Тиффани де Бартоло - Как убить рок-звезду
– Вы абсолютно уверены, что среди них нет алкоголиков?
Несомненно, я приобрела себе врага в лице Саманты.
– Уверяю вас, мисс… – она заглянула в список пассажиров, – Силум, что алкоголиков в экипаже нет.
Чтобы немного успокоиться, хотя это было совершенно нереально, я стала вспоминать информацию, которую мне удалось найти в основном на веб-сайте «Боинга» и которая, следовательно, была рекламной. Тем не менее пришлось удовлетвориться ей: эти самолеты еще ни разу не разбивались. Статистика технических неполадок была обнадеживающе короткой. Самолет вмещал триста семьдесят пассажиров. И на нем впервые была установлена вакуумная система слива в туалетах. Это было здорово, но я не могла представить себе, каким образом это поможет нам. когда самолет не сможет выйти из глубокого пике.
Поняв, что избежать полета не удастся, я тщательно проверила прогнозы погоды. Седьмой канал обещал чистое небо над Нью-Йорком вплоть до завтрашнего утра, но в данный момент над аэродромом висели два подозрительных облачка.
Еще хуже я почувствовала себя, когда с потолка раздался голос капитана. Он объявил, что его зовут Джеймсом Морганом, и сначала мне понравился его голос. Но дальше он сообщил, что надеется на спокойный полет на высоте тридцать семь тысяч футов над землей, и я почувствовала страшную горечь во рту.
Я рванула в туалет и едва успела наклониться над унитазом и убрать волосы с лица перед тем, как меня вырвало.
По крайней мере, мне представилась возможность убедиться в преимуществах вакуумной системы слива.
Через минуту кто-то деликатно постучал в дверь. Стюардесса, не Саманта, а другая, постарше, которую звали Вики, заглянула внутрь.
– Извините, вам, кажется, нехорошо, но сейчас вам придется пройти на свое место.
Вики протянула мне влажную салфетку, одноразовую зубную щетку и маленький флакончик ополаскивателя для рта. Приведя себя в порядок, я вышла из туалета, и Вики спросила, как я себя чувствую.
– Я не очень часто летаю, – виновато объяснила я ей.
– Я знаю. – Она широко улыбнулась. – Ваш жених мне сказал.
Я не сразу узнала Пола. Когда шла из туалета, он стоял посредине прохода, но я смотрела только на свое кресло и проскочила мимо.
– А вот и моя нареченная, – сказал он, и только тогда я обернулась.
На нем был зеленый костюм, белая парадная рубашка и ужасный желтый галстук с вышитыми зелеными клюшками для гольфа. Он довольно неуклюже пытался казаться непохожим на рок-звезду Никогда Пол не сможет быть достаточно прилизанным, чтобы выглядеть как бизнесмен.
Его волосы, коротко остриженные или, вернее, только что начавшие отрастать, были выкрашены в светло-желтый цвет, резко контрастировавший с темными бровями и ресницами. Еще он нацепил бирюзовые очки, которые ему точно не были нужны, хотя он постоянно ныл, что у него портится зрение.
Вики сказала, как мило и трогательно то, что мы с Полом набросились друг на друга, целуясь, смеясь и плача одновременно, будто не виделись несколько месяцев, и добавила:
– Но вам все-таки придется сесть.
– Поклянись, что ты не собираешься так выглядеть до конца своих дней, – сказала я, когда мы наконец успокоились и уселись на свои места.
– Господи, конечно нет. А я похож на торгового агента? Я сказал стюардессе, что я торговый агент из Пеории.
– Ты похож на покойного солиста из группы «Бананафиш». А что ты продаешь?
– Спортивные товары. – Он указал на свой галстук. – Преимущественно для престижных видов спорта.
Он потянулся за бокалом шампанского, который принесла ему Саманта, и я увидела краешек новой татуировки, выглянувший из-под рукава. Я схватила его за руку и сравнила ее со своим шрамом.
– Круто, правда? – спросил Пол.
Я собралась положить руку ему на грудь и поцеловать его еще раз, но в этот момент двери самолета захлопнулись с отвратительным и безнадежным звуком.
– Пол, пожалуйста! Не заставляй меня делать это! – закричала я в ужасе.
Он наклонился ко мне и взял меня за руку.
– Было бы здорово, если бы ты перестала называть меня Полом, – прошептал он.
Самолет начал медленно двигаться, и я почувствовала, что сейчас упаду в обморок, что оказалось бы наилучшим выходом.
– Вдох, выдох, – напомнил мне Пол. – Мы вместе, все отлично, и я тебя люблю.
Я прижалась лбом к холодному пластику окна и представила себе, что много лет назад то же самое делала моя мама.
– Я тоже тебя люблю, – сказала я Полу.
– Ты неправильно дышишь.
Он был прав. Я делала короткие судорожные вздохи, будто мне не хватало воздуха.
– Хочу кое в чем признаться, – сказал Пол.
– Прямо сейчас? – я немного повернула голову в его сторону.
– У меня обалденная эрекция.
Я пихнула его локтем и опять уткнулась в иллюминатор, не забывая держать его при этом за руку.
– Наверное, все дело в твоих, черт подери, штанах.
– Не сейчас. Пол. Пожалуйста.
– Перестань называть меня Полом.
Потом голос капитана попросил всех приготовиться к взлету, и я поняла, что пути назад нет. Я так вцепилась ногтями в руку Пола, что он вздрогнул.
– Ты ненавидишь меня, да? Ты поэтому заставляешь меня это делать? Просто из ненависти?
– Я ведь только что сказал, что люблю тебя. Хочешь, чтобы я объявил это по, черт подери, трансляции? – Он силой развернул меня к себе. – Я делаю это потому, что люблю тебя. И хочу, чтобы ты была свободной.
Я опять собралась поцеловать его, но самолет замер перед началом разгона, и мне срочно припшось заняться своим дыханием.
Пол взял горсть миндаля.
– Знаешь, о чем я весь день думал? Какого цвета на тебе будет белье.
Его беззаботность выводила меня из себя.
– Ты хочешь, чтобы я ударила тебя, перед тем как мы умрем?
– Мы не умрем. А если и умрем, то вместе. Умей радоваться хорошему. – Он оттянул воротник моей рубашки и заглянул в вырез. – М-м-м. Розовое.
Самолет разгонялся, набирая скорость с каждой секундой. Я всхлипнула.
– Это несправедливо. Если останемся живы я заставлю тебя прокатиться по Чаннелу.
– По чему?
– По туннелю под Ла-Маншем. На скоростном подземном поезде. – У меня начиналась истерика и я уже кричала, соревнуясь с ревом двигателей. – Если мы выживем, ты спустишься под землю!
– Согласен. Хоть завтра. И постарайся говорить потише.
Нос самолета поднялся кверху, и я немедленно приняла позу, рекомендованную на случай аварии – голова между коленями, руки закрывают макушку. Пол заставил меня выпрямиться и сказал, чтобы я не смешила людей.
Колеса оторвались от земли, и я осознала, что нахожусь в воздухе.
Мне казалось, что я сплю.
И что желудок летает где-то над моей головой.
И я боялась, что меня опять вырвет.
А потом случилось что-то удивительное.
Я услышала музыку.
16 февраля 2003 годаСказать, что Элиза оказалась трудным пассажиром – это, черт подери, ничего не сказать. Во время взлета я уже начал думать, что совершил большую ошибку. Что, наверное, надо было купить билеты на белый океанский лайнер, спокойно сидеть в баре, потягивая напитки, гулять по открытой палубе, играть в настольные игры и таким образом избавить себя от кучи проблем. Она стала совершенно неуправляемой. Как сумасшедшие резиновые шарики, которые продаются в автоматах и стоят двадцать пять центов. Ты кидаешь такой – не надо даже кидать, достаточно просто уронить – и он начинает летать справа налево, и сверху вниз, и по диагонали, рикошетя от всех поверхностей, до тех пор, пока ты его не изловишь и не засунешь в какой-нибудь, черт подери, ящик. Примерно так вела себя Элиза первый час полета. Несмотря на то что она была максимально туго пристегнута ремнем к своему креслу, я только и успевал ее ловить.
А еще она, как тисками, сжимала мои пальцы, и мне приходилось часто менять руку. Иначе я никогда больше не смог бы играть на гитаре.
Тем не менее я помнил, что постоянно должен стараться ее развлечь, отвлечь и, главное, заставить забыть, где она находится.
Сначала я попробовал петь. Начал в тот самый момент, когда мы взлетали. Мне хотелось исполнить «День когда я стал призраком» из-за его явной уместности а также и из сентиментальных соображении, но эго был бы слишком очевидный выбор, поэтому я остановился на «Shadows of the Night» Пата Бенатара. И. хотя Элиза и была смертельно перепугана, я увидел мурашки у нее на руках.
К сожалению, мне удалось успокоить ее только на то время, пока не убрали шасси. После этого у нее начался очередной приступ паники. Тогда я изменил тактику. Я сообщил ей, что эрекция все еще никуда не делась – и это было правдой – и предложил проверить, набросив на колени одеяло.
Все-таки все дело было в ее. черт подери, штанах. И в том, что я провел несколько месяцев исключительно в компании увлажнителей и бесплатных порно-сайтов.
– Пол, – застонала она, – ради бога, потом.
Я в тысячный раз попросил ее не называть меня Полом. И еще попросил поцеловать меня, что она и сделала. Это оказалось удачной находкой. Поцелуи – это прекрасный отвлекающий фактор, и ими можно заниматься неограниченно долгое время. Я решил не прерываться до тех пор, пока она сама не остановится или пока на табло не погаснет надпись «пристегните ремни». Последнее случилось раньше.
