Барбара Пим - Замечательные женщины
Я подумала, что это намек мне: нельзя вести себя столь опрометчиво.
Несколько дней спустя я прогуливалась неподалеку от здания научного общества – иными словами, делала то же самое, что и во времена Бернарда Хизерли. Прогулка по Виктория-парейд в сгущающихся сумерках, быстрый взгляд на окно с кружевными занавесками, надежда или страх, что рука отодвинет занавеску и за ней покажется тень… Неужели нет конца унижениям, каким мы себя подвергаем? Разумеется, говорила я себе, нет никаких причин, почему мне было бы нельзя пройти мимо здания научного общества, улица ведь вела в десятки мест. Поэтому, подходя к зданию, я не склонила от стыда голову, а даже подняла глаза – и увидела бородача, который вышел на балкон, а еще Иврарда Буона, который выходил из дверей с Эстер Кловис.
У Эстер Кловис волосы, как шерсть у собаки, но она весьма одаренная особа, уважаемая и высоко ценимая Иврардом Боуном, более того, эта женщина способна составить предметный указатель и вычитать гранки. Я испытала настоящий шок, увидев их вместе, особенно когда Иврард взял ее за локоть. Правда, они в тот момент переходили через улицу, и любой мужчина с мало-мальски хорошими манерами мог бы в таких обстоятельствах поддержать даму за локоть, уговаривала я себя, но все равно очень расстроилась. И решила, что пойду на ленч в огромную столовую, куда иногда ходила с миссис Боннер. Это приведет меня в надлежащее расположение духа, заставит думать о смертности своей и вообще всех людей на грешной земле, если вообще возможно медитировать в очереди терпеливых людей, двигающих свои подносы.
– Милдред! Разве вы меня не видели? – Голос Иврарда прозвучал чуть раздраженно, словно ему пришлось бежать, чтобы меня догнать.
– Я думала, это вы меня не видели, – огорошенно ответила я. – А кроме того, вы были не один.
– Это была всего лишь Эстер Кловис.
– Она очень одаренная особа. Что вы с ней делали?
– Делал? Так получилось, что мы выходили вместе, и она собиралась на ленч с подругой. Вы идете на ленч? Можем пойти вместе.
– Да, собиралась, – ответила я и объяснила, куда иду.
– Нет, туда никак нельзя, – нетерпеливо отмахнулся он, и, конечно же, мы пошли в ресторан – по его выбору неподалеку от здания научного общества.
Естественно, ленч не оправдал моих ожиданий, хотя кормили там очень хорошо. Я с удивлением поняла, что мне очень хотелось увидеться с Иврардом. Мне даже стало неловко за свое разыгравшееся воображение, за мысли о том, что он лежит один, совсем больной и за ним некому ухаживать. Ничего более далекого от реальности и вообразить было невозможно.
Разговор не клеился, и я начала рассказывать о людях с подносами в огромной столовой и предположила, что гораздо полезнее было бы пойти туда, где нам напомнили бы о бренности бытия.
– Но мне что ни день о ней напоминают, – воспротивился он. – Достаточно только посидеть в библиотеке научного общества, чтобы понять, что и твой конец не за горами.
После этого обстановка немного разрядилась. Я рассказала ему про Нейпиров, а он пригласил меня к себе пообедать. Я пообещала приготовить мясо и оттого почувствовала себя гораздо лучше, ведь это казалось искуплением, своего рода ношей, – но раз она взвалена добровольно, то способна доставить некоторое удовольствие.
Когда мы уже собирались уходить, появились двое мужчин и сели за столик возле нашего. Мне незачем было объяснять, кто это.
– Эпфельбаум и Тирелл Тодд, – произнес, понизив голос, Иврард. – Рискну предположить, вы помните, кто они такие.
– Ах да, вы с Еленой встретили их как-то в час ночи, и все были очень удивлены. Я часто об этом вспоминаю, и всякий раз мне хочется рассмеяться.
– Ну, за этим ничего не последовало, – довольно сухо откликнулся Иврард. – Наверное, действительно было забавно. Полагаю, их больше заинтересует, что они увидели меня с кем-то незнакомым. Обязательно как-нибудь приходите послушать лекцию Тодда о пигмеях.
– Спасибо… С большим удовольствием.
Домой я шла довольно медленно, воображая, как обедаю с Иврардом у него на квартире; потом увидела себя на собрании научного общества, где слушаю лекцию Тирелла Тодда о пигмеях. И, уже собравшись задать исключительно умный и каверзный вопрос оратору, я сообразила, что почти пришла домой, а у двери стоит фургон для перевозки мебели. Подойдя ближе, я смогла рассмотреть выгруженное добро, потерянно ждущее хозяев посреди тротуара. Тут было несколько дубовых стульев, раздвижной стол, расшитая ширма и резной сундук – подобного рода добротные, но малоинтересные вещи и ожидаешь увидеть у таких, как мы. Я догадалась, что их владелицы скорее всего женщины вроде нас с Дорой, хотя никак не могла бы определить, старше они нас или моложе.
Поднималась я, стараясь не шуметь, поскольку мне не хотелось пока с ними знакомиться, но как раз, когда я проходила мимо двери на кухню Нейпиров (так я всегда буду ее про себя называть), оттуда раздался пронзительный, но принадлежащий, по всей видимости, воспитанной особе голос:
– Это мисс Лэтбери?
Я застыла как вкопанная, а потому не успела сбежать. На пороге возникла невысокая седая женщина с грелкой для чайника в руках.
– Я Шарлотта Бонифейс, – представилась она. – Мы с моей подругой Мейбл Эдгар как раз въезжаем – вы и сами видите. – Она коротко хохотнула.
«Опять пара замечательных женщин, – покорно подумала я. – Какая тоска, что мое пророчество сбылось». Но потом я утешила себя мыслью, что как раз с такими жить в одном доме проще всего.
– Эдгар! – крикнула в комнату мисс Бонифейс. – Иди познакомься с мисс Лэтбери, которая живет в квартире над нами.
Вышедшая на зов высокая седая женщина с молотком улыбнулась мне мягко и чуточку застенчиво.
– Входите, выпейте с нами чаю, мисс Лэтбери, – пригласила мисс Бонифейс.
На полу в гостиной уже лежал ковер, часть мебели была расставлена кое-как. Мисс Эдгар вернулась на стремянку, чтобы закончить вешать картины – темные с виду репродукции итальянских старых мастеров.
– Прошу меня простить, – сказала она. – Мне всегда приходится вешать картины, потому что Бони не достать. Стены тут не слишком хорошие, штукатурка крошится, когда гвозди вбиваешь.
– Боже мой, – как полагается в таких случаях, вздохнула я, испытав облегчение, что тут я ничего не могу поделать. – Надеюсь, вам здесь понравится.
– Просто чудесно будет иметь наконец дом, окружить себя собственными вещами, – откликнулась мисс Эдгар. – Думаю, тут мы будем счастливы. Мы нашли знамение. – Понизив голос почти до шепота, она ткнула молотком в сторону окна.
Я увидела только нацарапанные Роки на стекле строчки из Данте.
– Какое?
– Наш любимый Данте, – благоговейно произнесла мисс Бонифейс. – Разве может быть предзнаменование лучше? Эти чудесные строки! – И она процитировала их с произношением много лучшим, чем у Роки.
– Кто бы ни делал гравировку, – добавила мисс Эдгар, – он допустил маленькую ошибку. – Он или она написали «Nessun maggiore dolore», а должно быть, конечно, «Nessun maggior dolore», без «е» на конце, понимаете? С другой стороны, этот человек, возможно, думал о Лаго-ди-Маджоре. Скорее всего вспоминал о счастливом времени, которое там провел. Интересно было бы узнать, как строки оказались на окне, – за ними, наверное, кроется какая-то история.
Я решила, что не могу раскрыть эти обстоятельства, и разговор перешел на другое. Я узнала, что мисс Бонифейс и мисс Эдгар многие годы прожили в Италии, а теперь зарабатывают на жизнь преподаванием итальянского и переводами. Они выстреливали в меня вопросами, говорили то по очереди, а то и хором. Я рассказала им про прачечную, бакалейную лавку и мясника, где они могли бы встать на учет, и мы перешли к подробному обсуждению ванной. К этому они подошли дотошнее Нейпиров и настояли, что надо завести график уборки.
– Хорошо, – согласилась я. – Одну неделю убираю я, другую – вы.
– Нет, нет, нас ведь двое. Мы убираемся две недели, потом вы – одну и так далее.
Вопрос о туалетной бумаге не обсуждался открыто, как это было с Еленой, но позднее я заметила, что на привычном месте появился новый рулон. Казалось, мисс Бонифейс и мисс Эдгар станут очень приятными соседками и настоящим подарком для прихода.
– А где ближайшая церковь? – спросила мисс Эдгар.
– О, совсем близко, не больше двух минут пешком. Я дружу с отцом Мэлори и его сестрой. Он собирался жениться, но помолвка была разорвана, – светским тоном добавила я.
Мне показалась, вид у них стал чуть удивленный, но потом до меня дошло, что они, возможно, имели в виду римско-католическую церковь, и я поспешила объясниться.
– Ну конечно, ошибки случаются, – любезно ответила мисс Эдгар. – Про Вестминстерский собор мы, конечно, знаем, но ведь должна быть церковь поближе.
– Конечно. Церковь Святого Алоизия, священником там отец Богарт. Полагаю, он очень приличный человек.
