Карен Уайт - Рапсодия ветреного острова
Питер улыбнулся.
– Надеюсь, о нем хорошо отзываются.
– Это точно. Он сказал, что учился в школе вместе с вашей сестрой, но не помнит, чтобы она упоминала о брате.
– В самом деле? Мы с сестрой не слишком близки, между нами шесть лет разницы, и я к тому же, как уже говорил, учился в Чикаго, а она оставалась дома. Может, поэтому она и не упомянула обо мне, – он сделал паузу. – А может быть, вашего друга подвела память.
– Да, возможно, – отозвался Роберт, когда они подошли к билетной будке.
Звуки карнавала смешивались с оркестровой музыкой, доносившейся с причала, и это пьянящее сочетание было почти таким же изысканным, как вид засахаренных яблок и жареного арахиса в ларьке у входа. Как и поиск ракушек на пляже, летний карнавал был частью детства Мэгги, и на секунду ей захотелось пуститься бегом вслед за Лулу. У нее кружилась голова от огней огромного колеса обозрения, и она никак не могла решиться, на чем бы ей покататься: на русских горках или на карусели-качалке с вращающимися креслами.
Кэт и Роберт исчезли в толпе, а Питер и Мэгги бесцельно бродили вокруг, присматривая за Лулу, пока она каталась на разных аттракционах со своими подругами. Питер остановился перед будкой с мячами и круглой мишенью с отверстием посередине и посмотрел на Мэгги.
– Сколько попыток? – спросил он у служителя, пожилого мужчины с выбитым передним зубом и дубленой кожей, бугристой, как выветренные дюны. Он уже потянулся за бумажником.
– Пять попыток за десять центов или пятнадцать за четвертак, – ответил тот, не вынимая зубочистки изо рта.
Питер достал монетку в десять центов и бросил на прилавок.
– Думаю, мне не понадобится больше двух попыток, – он подмигнул Мэгги. – А что я получу, если попаду в центральное отверстие?
Служитель постучал грязным ногтем по закрытой стеклом секции прилавка.
– Выиграете одно из модных дамских колец.
Питер и Мэгги посмотрели на дешевые стеклянные колечки и улыбнулись друг другу. Он взял первый мячик и сказал:
– Можешь выбрать себе кольцо, Маргарет, потому что скоро ты будешь носить его.
Чувствуя себя глупо, она затаила дыхание, пока Питер прицеливался и бросал мяч. Он зацепил верхнюю часть мишени, рикошетом отскочил от жесткой ткани на задней стене будки и покатился по полу.
– Еще четыре попытки, – сказал служитель, передав Питеру второй мячик и продолжая жевать зубочистку.
На этот раз Питер бросил мяч немного ниже, и он проскочил в отверстие, едва прикоснувшись к краям. Мэгги захлопала в ладоши, но удержалась от того, чтобы броситься ему на шею. Служитель с недовольным видом вытащил поднос с кольцами из-под стекла и поставил на прилавок.
– Выбирайте побыстрее. Уже очередь выстроилась.
Мэгги сделала вид, что раздумывает, но секунду спустя выбрала кольцо в форме цветка с пятью розовыми стеклянными лепестками вокруг голубого камешка в центре. Прежде чем она успела надеть его на палец правой руки, Питер остановил ее.
– Разреши мне, – попросил он.
Что-то холодное и твердое скользнуло по костяшке правого безымянного пальца Мэгги, и оно казалось гораздо более тяжелым, чем дешевое стеклянное колечко. Она ахнула от изумления и вытянула руку перед собой точно так же, как сделала Кэт, когда получила обручальное кольцо от Джима. Овальный сапфир, переливающийся в свете колеса обозрения, безмолвно подмигивал ей.
– Это твой камень по знаку зодиака. Я увидел его и не смог устоять.
– О, Питер! – Она прижала к груди руку с кольцом. – Я не могу принять такой подарок. Это просто не… Мне не подобает принимать от тебя такие дорогие вещи.
Он накрыл ее руки ладонями.
– Даже если это «кольцо обещания»?
Мэгги нахмурила брови.
– Что ты имеешь в виду?
– Помнишь наше обещание?
– Да, конечно.
– Я хочу, чтобы ты вспоминала о нем каждый раз, когда будешь смотреть на это кольцо. Сейчас в мире непростая ситуация, и я не могу предложить тебе чего-то большего. Но все изменится, и мы изменимся тоже. Тогда мы сможем дать друг другу новые обещания.
Воздух внезапно стал разреженным, как на большой высоте. Карнавальные огни и звуки океана окружили Мэгги, как будто время застыло, и Земля перестала вращаться вокруг своей оси. Она медлила, запечатлевая в памяти все звуки и зрелища и понимая, что этот момент она всегда будет вспоминать как счастливейший в своей жизни. Она встала на цыпочки и потянулась, пока ее губы не оказались на расстоянии волоска от губ Питера, но тут кто-то дернул ее за руку.
– Мэг!
Мэгги опустила голову и увидела Лулу, нетерпеливо смотревшую на нее.
– Ты обещала покататься со мной на каруселях, – взгляд девочки переместился на правую руку Мэгги. Она ничего не сказала, но Мэгги была совершенно уверена, что она слышала каждое слово.
Прежде чем она успела ответить, Питер предложил:
– Давайте покатаемся на колесе обозрения.
Их взгляды встретились, и Мэгги прильнула к Питеру.
– О, пожалуйста! Но я обещала Лулу покататься с ней.
– Мы пойдем все вместе.
Дождавшись согласия Лулу, он взял их обеих за руки и повел через толпу к концу длинной очереди перед колесом обозрения. Возможно, дело было в наступающей осени или даже в этом символе нормальной жизни – таком неожиданном в мире, где все было перевернуто с ног на голову. А может быть, Мэгги и Питер просто знали, что все может измениться вопреки их желанию.
Они втроем втиснулись на сиденье, уперлись ногами в опорную раму и подождали, пока служитель не закрепил перед ними тонкий металлический прут. Колесо медленными рывками ползло вверх по мере того, как служители разгружали и загружали каждую кабинку. Потом оно с громким скрежетом начало двигаться быстрее.
Лулу задрыгала ногами от восторга, а Питер посмотрел на Мэгги над головой девочки. Свет, пылавший в его глазах, заставил ее вспыхнуть и повернуться к бескрайнему океану, где вода соприкасалась с краем неба. Она задумалась о новых возможностях и обещаниях и положила левую руку на правую, ощущая под пальцами гладкое золото кольца.
Когда Мэгги покосилась на Питера, он тоже смотрел на океан; его лицо было серьезным и непроницаемым, взгляд сфокусирован на горизонте. Но когда он снова повернулся к ней, его глаза были совершенно отсутствующими, как будто он забыл обо всем сказанном Мэгги. Потом он отвернулся и посмотрел вниз, словно не мог дождаться, когда кабинка опустится на землю, и Мэгги почувствовала, что ее захлестывает обида.
Когда кабинка опустилась вниз, Питер помог Мэгги выбраться из кабинки и тепло улыбнулся ей. Но когда они уходили прочь от ярких огней на колесе обозрения, Мэгги не могла отделаться от ощущения, будто она только что шагнула мимо ступени на длинном лестничном пролете и кубарем покатилась вниз.
Глава 16
Эмми проснулась на рассвете, уверенная в том, что в доме раздался звук шагов. Но когда она открыла глаза, то услышала лишь утреннее пение птиц, названий которых она до сих пор не знала. Как и болото, они были для нее другой загадкой низменностей Южной Каролины – очередной неизвестной величиной, заставлявшей ее чувствовать себя скорее гостьей, чем уроженкой здешних мест.
Эмми села в постели и закрыла глаза, пытаясь вспомнить звук шагов, который раздавался не в ее спальне, а доносился из гостиной. Она зябко передернула плечами под струями прохладного воздуха от потолочного вентилятора и подумала, что шаги от нее удалялись.
Она встала, пошла на кухню, поставила кофе и обвела взглядом беспорядок в гостиной. Новый детский уголок, современная система компьютерного учета и разработка веб-сайта поглотили большую часть ее сил, не оставив времени на разборку книг, разбросанных на полу гостиной. Осталась лишь небольшая часть – наверное, не больше двух дней работы.
Когда Эмми наливала кофе, то старалась не думать о том, что задержка с разборкой книг имеет куда меньшее отношение к свободному времени, чем к ее нежеланию попрощаться с прошлым. Перед тем как принять душ и одеться, она обдумала мысль о прогулке на пляже, но быстро отказалась от этой идеи. В воскресный день ей было совершенно не обязательно выходить из дома или даже принимать душ, пока не захочется. В качестве утешительного приза она пообещала себе немного позже сходить в бакалейный магазин, хотя бы для того, чтобы с кем-то пообщаться.
Налив вторую чашку кофе, она раскрыла ноутбук, устроилась рядом с первой стопкой книг и взяла верхнюю. Когда она раскрыла обложку, то удивилась, сразу же увидев послание, написанное неизвестной женщиной. Буквы были мелкими; цитата из Джона Драйдена окружала по периметру книжную страницу:
«Любовь считает часы за месяцы, а месяцы за годы, и каждая короткая разлука – это целая эпоха». Ты мне нужен. Ты мне нужен. Ты мне нужен. Когда? И, пожалуйста, пусть это случится поскорее».
