Линди Вудхед - Мистер Селфридж
На то, чтобы расчистить завалы после пожара, ушло больше года. Дельцам приходилось изворачиваться, и многие из них организовали конторы прямо у себя дома, пока Чикаго по кускам собирал себя заново под эгидой масштабной программы реконструкции. Филд и Лейтер купили здание на Маркет-стрит, и в этой штаб-квартире оптовой торговли строили планы на будущее. В это время Поттер Палмер разрабатывал проект нового «оте-ля мечты». Чтобы получить стартовый капитал, он продал кусок земли на Стейт-стрит за триста пятьдесят тысяч долларов расчетливым владельцам швейной компании «Зингер», которые как раз в то время вкладывали в недвижимость свои феноменальные доходы с продажи швейных машин.
Благодаря машинке Айзека Зингера и бумажным выкройкам, изобретенным Эллен Деморест, многие американские домохозяйки стали умелыми портнихами. С тяжелым сердцем наблюдая за этой переменой, многочисленные профессиональные портные бросились поднимать ставки, называясь вычурными французскими именами и даже выучивая пару фраз на этом языке, что гарантированно впечатляло клиенток. Но свежеразбогатевшим дамам было неинтересно сидеть дома. Теперь, когда журналы и пособия по моде, этикету и красоте сыпались из-под печатного станка как из рога изо-билия, тенденции менялись в мгновение ока. Женщины хотели выйти на люди и сами делать покупки, и это не ускользнуло от внимания департамента недвижимости Зингеров – компания вложила семьсот пятьдесят тысяч долларов в элегантное, облицованное мрамором здание на углу Стейт-стрит и Вашингтон-стрит. Оно было столь элегантным, что поговаривали, будто сам Александр Стюарт хотел приобрести его для филиала своего нью-йоркского магазина в Чикаго. Но Стюарт потерпел неудачу: здание было сдано в аренду компании «Филд и Лейтер», которая въехала туда осенью 1873 года. В тот же год рухнула Нью-Йоркская фондовая биржа и ввергла Америку в пучины кризиса. Ничего хорошего такое начало не сулило.
Глава 2. Исполняя дамские желания
Судите мужчину не по его одежде, а по одежде его жены.
Сэр Томас ДьюарДизайнеры и маркетологи в сфере моды живут на-деждой, что новая тенденция завоюет доверие публики и станет бестселлером. Конечно, стоит этому произойти – и они вновь жаждут новинок, ведь в действительности на моде можно построить успешный бизнес именно потому, что каждая вещь неизбежно устаревает. Для самых ревностных ценителей продолжительность цикла составляет всего полгода, а появление нового эталона влечет за собой всевозможные перемены. Но даже сегодня редко случается так, чтобы за одну ночь у женщины устарел весь ее гардероб. Совсем иначе было, когда неудобные кринолины и чопорные дамские шляпы стали пережитком истории.
К началу 1870-х ни одна уважающая себя модница не позволила бы себе появиться на людях в юбке на обручах – революционные веяния моды вынудили дам сменить весь свой наряд от макушки до пяток. К восторгу торговцев тканями, эта перемена и возрождение модного в XVIII веке «полонеза» – дамского костюма, который можно описать как умелое сочетание подпруги и рукавов-буфф, – потребовали значительного количества материалов. Женщины затягивали себя в облегающий корсаж с высокой талией и узкими рукавами, а вниз надевали юбку с воланами, собранную сзади в пышные турнюры. Весь наряд, зачастую перегруженный рюшами, лентами и бахромой, словно бросал вызов всем молодым реформаторам в мире моды, отчаянно пытавшимся упростить дамские туалеты.
Во второй половине XIX века основоположником новых тенденций был Чарлз Фредерик Уорт. Родившийся в Линкольншире, Уорт проработал некоторое время в мастерских «Суон и Эдгар» на Пиккадилли, а потом несколько лет у различных торговцев шелком в Лондоне и Париже. В 1858 году он открыл собственный салон на рю де ла Пэ и стяжал славу как автор нарядов княгини Паулины фон Меттерних и императрицы Евгении. Мсье Уорт был достаточно эгоистичен, чтобы, подобно большинству титанов мира моды, считать себя всемогущим – но он не был первым в числе известных королевских кутюрье. Этой чести удостоилась Роз Бертен, портниха и модистка Марии Антуанетты. Более колоссальными, чем таланты Роз, были только счета, которые она предъявляла королеве. Но даже несмотря на то что она высылала принцессам в другие королевские дворы Европы маленьких кукол, одетых в миниатюрные копии ее нарядов, слава ее достигала ушей лишь нескольких сотен человек. Уорт же благодаря растущему влиянию прессы в Америке был первым всемирно известным дизайнером.
Он являлся любимым дизайнером богатейших жен. Его творения предвосхищали нынешние наряды для красной ковровой дорожки – они создавались для женщин, которые приковывали к себе все взгляды и мужья которых могли выдержать такой удар по карману. Его любимыми клиентками были американки, которые имели обыкновение заказывать несколько платьев сразу и никогда не спорили по поводу дизайна или цены. Уорт говаривал: «Я всегда рад моим подругам по ту сторону Атлантики. У них есть все – фигура, деньги и вера в меня». В отличие от них бережливые французские дворяне – например, графиня Греффюль, одна из прототипов герцогини де Германт в прустовском «Поиске утраченного времени» – заказывали поштучно и – о ужас! – могли попросить дизайнера внести «поправки», чтобы сделать платье более удобным.
В Париже Уорт произвел революцию в модном бизнесе, представив свою коллекцию на живых моделях раболепски преданной публике, включавшей большинство «жен с Уолл-стрит». Поездка в Европу – и особенно в Париж – была ежегодным событием для американских богачей. Там они могли пополнить свои запасы произведений искусства и антиквариата и посетить салон Уорта. К несчастью для Уорта, франко-прусская война положила конец этим путешествиям. Хуже того, его самая известная клиентка, императрица Евгения, отправилась в изгнание в Англию, в его роскошном салоне был открыт госпиталь, а суровая блокада Парижа заставила людей больше беспокоиться о еде, чем о моде. Поползли слухи, что парижане едят своих лошадей, собак и кошек, а в «Фигаро» появилось сообщение, что повара в парижском жокей-клубе начали новую кулинарную инициативу по приготовлению «достойного салями из крысятины».
В нелегкое послевоенное время Уорт вернулся к своему делу. С умелой помощью своего сына Жана-Филиппа он вскоре достиг головокружительных высот, собрав под своим началом более тысячи двухсот человек. Успешным маневром стало перемещение его коллекции поближе к богачам – в Нью-Йорк и на Род-Айленд. Там появление «короля моды» и впрямь казалось визитом государственного уровня, и члены высшего общества бились за право заполучить его в качестве почетного гостя на ужин или коктейльную вечеринку. Заказы отправлялись в Париж, где платья шили и высылали в Америку.
Ни одна знаменитость Позолоченного века[2] не обходилась без услуг Уорта, а для богатых американок, твердо вознамерившихся выйти замуж за титулованного британца, гардероб от Уорта был обязательным условием. Уорт вел такую же роскошную жизнь, как и его клиенты. Его восхитительно одетая жена и двое элегантных сыновей стали частью рекламной машины, которая работала так эффективно, что сам Дж. П. Морган считал Уорта другом и, поговаривают, плакал на его похоронах.
Практически собственноручно внедря кринолин, Уорт с не меньшим удовольствием избавился от него, вновь изменив дамские законы моды. Производители тканей были перед мсье Уортом в неоплатном долгу. Едва увидев новинку от Уорта в очередном выпуске модного журнала, женщины бросались приобретать материал и заказывать платья такой же модели. В середине 1870-х на верхних этажах одного только «Филд и Лейтер» костюмы для жен чикагских богачей шили триста девушек-белошвеек, а из галантерейного цеха одна за другой вылетали копии выдуманных Уортом обильно украшенных шляпок.
Несмотря на турнюры, для поддержания которых нужно было приобретать складной каркас под названием «улучшитель платья», женщины наконец начали открывать для себя радости легкого белья, когда жесткие корсеты со шнуровкой на спине сменились менее обременительными моделями.
В корсеты все еще вставлялись косточки, но наибольшей популярностью пользовалась модель с необъяснимым названием «Дорогая вдовушка», которая придавала женской фигуре дополнительный изгиб и застегивалась спереди на обшитые лайкрой крючки и петли. На выручку дамам, которых смущала недостаточная пышность своих природных форм, приходила компания «Эластичный бюст», которая запатентовала свои подкладки и с гордостью заявляла, что «в случае кораблекрушения их владелица просто не сможет утонуть».
Во времена, когда все без исключения продавцы были мужчинами, Маршалл Филд сделал еще один остроумный ход: в бельевых отделах у него работали женщины, которые могли без всякого смущения снимать с дам мерку и помогать им одеваться. Особенно важно это было потому, что слишком туго затянутые корсеты могли привести к самым различным осложнениям – от частых обмороков до заболеваний матки и позвоночника.
