Дженни Хан - Всем парням, которых я любила
Мои руки находятся по бокам тела, чтобы не дать струям воды задрать юбку. Питер обхватывает руками мое лицо, целуя меня.
– Ты в порядке? – шепчет он. Его голос звучит по-другому: сдавленно, настойчиво и немного уязвимо. Он не похож на Питера, которого я знаю; он не спокойный или скучающий, или веселый. То, как он смотрит на меня прямо сейчас, – я знаю, он сделал бы все, о чем бы я его ни попросила, и это странное и сильное чувство.
Я обхватываю руками его за шею. Мне нравится запах хлорки на его коже. Он пахнет бассейном, летом и каникулами. Это не похоже на кино. Это лучше, потому что происходит по-настоящему.
– Прикоснись снова к моим волосам, – прошу я его, и уголки его рта приподнимаются.
Я прислоняюсь к нему и целую. Он начинает водить пальцами по моим волосам, и это такое приятное ощущение, что я не могу мыслить здраво. Это лучше, чем мыть волосы в салоне. Провожу руками по его спине вдоль его позвоночника. Он вздрагивает и привлекает меня ближе. Спина парня на ощупь так сильно отличается от спины девушки – более мускулистая, каким-то образом более твердая.
В перерывах между поцелуями он говорит:
– Отбой уже был. Мы должны вернуться внутрь.
– Мне не хочется, – отвечаю я. Все, что я хочу, – остаться и быть здесь с Питером, в этом моменте.
– Мне тоже, но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, – произносит Питер. Он выглядит обеспокоенным, и это так мило.
Я нежно прикасаюсь к его щеке тыльной стороной ладони. Она такая гладкая. Я могла бы любоваться его лицом часами, ведь оно такое красивое.
Потом я встаю, и меня сразу же начинает колотить. Я принимаюсь выжимать воду из ночной рубашки.
Питер выпрыгивает из ванны и берет свое полотенце, которое он набрасывает на мои плечи. Затем он дает мне руку, и я выхожу из ванны со стучащими зубами. Он начинает вытирать меня полотенцем. Я сажусь, чтобы надеть носки и ботинки. Последним он надевает на меня пальто. И застегивает его на мне.
Потом мы забегаем обратно в коттедж. Перед тем, как он уходит в сторону ребят, а я направляюсь в крыло девочек, еще раз целую его и чувствую себя так, словно лечу.
Глава 64
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Я ВИЖУ ПИТЕРА у автобуса, он стоит со всеми своими друзьями из команды по лакроссу. Сначала я стесняюсь и нервничаю, но затем он замечает меня, и его лицо расплывается в улыбке.
– Подойди, Кави, – говорит он, и я иду к нему, а Питер перебрасывает мою сумку через свое плечо. На ухо он мне говорит: – Ты же сидишь со мной, верно?
Я киваю.
Когда мы заходим в автобус, кто-то присвистывает. Кажется, что люди глазеют на нас, и поначалу я думаю, это просто мое воображение. Но потом я вижу Женевьеву, смотрящую прямо на меня и что-то нашептывающую Эмили Нуссбаум. По моей спине пробегают мурашки.
– Женевьева продолжает смотреть на меня, – шепчу я Питеру.
– Это потому что ты так восхитительно причудлива, – отвечает он, кладет руки мне на плечи и целует в щеку. И я забываю о Женевьеве.
Мы с Питером сидим в центре автобуса с Гейбом и ребятами по лакроссу. Я машу Крис, чтобы она села с нами, но она уютно устроилась с Чарли Бланчадом. У меня не было возможности рассказать ей о прошлой ночи. Когда я вернулась обратно в номер, она уже спала. Утром же мы обе проспали и у нас не было времени. Расскажу ей обо всем позже. Но сейчас отчасти приятно, что мы с Питером единственные, кто знает об этом.
По дороге домой я делюсь с ребятами палочками Поки и мы играем жаркую партию Уно, которую я также захватила.
* * *Через час после начала поездки мы останавливаемся у закусочной, чтобы позавтракать. Я съедаю булочку с корицей. Мы с Питером держимся за руки, спрятав их под столом.
Я иду в туалет, а там Женевьева в одиночестве накладывает блеск для губ. Захожу в кабинку, чтобы пописать, и надеюсь, к тому моменту как выйду, она уйдет. Но она по-прежнему там. Я быстро мою руки, а потом она произносит:
– А ты знаешь, что, когда мы были детьми, я хотела быть тобою? – Я застываю. Женевьева со щелчком захлопывает свою косметичку. – Я хотела, чтобы твой папа был моим папой, а Марго и Китти – моими сестрами. Я любила приходить к тебе домой. Надеялась и молилась, чтобы ты пригласила меня переночевать. Я ненавидела оставаться дома с отцом.
Сбивчиво я отвечаю:
– Я… я этого не знала. Мне нравилось приходить к тебе домой, потому что твоя мама была такой милой со мной.
– Она действительно любила тебя, – говорит Женевьева.
Я собираю все свое мужество и спрашиваю:
– Так почему ты перестала дружить со мной?
Женевьева, сощурив глаза, глядит на меня.
– Ты на самом деле не знаешь?
– Нет.
– В тот день у меня дома в седьмом классе ты поцеловала Питера. Ты же знала, что он мне нравился, но ты все равно поцеловала его. – Я отпрянула, а она продолжает: – Я всегда знала, что твои ханжеские замашки – всего лишь обман. Не удивительно, что ты и моя двоюродная сестра теперь лучшие подружки. Хотя Крис, по крайней мере, не отрицает свою распутность. Она не притворяется.
Все мое тело становится неподвижным.
– О чем ты говоришь?
Она смеется, и становится как-то страшно, насколько довольной она выглядит. И вот тогда я знаю, что мне конец. Я подготавливаюсь ко всем подлостям, что могут слететь с ее губ, но даже тогда я не готова к тому, что последует дальше.
– Я говорю о том, как прошлой ночью вы с Питером занимались необузданным сексом в джакузи.
В голове становится совершенно пусто. Возможно, я даже отключилась на секунду. Я чувствую, как пошатываюсь. Кто-нибудь принесите быстро нашатырь; я собираюсь упасть в обморок.
У меня в голове все плывет.
– Кто рассказал тебе это? – выдавливаю я. – Кто сказал?
Женевьева склоняет голову набок.
– Все?
– Но… но мы не…
– Извини, но я считаю, это отвратительно. Я имею в виду секс в горячей ванне – в общественной ванне – это просто. – Ее передергивает. – Бог знает, какая дрянь там плавает. Лара Джин, семьи пользуются той ванной. Прямо сейчас там могла бы быть семья.
От слез покалывает глаза.
– Все, что мы делали, это целовались. Не знаю, почему люди вообще такое говорят?
– Эмм, потому что Питер сказал, что вы занимались?
По моему телу проходит озноб. Это неправда. Не может быть правдой.
Все парни считают его богом, потому что он убедил милашку Лару Джин Кави отдаться ему в гидромассажной ванне. Так, чтобы ты знала, единственная причина, по которой Питер встречался с тобой вообще, – моя ревность. Его эго не могло принять тот факт, что я бросила его ради более взрослого парня. Он использовал тебя. Если подвернулся бесплатный секс, тем лучше. Но он по-прежнему прибегает по первому моему зову. Все потому, что он любит меня. Он никогда не полюбит другую так же сильно, как он любит меня. – Что бы она ни увидела на моем лице, ей, должно быть, это понравилось, потому что она улыбается. – Теперь, когда мы с Блейком расстались… ну, я полагаю, мы увидим, не так ли?
Я стою онемевшая и неподвижная, пока она поправляет перед зеркалом свои волосы.
– Но не беспокойся. Теперь, когда ты шлюха, уверена, у тебя будет много парней, которые захотят встречаться с тобой. На одну ночь.
Я убегаю из дамской комнаты и мчусь обратно в автобус. Я плачу.
Глава 65
НАРОД НАЧИНАЕТ ГУСЬКОМ ЗАХОДИТЬ ОБРАТНО В АВТОБУС. Я ощущаю на себе их взгляды, так что сижу, повернув голову в сторону окна. Я провожу пальцем по краю запотевшего окна. Оно холодное, поэтому на нем остается след.
Крис опускается рядом со мной. Она произносит низким голосом:
– Эмм, я только что услышала кое-что бредовое.
Я тупо спрашиваю:
– Что ты слышала? Что прошлой ночью у меня с Питером был секс в горячей ванне?
– О, мой бог! Да! Ты в порядке?
У меня сильно сдавливает грудь. Если я сделаю глубокий вдох, то снова начну плакать, я уверена в этом.
Я закрываю глаза.
– У нас не было секса. Кто тебе это сказал?
– Чарли.
Питер пробирается по проходу. Он останавливается у нашего места.
– Эй, почему ты не вернулась обратно к столу? Все в порядке? – Питер нависает над сиденьем, глядя на меня обеспокоенными глазами.
Я отвечаю тихим голосом:
– Все болтают о том, как мы занимались сексом в ванной.
Питер стонет.
– Людям не следует совать нос в чужие дела. – Он не кажется удивленным, нисколько.
– Так ты знал?
– Некоторые ребята спрашивали меня об этом сегодня утром.
– Но… откуда у них вообще взялась подобная мысль? – У меня такое чувство, что меня сейчас стошнит.
Питер пожимает плечами.
– Не знаю, может быть, кто-то нас видел. Какое это вообще имеет значение? Это же неправда.
Я плотнее сжимаю губы. Нельзя расплакаться прямо сейчас, потому что если начну, то не смогу остановиться. Я буду плакать всю дорогу домой, и все увидят. Не могу этого допустить. Мой взгляд прикован к точке где-то над плечом Питера.
– Не понимаю. Почему ты на меня злишься? – Он все еще в замешательстве.
