Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью
Впереди пешком двигался Домит во главе наспех собранной центурии – он был в шлеме центуриона, а в правой руке держал свою неизменную трость. Он вел за собой группу в семьдесят пять человек, состоявшую из даков, фракийцев и нескольких греков, и они четким строем шагали по пыльной дороге, ведущей на восток. Присутствие здесь изрядного отряда воинов в кольчужных рубахах и римских шлемах с дротиками и римскими щитами выглядело довольно смешной попыткой сойти за купеческий караван, но не мог же я лишить этих людей права шагать как боевое подразделение!
– Ты так никогда и не попробовал ездить верхом, Домит?
– Нет, господин, сказать по правде, не видел в этом никакого смысла.
– Ладно, теперь это уже не имеет значения. В Хатре нужны любые хорошие воины, такие как ты, даже если они не умеют сидеть в седле.
Я соскочил со спины Рема и пошел рядом с ним.
– Боюсь, тебе уже никогда не видать Италии, Домит.
Он пожал плечами:
– Рим не захотел со мной возиться и быстренько от меня избавился. Полагаю, и я смогу поступить точно так же, и очень легко.
– Когда вернемся в Парфию, то, вероятно, сумеем набрать целый легион, и ты будешь им командовать.
Он посмотрел на меня, потом мотнул головой в сторону тех, кем сейчас командовал:
– Эти парни – хорошие воины, потому что их научили сражаться по римскому образцу. Не уверен, что люди Востока способны стать хорошими легионерами. Только без обид, господин мой.
Я засмеялся.
– Да я и не обижаюсь. Но ведь любого человека можно научить определенным навыкам и приемам боя, если у него хороший инструктор.
Домит снова пожал плечами:
– Может быть, господин, только у римлян на выучку и должную подготовку легиона уходит пять лет. Это большой срок, а я всего лишь один человек.
– Но те, что идут за нами, вполне могут тебе в этом помочь, не так ли?
– Опять же, может быть, – он бросил на меня косой взгляд. – Я, правда, думал, что ты уже по горло сыт этими римлянами и вообще всем римским.
– Парфянские конники – лучшие в мире, Домит, но войско, в котором они действовали бы совместно с легионерами римской выучки и подготовки, будет воистину непобедимым!
– Как у Спартака, ты хочешь сказать.
– Именно! Я не намерен забывать все то, чему научился и узнал в Италии. И хотел бы, чтобы и ты над этим задумался.
Тут он вдруг заорал во всю глотку, да так, что Рем в панике замотал головой.
– Выше ногу, вы, черви ничтожные! Мы не на прогулку идем!
Он снова обернулся ко мне:
– Я, конечно, подумаю об этом, господин. Только мне казалось, что ты планируешь вести более тихую и спокойную жизнь и вовсе не готовишься к новым войнам.
Я вскочил на спину Рема.
– У меня есть предчувствие, что война вскоре сама придет в Парфию, и я хочу, чтобы Хатра была к ней готова. Боюсь, что войны закончились только для мертвых.
Мы пересекли реку Оронт и вступили на территорию богатого и плодородного района, составляющего западную границу Парфянской империи между этой рекой и Евфратом. Первые пять дней нашего похода прошли без происшествий, но на шестой группа высланных вперед патрульных галопом подскакала к колонне, подняв тревогу. Они остановили коней в нескольких шагах от меня и Нергала.
– Конница впереди, принц! – выкрикнул один.
– Сколько их? – спросил я.
– Неизвестно, принц, – ответил другой. – Мы их издали заметили. Они поднимают тучу пыли, там их, должно быть, очень много.
– Ага, я их тоже вижу, – сказал Нергал, указывая на восток, где в небо поднималось светло-бурое облако.
– Армяне? – задумчиво спросил я.
Мы двигались по грунтовой дороге и находились посредине широкого пространства, в центре засушливой пустынной территории, правда, по обе стороны от нас там и тут виднелись невысокие холмы, уходящие куда-то вдаль. Слева, примерно в четверти мили, равнина немного повышалась, и я решил, что это место ничем не хуже любого другого. Мы отошли к подножью холма и перестроились в боевой порядок, шестьдесят всадников, семьдесят пять пеших и две дюжины верблюдов, готовых встретить любое количество врагов. У меня в груди уже закипала злость. Мы почти добрались до границ Хатры, и приходится опять драться и, возможно, умирать на этом убогом клочке сирийской земли! Меня просто бесила эта мысль!
Годарз, видимо, прочитал мои мысли:
– Мы могли бы попытаться от них удрать, кто бы это ни был.
Я помотал головой:
– Они уже слишком близко и наверняка нас догонят, особенно пеших.
– Видимо, это римляне, – сказал Нергал.
Мне в голову пришла крайне неприятная мысль. Конечно, Луций Фурий не мог переплыть море и догнать меня, верно? К тому же эти всадники приближались к нам с востока, а не с запада.
– Возможно, мы их вообще не интересуем, – высказался Гафарн. – В конце концов, мы ведь просто обычный караван, следующий по своим делам.
Возможно, он был прав, но инстинкт подсказывал мне, что тут что-то не так.
– Нергал, – сказал я, – надо подняться на этот холм и занять круговую оборону. Лошадей и верблюдов – в середину! Домит!
Он подбежал и отдал честь:
– Да, господин!
– Боюсь, у нас слишком мало сил. Лучников я поставлю позади твоих людей. Надеюсь, мы успеем перестрелять их конников, прежде чем они подойдут слишком близко. Ступай!
Он отбежал к своим людям и начал их перестраивать в оборонительную линию.
– У лучников только по тридцать стрел, принц, – предупредил Годарз. – И они легко смогут прорвать нашу оборону.
Я поглядел на него и засмеялся. Как же все это было абсурдно! Он удивленно посмотрел на меня, видимо, решив, что я тронулся умом.
– Ты не волнуйся, Годарз. Боюсь, что, какую бы тактику боя мы ни избрали, нынешний день не принесет нам ничего хорошего.
Облако пыли между тем приближалось. Домит выстроил своих людей в боевой порядок вокруг нас, а мои конники спешились и заняли позицию позади его воинов. Я прищурился, но смог рассмотреть только маленькие черные силуэты в отдалении. Кем бы они ни были, они явно спешили перехватить нас.
– Гафарн! – позвал я.
Мой бывший раб и верный товарищ тут же оказался рядом.
– Гафарн, вы с Дианой скачите на юг, а потом резко сворачивайте к востоку и ищите, где можно переправиться через Евфрат. Там есть мосты, воспользуйтесь ими.
– Я бы предпочел остаться с тобой, принц.
– А я бы предпочел, чтобы ты, Диана и ребенок остались в живых. Это моя последняя к тебе просьба как к другу. Если вы трое останетесь живы, значит, вся эта затея хоть чего-то стоила.
Тут он в первый раз в жизни не нашел, что ответить.
– Как я понимаю, ты со мною согласен, – я крикнул по линии: – Годарз и Алкей, ко мне!
Они появились через полминуты.
– У меня к вам просьба – сопровождать Гафарна и Диану в Хатру.
Годарз начал было возражать:
– Я бы предпочел…
– Я знаю, что бы ты предпочел, но я обращаюсь к тебе с просьбой. Это не приказ, просто один человек просит своего друга об одолжении. Я бы хотел погибнуть, зная, что все мои усилия и труды не пропали даром. Так что прихватите с собой кое-какие припасы и отправляйтесь.
Вражеские всадники уже приближались, огромная масса конников на крупных конях заполнила все пространство перед нами. Кто бы они ни были, их умение владеть конем казалось безукоризненным, а строй был прямой, как полет стрелы. По всей видимости, их было несколько тысяч. Я всадил колени в бока Рема, выехал вперед и встал перед строем нашего убогого войска. И обернулся к воинам, которых сюда привел: парфянам, амазонкам Галлии, фракийцам, дакам, галлам и грекам, а также к одному испанцу.
Я поднял лук над головой.
– Вардан, пора развернуть знамя!
И почувствовал прилив гордости, когда ветер заполоскал огромное полотнище, и я увидел белую конскую голову, колышущуюся на алом фоне.
– Мы с вами из разных племен и народов, но мы единая сила. Нас объединяет одна идея, такая мощная, что даже сама смерть бессильна против нее! Мы – свободные люди и умрем свободными! Мы – сыны и дочери Спартака! Да здравствует свобода!
Все закричали, повторяя за мной это слово, и кричали так громко, что могли бы разбудить богов. Я надел шлем. Я погибну сегодня, это было совершенно ясно, но погибну, сражаясь рядом со своей женщиной, своей женой, и потом мы снова будем вместе на небесах, вместе навсегда, с ней и всеми остальными, кого я так люблю. Я толкнул Рема вперед и занял свое место в первом ряду, а затем спешился. До всадников оставалось около трех миль, они четко держали строй и соблюдали боевой порядок. Ко мне вдруг подскочил Нергал:
– Они все на белых конях!
– Что?!
– Они все на белых конях, принц!
Я пристально уставился вдаль. Основной корпус конников, которые, кажется, и впрямь все были на белых конях, сейчас обходили с флангов и обгоняли две группы всадников, заполняя все пространство перед нами.
– Я вижу белую конскую голову на их знамени! – крикнул Нергал, судорожно тыкая пальцем в огромный штандарт, который нес всадник в центре их строя. Позади меня раздался взрыв радостных воплей и выкриков, кто-то уже скандировал: «Хатра идет! Хатра!» До них было еще мили две, и теперь я видел, что перед нами не враг, а царские телохранители, гвардия моего отца, царя Вараза.
