направлении Марлен. – Они собирались поиграть здесь в гольф.
Так я и думала.
– И ты им рассказал, что на Зюльте играть лучше?
– Ну конечно. У нас три поля для гольфа и четвертое строится.
Доротея покачала головой:
– Разве хорошо сманивать клиентов?
– Почему нет? – простодушно посмотрел он на нее.
Марлен боролась со смехом.
– Это можно расценить как совет гольфиста гольфисту, никакого злого умысла.
