Мил Миллингтон - Бытовая химия
Я купил костюм. Даже и не думайте догадаться, во сколько он мне обошелся: поверьте, что правда страшнее, чем вы можете себе представить. У меня не было выбора, потому что, взяв костюм напрокат, я бы не смог его вернуть. Я надеялся исключительно на то, что в предстоящие годы буду свидетелем на несчетном количестве свадеб, а учитывая цену костюма, я рассчитывал подружиться с большим количеством людей лишь для того, чтобы подстрекать их к этому важному шагу в их жизни, если потребуется. Изначально я подумывал, что нужен еще и букет цветов. Однако, поразмыслив над этим более основательно, пришел к выводу, что Сара не очень-то любит цветы. Я ни разу в жизни не видел, чтобы она сама приносила домой букеты, а в одной-единственной вазе, что была в доме, хранились шариковые ручки. Мне показалось бесполезным дарить ей цветы. Дарить цветы нужно тем, кто их любит, а Саре нужно подарить то, что нравится именно ей. Я подумал и наконец вспомнил, что однажды она упоминала, что любит сливочную помадку. Так что вместо цветов я купил ей пакет с помадкой.
Не поддается описанию, как я нервничал во время сборов. Я весь вымазался дезодорантом, но мои подмышки все равно напоминали крохотные тропические болотца. Я тянул с надеванием рубашки до последнего, но когда наконец надел ее за десять минут до выхода, то носился по гостиничному номеру, выставив руки в стороны, но согнув их в локтях. Так танцоры обычно изображают кукол. Я расстегнул воротник и подул на подмышки. Я был настроен сделать все самым правильным образом.
Я вышел в вестибюль гостиницы заблаговременно и ждал там. Я решил, что не буду курить, чтобы не пахнуть сигаретным дымом и быть образцом совершенства для Сары, но я непередаваемо нервничал, чтобы не закурить. «В любом случае, – сказал я себе, – скоро я начну новую жизнь с Сарой и брошу курить, так что я вполне могу себе позволить выкурить последнюю парочку сигарет под занавес». К тому же, как я обнаружил, я непреднамеренно положил в карман пиджака на две трети полную пачку сигарет и зажигалку, что было удачным совпадением, исходя из которого я, честно говоря, и принял окончательное решение.
С небольшим опозданием – на целых сорок секунд по моим часам – за мной прибыл лимузин. Водитель знал, куда ехать, но уточнил у меня еще раз, чтобы не было недоразумений. «Лучше знать наверняка, – сказал он, – вдруг где-то вас ждет куча людей у церкви, а я припарковался у супермаркета, торгующего замороженными продуктами, тогда определенно возникнут неприятности. Думаю, вы понимаете меня». Я заверил его, что у него верные указания, и объяснил, что от него требуется, пока мы ехали.
Мы покатили через центр города, и я тревожился, что мы застрянем в пробке. У меня не было цели быть у Сариной работы в определенное время, так что если мы прибудем туда на полчаса позже, это ровным счетом ничего не изменит, но для душевного комфорта мне было важно, чтобы все происходило по составленному мною плану, и из-за перспективы опоздания я выплеснул еще несколько литров пота в подмышки. Однако, как только мы выехали на Принц-стрит, мое отчаяние сменилось радостью и легкостью.
– Остановитесь! – воскликнул я, обращаясь к водителю.
– Я не могу здесь остановиться, сэр, – ответил он.
– На одну секунду, пожалуйста!
– Мы не можем просто так остановиться на Принц-стрит, особенно на машине такого размера. Мы заблокируем все движение, и меня оштрафуют в тридцать секунд.
– Мне нужно выскочить ненадолго. Я вернусь меньше чем через тридцать секунд.
Он тяжело вздохнул и ответил:
– Надеюсь, что так и будет, сэр, – и остановился.
Практически сразу послышался гул сирен.
Однако я не обратил на это внимания, потому что я только сейчас понял, что кое-что забыл. Я не предусмотрел одну деталь, для полного совершенства не хватало одного – музыки. Я понял это, когда мы проезжали мимо торгового центра «Уэйверли» и из окна лимузина я увидел четырех музыкантов-эквадорцев со свирелями, в пончо и шляпах. Я увидел, как они готовятся играть, и сразу же понял, что должен взять их с собой.
Чтобы убедить музыкантов немедленно собрать все инструменты и залезть в машину, мне потребовались кое-какие серьезные навыки ведения переговоров и обещания невероятного количества денег. Довольно дорогое развлечение, должен вам сказать: ехать в лимузине по Принц-стрит в субботу днем под аккомпанемент эквадорских свирелей. Но все равно я бы никогда себе не простил, если бы упустил эту последнюю деталь для полного совершенства устроенного мной представления. Сделка заключена, я впопыхах усадил всех четверых в машину, и мы снова покатили. Эквадорцы сели напротив меня, и по дороге я объяснял им, что делаю и как им нужно встать чуть позади меня, обеспечив сцену романтическим и магическим музыкальным сопровождением. Музыканты внимательно слушали меня, а потом зашептались друг с другом по-испански.
Один из них, которого я посчитал главным из-за его огромной шляпы, спросил:
– Какую музыку нам лучше играть?
– Ну, на ваше усмотрение… – пожал я плечами и указал на их инструменты.
– Мы можем сыграть «Такая, какая ты есть», – ответил главный. Он оглядел своих компаньонов в ожидании подтверждения. Они все закивали без тени сомнения.
– Билли Джоэл, – пояснил один из них.
– Очень романтично, – добавил главный.
Я неуверенно покрутил головой:
– Я… хм… Не думаю. Это может выглядеть чуть… пошловато.
– Это прекрасное произведение. Очень романтичное, – сказал главный, слегка обидевшись.
– Билли Джоэла все недооценивают, – встрял эквадорец с гитарой в руках.
– Да… – ответил я, – конечно же… хм…
– Его альбом «Пятьдесят вторая улица» – один из моих самых любимых.
– Да-да, но мне кажется, лучше сыграйте что-нибудь свое, эквадорское.
Главный пожал плечами.
– Как скажете… вы же платите. – Он откинулся на сиденье и всю дорогу демонстративно смотрел в окно, чтобы не видеть меня.
Я дал водителю указания, и он припарковался недалеко от магазина Сары. Я не хотел, чтобы она видела машину до самого финала. Я вынесу ее на руках… нет, подождите-ка – это как-то глупо… мы выйдем вместе, и я махну рукой: лимузин подъедет и отвезет нас в аэропорт. Я велел водителю дождаться моего взмаха рукой до того, как подъезжать. Он спросил, будет ли это какой-то особый взмах. Я пояснил, что самый обыкновенный.
– Фу, – сказал эквадорец с гитарой в руках, когда поднялся, чтобы вылезти из машины. – А я-то думал, отчего это сиденье такое неудобное… – Он вручил мне плоский пакет с помадкой. Я заглянул внутрь. Помадка была расплющена, но в остальном с ней все было в порядке. По крайней мере, если не знать, отчего она была такой теплой.
Осталось сделать только одно: войти в дешевый магазин замороженных продуктов и найти там женщину своей мечты. Эквадорцы и я прогулочным шагом направились ко входу. Перед стеклянными дверьми я остановился на секунду и сделал глубокий вдох… Эквадорцы ждали, когда настанет их час. Я кивнул им, они заиграли, и мы вошли внутрь.
Я прошелся вдоль всех касс и посмотрел на ряды, но Сары не увидел. На секунду меня охватила паранойя, и я подумал, что, возможно, ошибся и Сара не работает в эту субботу! Однако я все продумал, несколько раз сверял даты и был уверен, что она должна быть здесь. Все в магазине – и продавцы, и покупатели – застыли и наблюдали за мной: пакеты безжизненно повисли в недвижимых руках, продукты бесшумно двигались по конвейерной ленте у кассы и сбивались в кучу в специальном отсеке. Я подбежал к Сюзан, которая сидела за последней кассой и смотрела на меня взглядом, в котором можно было прочесть полнейший ужас.
– Привет, Сюзан… а Сара в офисе?
– Я не… – начала она, но тут из-за ее плеча вдруг вырос старший менеджер Терри.
– Нет, – встрял он, – я только что оттуда. А что все это значит, Том?
– Я ищу Сару.
Терри слегка повернул голову в направлении кассовых аппаратов, но при этом не сводил с меня глаз.
– Кто-нибудь знает, где Сара? – крикнул он.
– Мне кажется, она в туалете! – крикнула в ответ женщина за соседней кассой, имени ее я не помнил.
– Не могла бы ты пойти и позвать ее для меня, Пэм?
Ах да, Пэм. Ей удалили матку, мне об этом постоянно рассказывали, хотя я и сопротивлялся.
– Так… – сказал Терри. Он улыбнулся. Щелкнул зубами. Вдохнул воздух и медленно выдохнул. Он медленно постукивал по крышке кассы, в такт эквадорской музыке.
– Кажется, дела у вас идут неплохо, – заметил я, кивнув на недвижимых покупателей.
– Ну, знаешь… жаловаться не приходится… Видишь ли… наш магазин… А вот и Сара!
Она появилась сбоку от него, Пэм бежала позади.
– Ну… – сказал Терри и начал отступать: он пятился назад, слегка приседая, словно выходящий из комнаты лакей.
Сара выглядела просто потрясающе. Волосы убраны назад, в розовом рабочем комбинезоне из нейлона, с глубоко засунутыми в карманы руками. От ее совершенства и красоты у меня подкосились ноги. Один ее ротик казался настолько мил, что можно было провести всю жизнь, уставившись на него в благоговении. Ее носик был настолько прекрасен, что сердце мое чуть не разорвалось, каждая ноздря по отдельности вызывала больше эмоций, чем классические симфонии. Ее глаза… О боже мой, ее глаза… те, что привлекли меня в первый раз много лет назад. Они были запредельны. Они были так восхитительны, что их совершенство и очарование разрывало меня на части, они были прекрасны до такой степени, что было больно в них смотреть. Но представить, чтобы они на меня смотрели, – все равно, что быть освященным. Взгляд Сары был весомым и осознанным, он, словно чистая вода, смывал с меня все наносное.
