Карен Уайт - Рапсодия ветреного острова
– Спасибо за прогулку, – сказала она, глядя на затылок Хита. – Это оказалось совсем неплохо.
– Подождите до завтра, мышцы вам напомнят, что вы слишком долго их не тренировали.
Хит помахал ей, а потом они с Фрэнком побежали к воде, нырнули с деревянных мостков и оба исчезли в прибое. Какое-то время Эмми наблюдала за ними, желая узнать, каково это: погрузиться в воду с головой и позволить волнам нести тебя туда, куда им захочется.
Эмми пошла к дому, тщетно пытаясь вспомнить голос Бена. Она думала, что испытает очередной приступ паники, но вместо этого ощутила лишь тупой укол в сердце. Вернись ко мне. Эти слова крутились в ее голове, но она больше не произносила их вслух. Внезапно Эмми почувствовала, что если бы Бен вернулся, то мог бы не узнать женщину, какой она стала теперь.
Эмми ускорила шаг, направилась прочь от дома и перешла на медленный бег, зная о том, что это чрезмерная нагрузка для мышц и завтра ей придется туго. Но теперь она хотела ощущать лишь силу собственного тела, толкающую ее вперед, топот ног по песку и изнурительную усталость – тогда она больше не сможет думать о том, что Бена больше нет в ее жизни.
Лулу повернула голову, услышав топот ног на гравийной дорожке. Она ожидала встречи с Хитом и была разочарована, когда увидела ту женщину. У нее мелькнула мысль скрыться за опорой, но она поняла, что ее уже заметили. Лицо Эмми было покрыто испариной; слишком большая серая армейская футболка потемнела от пота, а щеки раскраснелись. Ее глаза были влажными, но Лулу не могла сказать, слезы ли это или просто следствие физической нагрузки. Глядя на Эмми, Лулу ясно видела, что девушка не принадлежит к числу любителей утренних пробежек, и решила непременно спросить Хита, что за чертовщину он затевает.
Эмми остановилась, тяжело дыша, и уперлась руками в бедра.
– Я могу чем-то вам помочь?
Не обращая внимания на ее слова, Лулу выпятила подбородок.
– Это принадлежало вашему мужу?
Эмми опустила глаза, проследив за ее взглядом, и кивнула:
– Да. У меня нет собственных футболок.
Девушка казалась очень маленькой и хрупкой в длинной мужской футболке. Ее крупные глаза сияли на покрасневшем лице. Но в них было нечто завораживавшее – нечто, заставлявшее Лулу думать о том, что ей придется погрузиться в прошлое. Эта девушка напомнила ей Мэгги: так она выглядела после ухода из ее жизни Джима… и Питера.
– Все еще сердитесь?
Тонкие брови Эмми вспорхнули вверх, словно крылья чайки.
– На вашего мужа. На армию. На плохих парней и на весь мир. Но особенно на то, что муж оставил вас одну.
Эмми смотрела на собеседницу, делая вид, будто она ничего не понимает. Но Лулу гораздо больше знала о страдании, чем многие другие люди, и видела в поведении Эмми много гнева: он проявлялся в ее гордыне, стремлении к уединению, трудностях приобщения к новой жизни. Когда человек сердит, то он не радуется переменам и всему, что с ними связано. А еще Эмми злилась на себя за то, что позволила мужу уехать. Но, возможно, девушка уже была готова сменить гнев на другие чувства.
– Я не… – начала Эмми, но потом замолчала и опустила голову. Когда она снова посмотрела на Лулу, ее глаза были ясными. – Как долго это будет продолжаться? Сколько времени пройдет, чтобы я перестала тосковать по нему?
Лулу немного помолчала, вспоминая о Джиме.
– Достаточно долго. Вы поймете, когда все закончится.
Она пристально смотрела на молодую женщину, стараясь не замечать ее сходства с Мэгги, которое она увидела с самого начала.
– Где его похоронили?
Эмми удивила Лулу: она не расплакалась. Она по-прежнему казалась маленькой и хрупкой, но прочный стержень помогал ей держаться.
– Дома, в Индиане, – ответила Эмми. – На семейной ферме, рядом с его дедом, который был ветераном Второй мировой войны. А что?
Лулу посмотрела на янтарную бутылку, которую держала в руке.
– Просто любопытно. Думаю, хорошо, что его похоронили как следует. Джим, муж Кэт, – тот самый, которого вы видели на фотографии, – числится пропавшим без вести. Мы думали, что он утонул или погиб при взрыве «Оклахомы»[35].
– Бедная Кэт. Ужасно, когда не можешь похоронить своего мужа.
Лулу откинула голову и рассмеялась.
– Больше никогда не говорите «бедная Кэт», а не то ее дух вернется и лишит вас покоя. Она была не из тех, кто нуждался в жалости, это уж точно. А вот Мэгги… – Ее лицо посуровело, и она пожала плечами, продолжая смотреть на бутылку. – Ее тоже так и не нашли, но, думаю, в конце концов она оказалась там, где хотела.
Эмми взглянула на Лулу в упор.
– Что вы имеете в виду? Потому что она любила океан? Или потому что она любила Джима?
– Все мы любили Джима. – Лулу побрела прочь, устав от разговора, но Эмми не отставала от нее.
– И все-таки, что вы хотите сказать? У Мэгги был роман с Джимом?
Лулу развернулась и гневно посмотрела на нее.
– Будьте аккуратнее со своими высказываниями. Джим был верен Кэт все время, пока они были женаты, и мне нечего к этому добавить.
Она ускорила шаг и достала из кармана ключи от мототележки для гольфа.
– Почему вы пришли сюда?
Лулу показала бутылку.
– Мне нужен этот оттенок для дерева, над которым я работаю, поэтому я повесила другую бутылку на дерево Хита. Он не будет возражать. Так или иначе, эта бутылка находилась там лишь временно.
Лулу уселась за руль, когда Эмми подошла к ней.
– Я забыла спросить об этом, когда вы с Эбигейл приходили ко мне. Хит говорил, что он нашел документы о продаже вашего дома на Секонд-стрит Питеру Новаку в феврале 1943 года. Это тот самый Питер, который дарил книги вам и Мэгги?
Лулу сосредоточенно вставляла ключ в замок зажигания, воображая, что слышит голос Мэгги, напевающей мелодию «Нитки жемчуга». Если воспоминания пронизаны чувством вины, то она моментально приходит вам в голову. Она включила зажигание и прислушалась к ровному урчанию мотора.
– Да, это тот самый Питер. – Она повернула руль и начала задним ходом выезжать на улицу.
– Почему Мэгги продала его Питеру всего лишь за десять долларов? Ведь это подарок.
Лулу кивнула, не глядя на Эмми и пытаясь сосредоточиться на дороге.
– Это был подарок?
– Да. – Лулу включила переднюю передачу.
– Что за подарок?
Лулу немного помедлила с ответом.
– Запоздалый свадебный подарок для Кэт и Питера.
Она выжала педаль газа, не заботясь о том, что пыль и гравий могут полететь на Эмми. Может быть, тогда она уйдет и перестанет задавать вопросы, заставлявшие мертвых появляться в снах Лулу по ночам.
Не оглядываясь, Лулу поехала по Ист-Эшли. Она боялась встретиться с обвиняющим взглядом Эмми, смотревшей ей вслед.
Глава 19
Месяцы, последовавшие за признанием Кэт, Мэгги всегда вспоминала как затянувшийся сон. Днем она ходила как во сне, надежно изолированная от любых эмоций. Примерно так же было после смерти Джима, но тогда она, по крайней мере, держалась за осязаемое горе. За что держаться теперь? Не имело значения, что она все еще любила Питера с отчаянием, которое ее пугало. Любовь Питера оказалась лишь фантазией, романтической историей из фильма с ее любимой актрисой Бетт Дэвис. Тем не менее она все еще цеплялась за воспоминания о прошлом, как новорожденные черепашки цепляются за обрывки воспоминаний о матерях, когда впервые погружаются в воду.
Мэгги существовала в черно-белом мире, как будто внезапно лишилась способности различать цвета. Даже звуки казались приглушенными, а вкус притупился. Она воображала, что такой может быть жизнь под водой, когда смотришь на блестящую поверхность из жидкого кокона и видишь остальной мир, который больше не принадлежит тебе.
Единственным ярким пятном, остававшимся в ее мире, был Питер. Когда они не по своей воле оказывались рядом, он был внимателен и даже добр к ней. Так незнакомый человек может относиться к потерявшейся собаке. Но его глаза – эти прекрасные янтарные глаза – были блестящими и поразительно ясными, как у ребенка. Он часто наблюдал за Мэгги, словно чего-то ждал, как ветер ждет дождя перед бурей.
По крайней мере, свадьба прошла без ее участия, поскольку Питер отказался от католического обряда, решительно воспротивившись переходу в другую веру. Поэтому они с Кэт отправились в Чарльстон, где обменялись клятвами верности перед мировым судьей. Лулу заболела, так что Маргарет осталась дома, радуясь поводу не присутствовать на церемонии. Она не знала, кого Кэт выбрала подругой невесты, и это совершенно ее не интересовало.
Мэгги и Лулу перенесли свои пожитки в старую комнату Лулу, чтобы Кэт и Питер могли спать на большой кровати, и, пока они занимались обустройством, Мэгги только радовалась своей абсолютной безучастности. Когда она заправляла новые простыни на кровати, предназначенной для новобрачных, то она ничего не чувствовала. Вместо этого она начала строить планы. Им с Лулу придется уехать отсюда – не просто в другой дом на Фолли-Бич, но на другой край света. Правда, даже в этом не было особой необходимости. Независимо от того, как далеко она могла уехать, Мэгги знала, что никогда не сможет переделать себя: она останется прежней. Это напоминало ей о том, что она слышала от Джима: куда бы ты ни уехал, ты остаешься самим собой. Теперь она точно знала, что он имел в виду.
