Тара Сивик - Шоколад с перцем, или От любви бывают дети
И это только доказало, что все, чем нас потчуют в кино, не что иное, как кусок чепухи. Его рука лежала на подушке у меня под шеей, отчего голова у меня жутко скособочилась. Я уже чувствовала, как судорога подступает. Меня стал прошибать пот, как потаскуху в церкви, это от его руки, тяжело сдавившей пояс, и ног, что переплелись с моими. По попе у меня стекал пот, его волосатые ноги кололись: такое ощущение, будто сотня комаров мне в ноги впилась.
Только нехорошо было бы мне брыкаться, верно?
Я чуть-чуть шевельнулась всем телом. Не хотела, чтоб он подумал, будто мне объятья не по нутру, только я умом тронулась бы, если б и дальше старалась лежать совсем неподвижно. Может, подожди я подольше, он бы уснул, и я его с себя свалила бы? Кино какое-то смотрела, где супружеская пара спала на разных кроватях. Счастливые! То-то все они тогда выглядели отдохнувшими и довольными! Уж там ничьи волосатые ноги не скреблись о ноги и тело леди.
– Завязываем с этим, Клэр, – пробурчал Картер едва мне не в ухо.
Блин. Вот теперь и впрямь будет неловко. Мы ведь только что впервые за столько лет наслаждались любовью друг с другом, а я собираюсь попросить его отвалить от меня, чтоб я смогла выспаться. Такой неромантической особы, как я, во всем белом свете не сыскать.
– Завязываем с чем?
– Последние минут десять ты только и делаешь, что дергаешься да вздыхаешь, – был ответ.
У меня синдром Туретта[84], синдром беспокойных ног[85] или просто сердце павиана, заставляющее меня трястись да вздыхать всякий раз, как шкура кусается.
Хрень собачья, не я ли всегда проповедовала Гэвину о честности? А вот теперь лежу и выдумываю, как бы сообщить Картеру, что у меня обезьяньи органы, вместо того чтобы просто сказать ему правду.
– Так во-о-о-о-т, я раньше ни с кем ночью никогда не спала. Ну, кроме Лиз, только мы всю дорогу пьяные были.
Картер за моей спиной как-то странно закашлялся, будто задыхался.
– Ты сможешь повторить это еще раз? Помедленнее и побольше подробностей, – проворковал он.
Я засмеялась и шлепнула его по лежавшей у меня на поясе руке.
– Я же серьезно!
– Я тоже. Вы были голенькие, когда делали это, как полагается? Ну, скажи, что вы голенькими были!
Сердце павиана, правда. Сердце павиана, правда…
– У меня шею ломит до смерти, и прямо сейчас я до того в жару, что кожей могу одеяло поджечь, – затараторила я.
Картер затих. Слишком затих.
Едрена-печь, взяла и обидела его.
– А-а, слава богу, – сказал он, убирая обе свои руки, обнимавшие меня. – У меня рука затекла, а в ногах судороги начались.
* * *– Когда собаку чешут, у блох помывка. Ха-ха, фермер!
Я уже несколько минут лежала в постели, глядя, как первые рассветные лучи пробиваются сквозь шторы. Пришлось рот ладошкой прикрыть, когда Картер заговорил во сне.
Иисусе, ведь «каков отец, таков и сын». Картеру явно никто не рассказывал о его привычках во сне. Одна только мысль о другой женщине, спящей в той же постели, что и он, резала меня больнее ножа, а потому я такие мысли послала к черту. На данное время.
Он лежал на спине, обхватив одной рукой голову по подушке, а другую уложив поверх живота. Снимайся я в порно, он лежал бы под простынкой голый, со своим торчавшим олимпийских размеров пенисом, а я бы, вся такая распутная-распутная, стягивала бы с него простынку, чтоб попробовать олимпийца на вкус.
«Что ж, нагибайся, детка, вот и все[86]».
Я не была распутной-распутной, и это было не порно. Только я насмотрелась их вполне достаточно, чтоб типа знать, что полагается делать. Я бросила взгляд на часы на тумбочке и прикинула: еще с час пройдет, прежде чем Картер проснется. Снова посмотрела на лицо мирно спящего Картера и вспомнила, что сама чувствовала минувшей ночью, когда его рот оказался у меня меж ног.
Ладно, я смогу. С тех пор как мы встретились, он два раза довел меня до упоения, от которого все мозги наружу просились. Сейчас же водить мне. Пора малость подравняться, чтоб я не чувствовала себя такой эгоисткой.
Потихонечку дотянувшись, я потащила простыню с его тела, пока та не сбилась в кучу у его голеней. Опершись на локоть, попробовала кончиками пальцев осторожно оттянуть резинку его трусов от тела и заглянуть вовнутрь.
«Ну что, привет тебе, великанчик».
Ой-ей, во мне распутница заговорила, да складно так. Лизнуть мне захотелось его стояк.
Во дела! Прямо стихи.
Не отвлекайся!
Я придвинулась телом к нему поближе, а потом спокойненько опустила лицо так, чтоб оно оказалось вровень с его поясом. Локоть слегка скользнул по простыне, отчего пальцы мои дернулись и выпустили его трусы, иначе бы мне не удержаться, так бы и грохнулась прямо на спящее тело. Резинка отскочила, шлепнула по коже. Я замерла, даже дыхание затаила, пристально вглядываясь в его лицо: не просыпается ли?
– Булочки в подвале, – пробормотал Картер во сне.
Я вновь глянула вниз, ему между ног, и заметила, что сэр Хранитель Большой Спермы пробуждается. Вот и пойми, что за фигня. Его возбуждают увиденные во сне булочки. Надо будет испечь булочки на завтрак. Интересно, есть у Картера черника? По-хорошему свежих булочек с черникой слепить-то не получится, но, думаю, если я…
Черт побери! И почему это мне так трудно сосредоточиться на пенисе? Тем более и впрямь таком великолепном, как у Картера.
«Эй, твердый пенис!»
Я закрыла глаза и попробовал представить себя Дженной Джеймсон[87], только без ее жутких накачанных уколами губ. Как можно осторожней я встала на все четыре и, широко расставив ноги, переступила через ноги Картера. Не давая больше себе времени раздумывать про булочки или порнозвезд, склонила голову и уткнулась носом в то громадное, что рвалось наружу из трусов.
Ого, когда я сделала это, он стал еще тверже. Чисто сработано! Мне хотелось увидеть, как он растет.
Ча-ча-ча-че-о!
Блин, никаких песенок прямо перед тем, как попробовать член на вкус.
Я уперлась локтями в кровать по обе стороны бедер Картера, высоко задрав зад, чтобы не касаться его ног и не потревожить. Очень-очень осторожно оттянула резинку и перенесла ее через пришедший в возбуждение член.
Быстро глянула на лицо: спит по-прежнему, слава богу. Я отпустила дыхание, которое сдерживала, и воздух разошелся по его пенису, поскольку рот мой тогда был уже в каком-то дюйме от него. У меня на глазах он сделался невероятно тверже и длиннее.
Нет, серьезно? Я дыхнула на него, и так получилось? Или ему все еще булочки снятся?
Удивляясь самой себе, я пожала плечами. Допрашивать его пенис я не собиралась. Он был велик и мощен, как Волшебник из страны Оз. И прямо сейчас Волшебник желал, чтобы я облизала его желтовато-кирпичный член. Выставив вперед подбородок, я коснулась языком основания, как раз над краем трусов, который все еще придерживала. Скользнула языком по всей длине, совершенно поразившись тому, какая гладкая и нежная там кожа. Язык попал в ложбинку прямо под головкой его пениса, и я кончиком языка надавила посильнее: видела, что так в каком-то кино делали.
Картер во сне издал легкий стон, и я про себя улыбнулась.
Чуть-чуть отодвинулась, так, чтоб язык мог свободно скользить по самой головке и вокруг нее, несколько раз прошлась по ней кругами, потом обхватила головку губами и втянула в рот.
На этот раз у Картера вырвались хныкающие стенания, и я подняла взгляд, чтоб убедиться, что глаза у него по-прежнему закрыты.
Ладно, не так-то это ужасно. Это я сделать смогла. Я – грязная фуфлерша! Лиз мною гордилась бы. Это напомнило мне: после надо будет позвонить Лиз, выяснить, не поможет ли она мне изготовить в эти выходные три сотни шоколадных пенисов для одной из ее вечеринок.
Склонив голову немного пониже, я взяла у Картера в рот побольше, продолжая облизывать головку со всех сторон. Почувствовала вкус его выделений, и это оказалось волшебно вкусно, похоже на детский сухой завтрак из овсяных фигурок. Только солоней. И без лепрекона[88].
Зеленый клевер, желтые подковы, розовые пенисы!
Я хихикнула, подумав об этом. Хихикала я с пенисом Картера во рту. Слава богу, он по-прежнему спал. Не думаю, чтобы смех над пенисом мужчины доставил бы ему удовольствие. Я засосала сильнее и втянула его в рот подальше, только чтоб не давиться. Не хватало еще, чтоб вырвало на его пенис: хорошенькое было бы начало для приобщения к миру орального секса!
Он был у меня во рту, большой и плотный, а я всерьез никак не могла поверить, что это происходит со мною прямо сейчас и никто этого не видит. Я, Клэр Морган, с пенисом во рту! Тут аплодисменты должны быть или похлопывания по спинке. Может, стоило для этого дождаться пробуждения Картера? Спорить могу, он наградил бы меня неспешными ироничными хлопками, как в кино делают. Или, по крайности, сказал бы: «Так держать».
