Джеффри Арчер - Бойтесь своих желаний…
– Да, дон Педро и Луис. Диего даже не приходил.
– Они будто играют нам на руку, – сказал Седрик.
В этот момент появился инспектор Россиндейл с тремя упакованными полотнами. Следом за ним вошли сержант и констебль, которые несли остальные шесть. Картины поставили у стены.
– Эти девять предметов вы забрали из галереи с помощью мисс Салливан? – спросил инспектор.
– Да, – не колеблясь, ответил Себастьян.
– Вы позволите мне развернуть их?
– Конечно, прошу вас.
Трое полицейских принялись разворачивать коричневую бумагу, в которую были завернуты картины. Внезапно Себастьян ахнул, указывая на одну из картин:
– Моя сестра не рисовала этого!
– Великолепное полотно, – проговорил Арнольд.
– На этот счет ничего не скажу, сэр. – Россиндейл вгляделся в табличку на обороте рамы. – Однако могу подтвердить, что автор этой картины не Джессика Клифтон, а некто по имени Рафаэль, и, согласно заявлению мистера Агню, стоит полотно по меньшей мере сто тысяч фунтов.
Себастьян выглядел явно растерянным, но продолжал молчать.
– И у нас есть причина верить, – продолжил Россиндейл, глядя на Себастьяна, – что, действуя совместно с мисс Салливан, под предлогом выкупа картин своей сестры вы совершили кражу ценного произведения искусства.
– Но в этом нет никакого смысла, – заявил Арнольд, прежде чем Себастьян успел раскрыть рот.
– Простите, сэр?
– Подумайте, инспектор. Если, как вы предполагаете, мой клиент совместно с мисс Салливан украл Рафаэля у Агню, можно ли предполагать несколько часов спустя найти картину в багажнике машины его шефа? Или, по-вашему, шофер председателя правления тоже в сговоре, а может, даже и сам председатель?
– Мистер Клифтон, – Россиндейл сверился с записями в своем блокноте, – признал, что собирался отвезти картины в свою квартиру сегодня вечером.
– Не кажется ли вам, что Рафаэль смотрелся бы несколько… неуместно в квартире холостяка в Фулэме?
– Это не повод для шуток, сэр. Мистер Агню, сообщивший о краже, весьма уважаемый в Вест-Энде арт-дилер и…
– Это не кража, инспектор, если только вам удастся доказать, что картину забрали намеренно. И поскольку вы не спросили моего клиента о его версии произошедшего, я не в состоянии понять, как вы могли прийти к такому заключению.
Офицер повернулся к Себастьяну, который в этот момент пересчитывал картины.
– Признаю свою вину, – вдруг заявил Себастьян. Детектив заулыбался. – Не в краже. В страстной влюбленности.
– Поясните, пожалуйста, свои слова.
– На выставке выпускников Слейда было девять картин моей сестры, Джессики Клифтон, а здесь их восемь. Если одна из них все еще в галерее, значит моя вина: я забрал не ту картину и прошу прощения за эту не более чем элементарную ошибку.
– Ошибка на сто тысяч фунтов, – заметил Россиндейл.
– С вашего позволения, инспектор, замечу, не желая, однако, быть обвиненным в легкомыслии, – вступил Арнольд, – что для профессионального преступника нехарактерно на месте преступления оставлять улики, которые указывают конкретно на него.
– Мы не знаем, как все обстояло на самом деле, мистер Хардкасл.
– Тогда я бы посоветовал нам всем отправиться в галерею и убедиться, по-прежнему ли там находится недостающая картина Джессики Клифтон, являющаяся собственностью моего клиента.
– Этого мне будет недостаточно, чтобы убедиться в его невиновности, – заявил Россиндейл.
Он уверенно взял Себастьяна за руку, вывел из комнаты и не отпускал до тех пор, пока тот не оказался на заднем сиденье полицейского автомобиля между двумя крепкими констеблями.
Себастьян же думал лишь об одном: каково сейчас приходится Саманте. По пути в галерею он спросил инспектора, будет ли она там.
– В настоящее время мисс Салливан находится в полицейском участке на Сэвил-роу, ее допрашивает мой офицер.
– Но она совершенно ни при чем, – сказал Себастьян. – Если кто виноват, так это я.
– Должен напомнить вам, сэр, что картина стоимостью сто тысяч фунтов исчезла из галереи, в которой мисс Салливан числилась сотрудником, и была обнаружена в багажнике автомобиля, куда положили ее вы.
Себастьян вспомнил совет Арнольда и промолчал. Через двадцать минут полицейский автомобиль остановился у галереи Агню. Чуть позади припарковалась машина председателя правления с Седриком и Арнольдом на заднем сиденье.
Инспектор выбрался из машины, крепко держа в руках Рафаэля, другой офицер позвонил в дверь. Почти сразу же появился мистер Агню, отпер дверь и с такой любовью уставился на шедевр, словно ему вернули потерявшегося ребенка.
Когда Себастьян объяснил, что, по его мнению, произошло, мистер Агню сказал:
– Так или иначе, это будет не слишком трудно проверить.
Не добавляя больше ни слова, он повел всех в подвал, отпер кладовую, где несколько упакованных картин дожидались отправки клиентам.
Себастьян задержал дыхание, когда мистер Агню принялся внимательно изучать каждую этикетку, пока не обнаружил картину Джессики Клифтон.
– Будьте добры, разверните ее, – попросил Россиндейл.
– Пожалуйста. – Мистер Агню аккуратно снял упаковочную бумагу, и все увидели портрет Себастьяна.
Арнольд не удержался от смеха:
– Под названием «Портрет профессионального преступника», безусловно.
Инспектор кисло улыбнулся, но напомнил Арнольду:
– Мы не должны забывать, что обвинения выдвинул мистер Агню.
– Я, конечно же, отзову их, поскольку теперь убедился, что намерения украсть не было. И конечно же, – повернулся он к Себастьяну, – приношу свои извинения вам и Сэм.
– Означает ли это, что она может вернуться на работу?
– Разумеется, нет, – твердо ответил Агню. – Признавая, что она не была соучастницей преступления, я, однако, не снимаю с нее вины в халатности либо глупости. Тем не менее мы оба, мистер Клифтон, знаем, что она далеко не глупа.
– Но ведь именно я взял не ту картину.
– И именно она позволила вам вынести ее за пределы галереи.
Себастьян нахмурился:
– Мистер Россиндейл, позвольте мне вернуться в полицейский участок вместе с вами. Я собирался сегодня вечером поужинать с Самантой.
– Не вижу причины отказывать вам.
– Большое спасибо за помощь, Арнольд. – Себ пожал руку королевскому адвокату и добавил, повернувшись к Седрику: – Простите, что доставил вам столько неприятностей, сэр.
– Попрошу тебя обязательно быть в офисе к семи утра: ты помнишь, завтра очень важный для всех нас день. И должен добавить, Себ: чтобы стянуть Рафаэля, ты мог бы выбрать не столь напряженную неделю.
Все рассмеялись, за исключением мистера Агню, который все еще крепко держал в руках свое сокровище. Он отнес картину в кладовую, запер дверь на два замка и повел всех наверх.
– Большое спасибо, инспектор, – сказал он, когда Россиндейл покидал галерею.
– Не за что, сэр. Я рад, что на этот раз все закончилось благополучно.
Когда Себастьян устроился на заднем сиденье полицейского автомобиля, инспектор Россиндейл сказал:
– Теперь могу вам сообщить, почему я был так уверен, что вы украли картину, молодой человек. Ваша девушка взяла вину на себя, а по опыту я знаю: это означает, что она кого-то выгораживает.
– Не уверен, останется ли она моей девушкой после того, что пережила из-за меня.
– Я постараюсь отпустить ее как можно скорее. Только заполним необходимые документы, – со вздохом добавил Россиндейл.
Тем временем машина подъехала к полицейскому участку на Сэвил-роу. Себастьян прошел за полицейскими в здание.
– Отведите мистера Клифтона вниз к камерам, а я пока управлюсь с бумагами.
Молодой сержант проводил Себастьяна, отпер дверь камеры и отошел в сторону, дав ему войти. На краешке тощего матраца сидела, скорчившись и прижав колени к подбородку, Саманта.
– Себ! Тебя тоже арестовали?
– Нет, – ответил он, впервые обнимая ее. – Вряд ли они стали бы держать нас в одной камере, если б решили, что мы лондонская версия Бонни и Клайда. Когда мистер Агню обнаружил в кладовой рисунок Джессики, он поверил, что я случайно взял не ту упаковку с картиной, и снял все обвинения. Только боюсь, ты потеряла работу, и все из-за меня.
– Да ты ни при чем. Мне следовало быть собраннее и не флиртовать на работе. Но я теряюсь в догадках, как далеко ты можешь зайти, лишь бы не приглашать меня на ужин.
Себастьян отпустил ее, заглянул в глаза и нежно поцеловал.
– Говорят, девушка всегда помнит первый поцелуй мужчины, в которого влюбилась, и, должна признаться, забыть этот мне будет непросто, – прошептала она, и тут дверь камеры открылась.
– Можете идти, мисс, вы свободны, – объявил молодой сержант. – Прошу извинить за недоразумение.
– Не ваша вина, – ответила Саманта.
Сержант отвел их наверх и придержал входную дверь участка.
Себастьян вышел на улицу и взял Саманту за руку. В этот момент перед ними остановился темно-синий «кадиллак».
