Эшли Родс-Кортер - Три коротких слова
– Мне уже почти пять.
– Знаю, зайчик, в следующем году школьный автобус заедет и за тобой.
Люк захлопал в ладоши, припевая:
– Мы в автобусе сидим, бим-бим-бим!
Я прикрыла ему рот ладошкой.
– У меня будет торт на день рождения?
– Конечно, зайчик. Какой ты хочешь: с шоколадом или ванильным мороженым?
– С молозеным! – опередил меня Люк.
– Нет, с шоколадом! – Я толкнула его в бок, чтобы помолчал немного. – Где миссис Ортис?
– Это еще кто? – подал голос дедуля.
Машина свернула на проселочную дорогу.
– Та кубинка, у которой жила Эшли, – неодобрительно пояснила Адель.
Пока Адель наскоро собирала на стол, дедуля сводил нас посмотреть на корову Мо, показал курятник с курами, козу и свиней.
Обед – горячие бутерброды с сыром, маринованные огурцы и жареная картошка – прошел в полном молчании. Мне вспомнилась суматоха в доме Ортисов, и я с сожалением протянула:
– Тихо тут у вас.
– Тишина и покой дороже всего, – отрезал дедуля.
Вскоре я поняла, что когда дед хотел тишины и покоя, с ним лучше не спорить, а уж если он принимается скандалить, то надо сидеть тише воды ниже травы. Иногда я застывала на месте, притворяясь, будто не слышу, как дед ругает Адель на чем свет стоит.
Мы с Люком жили в одной комнате. Когда ему становилось страшно, он перелезал ко мне. Порой он мочился под себя и тогда, проснувшись, лез обратно, на сухие простыни.
– Это не я написала в постель! – возмутилась я.
– Не будь врунишкой, не то вымою тебе рот как следует, – проворчала в ответ Адель и даже заставила меня лизнуть кусок мыла. И все же я упорно стояла на своем.
Адель была дипломированной медсестрой, а еще она выучилась на промышленного дизайнера. Ее картины и рисунки украшали скромный дом, где жили они с дедом. Адель научила меня раскрашивать картинки, не выходя за линии, а еще красиво заштриховывать рисунок с разных сторон. Пока мы занимались, Люк следовал за дедом по пятам, как утенок за уткой.
Жизнь вошла в размеренное русло, и – в кои-то веки – все завертелось вокруг нас с Люком. Были и свежеиспеченные печенья с шоколадными крошками, и моя любимая диснеевская «Фантазия». На заднем дворе дедуля выстроил двухэтажный домик для игр, где я играла в «дочки-матери» и командовала Люком. Вечерами мы смотрели по телевизору любимые программы деда, Адель шила или вязала крючком. Хотя мы приехали в самом конце октября, она успела смастерить нам костюмы на Хеллоуин. Мне достался костюм ангела, к которому полагались крылья, скреплявшиеся на спине золотистой лентой. Адель обшивала меня с головы до ног, мой шкаф ломился от пошитых ею платьев с рукавами-«фонариками», а из лоскутков она шила одежки для кукол. Я стирала кукольные вещички в тазу и, прижимая их крошечными прищепками, развешивала на веревке, прикрепленной на высоте моего роста возле домика для игр.
Укладывая в постель, Адель неизменно нас целовала и читала молитву. Вскоре Люк уже называл ее «мамочка», а деда – «папой», но я держала слово, данное маме, и называла их «Адель» и «дедуля». Прошло несколько недель, и я окончательно расслабилась, не беспокоясь о том, что нас могут забрать и увезти куда-нибудь в другое место.
Наш перевод в Южную Каролину одобрили «с оговорками», поскольку дед не смог содержать своих собственных детей. Детство у него было сложное, школу он бросил в двенадцать лет. У них с бабушкой родилось пятеро детей. Когда меня привезли к деду в Южную Каролину, его старший сын, Перри, в двадцать три года уже сидел в тюрьме за убийство. Близнецам Лианне и Лорейн было по двадцать, а младшему, Сэмми, только-только исполнилось восемнадцать, и он все еще жил в приемной семье. Дед неоднократно сидел за преступления, совершенные в пьяном виде. Бабушка развелась с ним из-за побоев. Полагаю, власти решили, что Адель, которая была старше деда на двенадцать лет и вот уже два года жила у него в качестве сиделки, проследит, чтобы нас никто не обижал. У Адели было трое взрослых детей, четверо внуков и отсутствие судимости.
Через две недели после нашего приезда к нам пришла Ава Уиллис, сотрудница местной социальной службы. Адель показала ей мои рисунки и кое-что из моих «домашних заданий».
– Девочке не терпится пойти в школу.
– Должна признаться, у меня были сомнения насчет их переезда сюда, – ответила мисс Уиллис, – но я считаю, что детям лучше у родственников, и рада, что все так хорошо обернулось.
Пока Адель дремала, дедуля предложил:
– Поехали кататься?
Мы почти не ездили в его драндулете, без дверей и ремней безопасности. Дедуля шутил: «Где вы видали другую такую тачку с естественной вентиляцией?» Сквозь дырки в проржавевшем корпусе виднелась земля.
Мы остановились у сельской лавки. Дедуля отправился за покупками, а нам с Люком приказал сидеть в машине. Наконец дед вышел. За ним выбежал какой-то мужчина, дед обернулся и проорал что-то ему в лицо. Затем подошел к машине, уселся и, грязно ругаясь, ударил по газам. Машина рванулась вперед так, что я едва успела вцепиться в кресло. Заскрежетали шины. Прямо на нас мчался автомобиль, в котором сидел обидчик деда.
– Я тебе покажу, кто тут хозяин! – заревел дедуля и вдавил педаль газа в пол. До удара оставались считаные секунды. Я не выдержала и отвернулась. Сквозь несуществующую дверь было видно, как дорога несется, словно бурный речной поток, в котором мелькают зеленые ленты травы.
– Иссё! Иссё! – восторженно вопил Люк.
– Стой, стой! – в ужасе кричала я.
Водитель встречной машины свернул в последний момент, но все же ухитрился помять деду заднее крыло. От удара меня бросило вперед, и я больно ударилась лицом о переднее сиденье. Наконец мы приехали домой. Губа у меня распухла, одежда покрылась толстым слоем пыли.
– Что… – ахнула Адель.
Дед метнул на нее взгляд, означавший «не лезь, куда не просят», протопал в кухню, с грохотом вытащил банку пива из холодильника, упал в кресло перед телевизором и закурил. Сизый дым поднимался над его головой, как восклицательный знак. Адель погнала нас в ванную и яростно хлопнула дверью.
Через две недели нас снова посетила Ава Уиллис. На этот раз она была вне себя. Дедуля брал Люка с собой в город, где попался полицейским за вождение в пьяном виде.
Когда мисс Уиллис принялась отчитывать деда, тот взбеленился:
– Да я только сидру глотнул! А им лишь бы меня загрести!
– Я всегда считала вас ненадежным человеком, – перебила мисс Уиллис, – однако надеялась, что достоинства Адели смогут компенсировать ваши недостатки.
– Я три года вообще не пил!
– А как же проверки в полиции?
– Ну, пригубил пару раз, по-компанейски.
– Я сама виновата, – рыдала Адель, – надо было лучше следить за детьми. Я больше никогда их с ним не отпущу!
– Мне придется сообщить об инциденте во Флориду, – заявила мисс Уиллис.
– О боже, их заберут? – простонала Адель.
– За детей отвечает подразделение во Флориде, – ответила мисс Уиллис. – Лично я считаю, что один случай – не показатель, но мой начальник, возможно, не захочет рисковать.
Хотя из-за всей этой суматохи мы не стали отмечать мой пятый день рождения, Адель подарила мне две куклы: мягкую набивную Лили и куклу в натуральную величину, которую я назвала Кэти. На животе у Кэти черным несмываемым маркером Адель написала мои инициалы – Э.М.Р.
– Обожаю встречать Рождество! – Адель развесила рождественские гирлянды по всему дому еще до Дня благодарения. Мы ходили в торговый центр, где я влезла на колени к Санта-Клаусу, а на праздничное церковное собрание я снова надела костюм ангела с крылышками.
Из органов опеки постоянно звонили по поводу нашего дальнейшего пребывания у деда; Адель умоляла не забирать нас до Рождества.
– Мы сделаем все, что вы скажете, – пообещала она мисс Уиллис, которая, в свою очередь, приостановила наше возвращение во Флориду, когда Адель и дед согласились пройти медико-психологическое обследование.
Рождественским утром мне вручили розовый велосипед со съемными боковыми колесами, а Люку достался красный трехколесный. Дедуля подарил мне машину для куклы Барби на батарейках, которую я потом гоняла по нашему длинному проселку, а Адель сшила красное платье с белым передником и клубничками и вручила такие же платьица для моих кукол. Открыв подарки, мы отправились к родственникам Адели и играли с ее тремя внуками, практически моими ровесниками.
Через пару недель Адель разбудила меня раньше обычного:
– Мы поедем в горы посмотреть на снег.
Вокруг кружили огромные белоснежные хлопья, а земля была покрыта будто мелким жемчугом. Когда мы остановились, я выскочила, открыла рот и высунула язык в ожидании, когда на него опустится снежинка. Я думала, что на вкус она будет как ванильное мороженое, однако ощутила лишь привкус железа. Я хотела слепить снеговика, но тонкий слой снега уже наполовину смешался с грязью.
